Голова Рэта чуть качнулась, а моя ладонь со звоном отскочила от нее. Я уставилась на красноту, расползающуюся по бледной коже, а Драгоций — на меня со смесью неверия и ярости. Его светлые глаза все расширялись, и в них зарождалась буря. Я дала ему пощечину. Несильную, но очень хлесткую. Было ли мне стыдно? Нет.
— Сам напросился… а теперь скажи Александру, что ты принимаешь все здешние устои и обязуешься их блюсти.
Рэт прищурился, как часокрыл на охоте.
— Мара, Драгоций! Ты как девица на сеновале, — припомнила я любимое выражение местных парней, — да и то она не так бережет себя.
— Какие сравнения.
Он потер покрасневшую щеку. Посмотрел на руку, снова чихнул и все-таки сдался. Это была маленькая, но очень приятная победа. Я впервые поняла, что мое слово чего-то да стоит и Рэт даже порой прислушивается к нему.
У Драгоция и вправду оказалась температура. Целительница, смотревшая его, выразилась крайне емко и точно: еще ночь и можно было бы к ней не обращаться. Я напросилась приглядывать за ним, а так как больше желающих возиться с Драгоцием всю ночь не нашлось — мне дали добро.
В комнате было так натоплено, что на лбу тут же появилась испарина. Я вытерла ее и кивнула Юсте. Она помогла дотащить ведро с чистой водой.
— Ого, а он совсем… бледный.
Я посмотрела на Рэта, укутанного тремя одеялами. Даже русалки во время спячки краше выглядят.
— Он живучий, — сердце сдавило. — Как-то Рэт пробежал все болота… и ничего, даже не чихал потом.
Я умолчала только, что в тот раз его спасла теплая волчья шкура. Юста улыбнулась, сжав мою ладонь.
— Ты выходишь его, я уверена, — заговорила оно тонким голосом, — и когда он очнется, то сразу поймет, кто спас его, влюбится и через пару лет у вас будут детишки. Вы построите тут хату и заживете тихи да мирно.
Рэт закашлялся, из чего стало ясно — он не спал и прислушивался к нам. Я не сдержала смешка.
— Ступай… я тут справлюсь.
— Принести тебе еще чего?
Я задумалась. Вроде, всего хватало: отваров, трав и полотенец с примочками.
— А можешь достать мою книгу из-под подушки… увидишь, там еще переплет такой коричневый. Мне ее Хронимара дала.
Свеча горела на тумбе, и в ее отсветах лицо Драгоция казалось бледнее бумаги. Скулы обострились, а под глазами свернулись сливовые тени. Я смочила компресс, поморщившись от резкого травяного запаха. За окном уже клубилась поздняя ночь, и где-то выли волки. На их вой отвечали деревенские собаки.
Рэт приоткрыл один глаз с блестящей, искристой радужкой.
— Что читаешь?
— Тайны временных переходов, неотредактированную версию.
Он кивнул с толикой уважения. Жар уже немного спал, переставая терзать и вырываться из легких вместе с хрипящем кашлем.
— Хочешь вслух?
Рэт дернул головой, я посчитала это за согласие. В горле першило, и буквы плясали перед глазами, размываясь в тусклом свете. Я постаралась прочитать первую строчку, но ее смысл улетел куда-то вглубь страницы. Рэт перевернулся на бок, ко мне лицом.
— Знаешь, почему я не хотела рассказывать про родителей?
Вопрос удивил его. Он откашлялся, содрогаясь всем телом, словно наглотался морской воды.
— Отец предал Астрагора и утаил от него нечто важное… касательно меня. Я стыдилась его. Думала, ты начнешь презирать меня, если узнаешь о таком…
Рэт постарался что-то сказать, но вместо слов из него вырвался хрип. А мне вдруг стало так легко, словно это не слова, а острые камни выходили наружу.
— Но теперь я горжусь им. Он пошел против Ордена и сделал все, чтобы защитить семью: нас с мамой. Немногие на такое способны. Мне стыдно, что я могла осуждать его… он сделал все ради меня. А я кричала, что не хочу быть его дочерью… это будет со мной до самого конца.
Я взглянула на Рэта с вызовом. Если бы он сказал хоть слово, хоть одно слово, что я не права, что мой отец — подлец и предатель… клянусь, мне бы хватило сердца встать и оставить его. Но Драгоций молчал.
— Я ненавижу Астрагора.
Он вздрогнул и снова зашелся в приступе кашля.
— Надеюсь, кто-то сможет победить его, хотя бы и черноключница. Надеюсь, Фэш никогда ему не достанется… Надеюсь, учителю воздастся за все то, что он совершил.
Наши взгляды схлестнулись. Рэт обнажил зубы и сморщился, отчего его лицо стало по-хищному острым. Он был не согласен, но ничто не мог ответить. Болезнь забрала все силы, оставив только расползающийся, иссушающий жар. Я спохватилась и поменяла повязку, смочив ее в настойке.
— Вот и почитали… теперь можешь засыпать и думать, как бы зачасовал меня на глазах у Духа.
— Ты дура, — наконец, выдавил он, — и женщина. Вы никогда ничего не понимаете… и от вас никто не ждет верности в подобных делах… я бы увез тебя в другую параллель и оставил там… где учителю было бы плевать…
Его слова не столько разозлили, сколь досадили мне. От них веяло пренебрежением.
— Что значит, увез бы в другую параллель?
— То и значит… скоро я вступлю в Орден, учитель сменит тело и начнет кампанию против Эфлары… у меня не будет времени искать кого-то…а с тобой вопрос уже решен. Почему бы и нет?
Я оцепенела от такого. Вот так запросто… просто решить за меня мою судьбу… просто сказать, как будет, с кем и когда… просто… просто откинуться бы ему прямо на этой койке!
— Знаешь, мне кажется, я достойна большего, чем штопать тебе носки до скончания веков.
— Ну-ну, сводить бородавки местным лесничим?
Щеки опалило жаром.
— Заткнись, пока я не вышла из себя.
— Да я хочу как лучше! Вельга, — Рэт тут же упал на подушки, но, отдышавшись, продолжил, — пойми, ты не справишься одна… и я понял, что ты… ты стала мне близка. Так почему бы не попробовать?
— Скажи, ты любишь меня? Просто скажи это.
Он прерывисто выдохнул. Его взгляд прошелся по моему лицу, словно выискивая что-то. Линия губ стала тонкой и прямой. Рэт отвернулся.
— Ну вот… вот тебе и ответ, — в уголках глаз стало горячо, но я сморгнула.
Драгоций сжался под моим взглядом, и сердце пропустило удар. Я склонилась над ним, коснулась спутанных волос и горящей кожи. Почувствовала, как под моими пальцами дергаются лицевые мускулы, как они напрягаются… мои губы припали к его, но не в поцелуи, а в простом едва ощутимом касании. Мы дышали друг в друга и смотрели. Это было что-то новое, словно полет без крыльев.
— Я люблю тебя, Рэт. Но я больше не влюблена, чтобы отринуть все и пойти, куда ты скажешь.
Он резко открыл глаза и вгляделся в меня, словно заново увидел. По его губам прошлась болезненная улыбка. Мы будто бы учились заново доверять друг другу, не зная, сколько нам отмерено вместе.
========== Глава 23. Волчьи поцелуи ==========
«Было замечено, что хоть большинство духовых семей и имеют общие корни, это не мешает им постоянно точить времмы в сторону соседей. Из этого можно сделать вывод об ограниченности и неразвитости данного вида существ и поставить вопрос о несоразмерном превосходстве часовщиков»
Альберт Грен, сенатор из РадоСвета.
Рэт полностью поправился через три дня. Он встал на ноги с поистине семейным упрямством, словно доказывал всему миру, что какой-то простудой его не взять. Все больше его тянуло на свежий воздух, прочь от душной глухой печи. Я разделяла такое рвение, сама за последние дни устав от стен. Наши отношения наладились, хотя порой мы оба чувствовали напряжение, как острые камни, проступающие под мутной водой. Тогда нам обоим оставалось примолкнуть и аккуратно начать обходить их, стараясь не напороться. Получилось не всегда, но мы старались. Честно.
День сегодня выдался солнечным. Впервые за неделю на небе не было ни облака, и ясное синее полотно стелилось повсюду, куда хватало глаз. Снег продолжал идти, но так медленно, словно кто-то остановил время каждой снежинке. Я подняла голову, ловя их носом и вдыхая. Тут же захотелось чихнуть.
