А так ли мне надо знать это…

И прожить всю жизнь в глуши?

Я перевернулась на бок, не зная, что ответить себе же…

Лучше в глуши, чем в могиле.

Тогда спи дальше…

И тут я рывком приблизилась к раскрытому цветку, погружаясь в пленительный, манящий мир чужих грез… если во мне и есть что-то от Драгоциев, то именно сейчас этому не мешало бы проснуться.

Или не проснусь уже я.

========== Глава 27. Цена твоих решений ==========

“Тот, кто говорит, что в этом мире никто никому ничего не должен - ошибается. Мы должны. В первую очередь самим себе: завершить путь так, чтобы баланс сошелся и не осталось места сомнениям”

Из книги “Ни о чем не жалеть” Леорхарта из Эфлары, первого черноключника.

Сначала было просто темно. Я словно спала при этом, зная, что это не сон и прекрасно осознавая каждое действие. Потом глаза резанула вспышка, и руки сами дернулись в безуспешной попытке защититься. Но все без толку. Мара, что только было в моей голове… что только…

Вспышка перестала слепить, и мир вокруг изменился. Я постаралась оглядеться, но шея словно приросла. Над головой колыхался кремовый тюль, а за ним вырисовывались лишь очертания комнаты. Я словно уменьшилась… или это мир резко вырос.

Послышались шаги, а я даже шевельнуться не могла. Руки приклеились к телу, и было нестерпимо жарко. Мара… да что это за кокон?

— Ты был у него? — голос женский.

— Был… он отказался помогать, — а второй — мужской.

— Мара бы его сожрала…

— Нейрис…

— Не смей его защищать.

Надо мной склонилась женщина, и по сердцу дали болевым эфером. У нее были серые глаза и коричневые локоны, а еще мягкая улыбка… и она пахла чем-то родным. Мама.

— Тш-ш-ш, видишь, мы ее разбудили. Спи, Вель, — мама поправила тюль, а я не могла оторваться от забытого лица. — Я не переживу, если наша дочь отправится в Змиулан. А особенно, если старик втянет ее в свои планы. Ты сам знаешь, девочкам в таком делать нечего.

— Я состою в Ордене, позволю напомнить.

— И я сто раз успела пожалеть об этом. Зачем ему Вель? Он говорил? Знаю, что говорил.

Я не смела вздохнуть. Теперь стало ясно, что сон затащил меня в собственное прошлое, очень далекое и туманное. Мама тем временем склонилась еще ниже, и запах ее волос сдавил горло.

— Учитель думает, что наша дочь поможет ему в будущем… в том самом деле, которое непринято обсуждать в старшем круге.

— Не хочет же он увенчать ее голову короной?

— Эфларус тебя помилуй.

— Тогда нашей семье нечего ввязываться в это. Ты уже ходил в будущее?

Отец все никак не приближался, и я видела лишь его силуэт. До боли хотелось разглядеть лицо. Его я почти не помнила, только взгляд: задумчивый и словно бы подернутый морозцем.

— Ходил.

— Не заставляй меня тянуть из тебя по слову.

— Она умрет, если Астрагор добьется желаемого.

Лицо матери мигом посерело, и между бровей вспыхнула яростная складка. Отец продолжил все тем же размеренным тоном, от которого по коже бежал холодок. Неужто ему так плевать на мое будущее… но ведь он предал Орден, чтобы изменить его.

— Я придумал, как отвести его взгляд от Вельги… Пускай выбор учителя падет на другую девочку.

— Ты соврешь ему? Это же… Орден не простит подобное.

— Главное, чтобы ты и Вель были в другой параллели. Завтра я свяжусь с Александром и попрошу его забрать вас.

Наконец, отец склонился над кроватью, и мама тут же припала к нему. Я завороженно наблюдала, как двое незнакомых людей обнимают друг друга и пыталась поверить, что это родители. Мои родители, которые могли бы быть рядом. В сердце оставалось нестерпимо глухо, будто оно не признавало их.

— Думаешь, он поверит?

— Поверит. Я еще ни разу не подводил его.

— А та девочка…

— Ну что же… лучше она, чем Вель. Надо подстроить все так, чтобы учитель сам увидел нужную параллель. Своим глазам он поверит.

Я видела, как мама вцепилась в край кровати, но смолчала. Идея явно ей не нравилась, а вот отец даже не нахмурился. Видимо, жертвовать другими во имя своих интересов для него было привычно.

— А если ничего не выйдет и Астрагор раскроет обман? Если он заберет Вель к себе?

— Тогда этого мы уже не увидим, — взгляд отца скользнул по мне, — главное, чтобы она нашла в себе силы бороться. И пойти на жертву.

— На жертву? И это говоришь ты, Верд Драгоций? Последний циник на Остале.

Отец рассмеялся, но глаза его остались серьезными.

— Будем надеяться, что в ней больше от тебя, Нери. Мне кажется, она нас слушает. Смотри, как тихо лежит и моргает…

Он наклонился и протянул палец. Тот казался больше всей моей руки, но я все равно постаралась ухватиться. Тепло иголками рассыпалось по коже… отец улыбнулся, словно смог увидеть меня, настоящую меня, за кружевом сна.

— Если бы ты чаще бывал дома, то понял, что для Вель это привычное дело. Она тихий ребенок.

— Скорее вдумчивый. Посмотри, как прищурилась… явно же все понимает.

— Милый, ей еще нет и года. Угомони свою паранойю, а еще лучше повтори еще раз все, что видел…

Голоса стали удаляться, пока образы не распылились в смазанные пастельные пятна. Мои родители вновь пропадали, оставляя меня одну. А я старалась в последний раз насмотреться на них. Время… хотелось бы еще раз увидеть их.

— Юная мисс закончила свое небольшое путешествие?

Я обернулась на голос, все еще не до конца избавившись от видений. В горле стоял ком, но глаза оставались сухими. Могла ли это быть иллюзия? Не знаю, но сердце подсказывало верить…

— Кто вы?

Прямо передо мной стоял высокий импозантный мужчина, чем-то напоминавший эфларского зодчего… только его лицо я точно уже видела. Бледноволосый, с серовато-зеленными глазами он очень походил на старого знакомого учителя. Его бывшего ученика.

— Где мои манеры? Родион Хардиус Огнев, госпожа, — он поклонился, а меня пробил пот. Р.Х.О.

— То письмо было от вас! И цветок…

Мужчина лишь улыбнулся, не спуская пристального взгляда. А я, наконец, поняла, кого же он напоминал все это время.

— Вы были на посвящение в Орден! В той часовне я встретила вас и получила метку.

— Я тоже тебя запомнил. Редко, когда Астрагор отправляет ко мне столь смелых малюток.

Я зарделась, понимая, что мне безбожно льстят. Тогда была гроза, а из моих глаз текло больше слез, чем капель падало на землю.

— Я ревела все посвящение…

— Но все равно шла. Не находишь это наибольшей смелостью?

— Я просто знала, что без метки меня отправят на съедение марам. Вот и все. А где мы?

Вокруг была простая комната, с голыми стенами и одной единственной лампадой. Тут явно никто не жил подолгу.

— Где-то… честно, я не задумывался над местом. Каюсь, но время пока не на нашей стороне.

— Нашей? Вы думаете, у нас с вами одна сторона?

— Я хотел бы верить в это. Или ты предпочтешь сторону своего учителя?

Его взгляд неуловимо заострился. Сторону учителя? Ну уж нет, я пробыла на этой стороне большую часть жизни и едва успела соскочить.

— Я предпочту оставаться вообще подальше от любых сторон.

Родион усмехнулся.

— А где же азарт? Где амбиции, так свойственные молодым?

— Оставлю это тому, кому есть, что терять. У меня этой привилегии нет.

Лампада отбрасывала причудливые тени, и стоило им упасть на стены, как вся комната наполнялась жутким, таинственным флером. Кажется, в такой обстановки плетутся интриги и заговоры, изменяющие ход истории… нет, лучше не думать о таком.

— Я не зря помог тебе вспомнить разговор родителей. Верд сказал одну не очень приятную вещь касательно твоей судьбы… и я с прискорбием вынужден подтвердить ее.