С В. сегодня разговаривала, но в большой компании – Балиева, Николая Григорьевича [Александрова], Грибунина…
Он был ласковый, серьезный, но без той глубины, которая иногда чувствуется, когда мы говорим вдвоем…
С «Бранда» сегодня удрала после «фьорда»… Ночь изумительная. Воздух теплый, весенний. Небо ясное, голубое, с миллиардами звезд… и луна – яркая. Хочется лететь.
16 [марта 1907 г.]. Пятница
Днем.
Сегодня иду на доклад Яблоновского в «кружок»279. Будет Вас[ечка. – вымарано].
Днем сегодня поболтала с ним немножко. Был хороший, теплый, обещал провести на эстраду, а то я одна очень стесняюсь.
Милый, родной мой…
На Самарихином [М. А. Самаровой] уроке сегодня разревелась. Все-таки нечуткая она очень… Николай Григорьевич [Александров] хвалил сегодня за Раутенделейн, а она ругала…
Боже мой, Боже мой, как страшно!
17 [марта 1907 г.]. Суббота
Днем.
На уроке сегодня опять ревела… Черт знает что! Лечиться нужно! Главное дело – все, кто видел, говорят, хорошо, а мне не верится, все кажется, что ужасно. Вбила себе в голову, что ничего не выйдет, и, конечно, состояние ужасное, ничего не делаю, и на самом деле [вместо] Раутенделейн – одно отчаяние…
Говорила сегодня с Вас[ечкой. – вымарано]. Схожу с малой сцены вниз, с заплаканным лицом, расстроенная. В. идет навстречу. Закрыла лицо тетрадкой: «Здравствуйте, Василий Иванович». Схватил меня за руку – не выпускает. – «Покажите лицо…» Наконец оторвал мою руку от лица. Походили с ним по коридору, поговорили, все расспрашивал, о чем я плачу. – «Глупая я, лечиться надо…»
«Ну почему лечиться?» – «Так, не мешает». Еще поболтали о пустячках и разошлись. Потом, через несколько времени, прихожу в буфет – сидит В. с Фаиной [Ф. К. Татариновой], пьют чай. – «Посидите с нами, Алиса Георгиевна». – «Хорошо…» Подсела к ним. Говорила все время Фаина, убеждала В. учиться петь, грозя в противном случае – «провалом» голоса. Мы с В. едва удерживались от смеха… А лицо у него опять было доброе, ласковое.
19 [марта 1907 г.]. Понедельник
Вчера и сегодня настроение лучше. Вчера был хороший, хороший день.
Теплый, солнечный…
Пришла в театр бодрая, веселая.
Позвал Станиславский на «Синюю птицу». Пришлось довольно долго барахтаться там, – вымазалась вся, промокла насквозь280 и – красная как рак, растрепанная, побежала на малую сцену – на урок. В верхнем фойе шли «Стены»… Вас[ечка. – вымарано] увидал, как я побежала на сцену, пошел следом за мной. Но там – Мария Александровна [Самарова] занималась с Румянцевой281– и прогнала В. Я тоже удрала, сказав, что пойду напиться. Идем с В. коридором… «Вы вся вымазались, вся спина в черных точках», – и начал изо всех сил обтряхивать рукой мою спину282.
[Несколько листов вырвано.]283
Тетрадь 4. 23 мая – 15 октября 1907 года
[Записи на внутренней обложке карандашом, в том числе более поздние]:
прикрыто газетной бумагой
подвернута под клеенчатую тетрадь
на ней сверху ближе к краю маленькая [замятая] бумажка
там, где корешок тетради, на газете слева и справа 2 черты карандашом
1907 г. —
От 23 мая (19 мая уехала из Петербурга) —
1907 г. неделя в
Москве
после Петербурга и
ЛЕТО
1907 г.
Немчиновский пост
284,
д[ом] Селецкого
И опять
Москва
от 3 августа. Осень до
285[Ряд листов в начале тетради вырван.]
«Есть какая-либо гармония в наших головах?»
«Ну нет, ты хорошенькая, – а я – морда порядочная…»
Рассмеялись…
Потом я прилегла на кровать отдохнуть, а Вас. сел у моих ног…
Говорили…
Собрался уходить…
Я возмутилась…
Опять что-то поднялось внутри.
«Не пущу, пойду за тобой, или ты сиди у меня…»
«Надо идти, прощай, милая, жена ждет, не могу…»
Опять горечь… жена…
«Я не могу, я тоже пойду, не могу я теперь сидеть одна…»
Едва уговорил меня остаться.
Ушел…
Пришла в себя…
Стала есть апельсины…
Когда у меня подняты нервы, я непременно должна жевать что-нибудь – это помогает…
Поздно легла…
Укладывалась…
Но все еще не было сознанья, что уезжаю…
Потом – следующий день – отъезд.
С утра сидел Пронин287…
Еле выпроводила его к 3 часам.
Вас. пришел в 5 часу.
«На минутку…»
Помню настроение…
Ясный, солнечный день, и на душе – так хорошо – молодо, весело…
Нет ужаса, нет отчаянья…
Опять-таки нет чувства, что уезжаю…
Он вошел – приветливый, ясный, твердый: «Ну, пришел, поцеловались, и до свиданья! Ни одной слезинки…»
«Конечно, видишь, я совсем спокойная…»
Посидели…
«Ну, дайте я посмотрю на вас…» Взяла его голову обеими руками, пристально стала вглядываться.
Хотелось запомнить лицо…
Оно у него всегда какое-то разное… Есть что-то неуловимое, скользкое…
«Ну, скажите мне на прощание что-нибудь, ну что-то необычное».
Остановился, смотрит так ласково, улыбается: «Я тебя очень хорошо люблю…»
«Ну, спасибо…»
Потом еще посидели, так, молча.
Правда, когда прощаешься, то не хочется, не о чем говорить.
Вместо ответа – только прижалась к нему – сильней…
Грусть – тихая охватила всю…
Слезы подступили к глазам…
«Не нужно, Аличка…»
«Нет, нет, не будет, мне хорошо…» И правда, ясно сделалось на душе…
«Вы должны утешаться тем, что я, как никто, умею любить на расстоянии, носить в душе…»
Пора идти…
«Думайте обо мне хоть иногда…»
«Боже мой, да всегда, всегда…»
Еще – последний поцелуй…
Щелкнула задвижка в парадной двери…
Звук отозвался в сердце как-то резко, точно кольнули чем-то…
Перекрестилась…
Ехать пора…
Последний раз оглядела комнатку…
Солнце…
Черемуха на столе…
Бледные, ласковые, скользящие лучи играют на стене…
Голос хозяйки откуда-то…
Смех детей со двора…
Все так знакомо, так привычно, так дорого…
Диванчик…
Сжалось что-то внутри…
Быть может, кто-то еще, какие-то двое, будут сидеть здесь, говорить, молчать…
Боже мой, как страшно дорого все это, почему нельзя хотя бы один вот этот диванчик увезти с собой…
Ведь с ним связано так много…
Как ярко, на один момент промелькнули все эти последние дни…
Что-то болью сжалось внутри…
Ну, пора, пора…
Сердце забилось…
Хозяйка говорит что-то через дверь, боится, что опоздаю…
Еще, еще один раз…
[Окинула глазами комнату. – зачеркнуто.]
Оглянулась кругом…
Как все здесь дорого, как дорого!..
Ну, иду…
Невский…
Последний раз…
Нарядный, солнечный, яркий…
Движение…
Веселые лица, все обрадовались хорошему дню…
Весна…
Последний раз…
Читаю вывески магазинов… по привычке…
Вглядываюсь в идущих навстречу – нет ли знакомых…
Вокзал…
Надо найти Вендоровичей288…
