Василиса как будто кого-то видела. Она присела на бортик бассейна, вглядевшись в его воды. Жаль, было не видно, что же ее так привлекло. Но зато под кожу прокрался почти осязаемый кусочек льда. Он медленно скользил между лопаток, оставляя липкий след. Я втянула воздух, пахнущий полевыми цветами и зверобоем. В животе скрутился тугой узел, и через позвоночник прошли острые иглы. Это была Она.

На узорчатом бортике сидела Николь и что-то показывала Огневой. Я видела ее спину с двумя длинными светлыми косами. Рука легла на метку и застыла. Если позвать учителя, то ничего уже не исправишь, шепнул голос из глубины, и ты вовеки себя не простишь. Мне вспомнились всезнающие глаза Примаро, рука Геллы, Фэш и Василиса, застывшие вместе, смеющаяся Захарра — все они как будто поселились в сознании, безмолвно наблюдая за мной. Их судьбы натянутыми струнами зависли на концах пальцев — сожми руку, и нити оборвутся.

Я отшатнулась. Мне не хватало воздуха и хотелось разорвать грудь. Нет, нет, нет. Ты не должна сомневаться, не должна повторять чужих ошибок, вспомни свои клятвы, учителя, Рэта. Подумай, чтобы он сказал сейчас? Драгоций бы уже снес голову этой эррантии за все хорошее. Мне показалось, что где-то послышался треск: так рвались мои нервы. Николь все еще сидела на бортике, но в любую минуту девочка могла раствориться в воздухе.

Иногда стоит изваляться в грязи, но сделать то, что должно. И если Астрагор попросит, принести ему на завтрак вырванное сердце. Пускай и свое собственное.

Я закрыла глаза, касаясь метки. Нити разлетелись на лоскуты. Вот и завершение истории — змей вонзил зубы в собственный хвост.

«Она здесь, учитель. Эррантия стоит передо мной».

«Прекрасно, Вельга. А теперь ты убьешь ее».

Я не успела ответить, как что-то наотмашь ударило меня. А дальше наступила пустота.

Я хотела пошевелить руками, но они все время ускользали. Мое тело сделало выпад вперед так стремительно, что поток воздуха прошелся по лицу. Что-то липкое коснулось живота, а потом растеклось по всем внутренностям, превращая их в холодный студень. Метка жгла плечо, словно клеймо, и мне хотелось содрать ее вместе с кожей. Но потом как будто чья-то рука сжала все мои кости разом, выдавливая из тела душу. Это был Астрагор. Его невидимая хватка держала меня, а потом он, словно змей, заполз в сознание.

После этого я стала просто наблюдателем. Меня как будто и вовсе не было, только полутень, плавающая на грани осязания.

Василиса что-то закричала, поднимая голову от бассейна. Николь обернулась следом, и на ее детском личике отразился испуг: неужели все поняла? Астрагор вызвал стрелу и без слов пошел к ним.

— Вельга! — крик Огневой заглушил первый прицеленный эфер.

У нее еще был шанс убежать. Пока Дух будет изживать эррантию, ключница может догнать эфларцев, а там ей один путь — на родину. Но она не побежала.

— Это Астрагор занял ее тело, — тихо сказала Николь, — тебе пора уходить.

— Нет! Вельга, ты меня слышишь? Борись! — Василиса тоже схватилась за стрелу, но исход поединка был решен с самого начала.

Я горько усмехнулась. Борись. Учитель всегда получал то, что хотел; так, как хотел… А сколько мошек он раздавит, продвигаясь к своей цели? Скольких людей сживет со свету? Ну, мы же не виноваты, что муравьи заползают под наши шаги.

— Сейчас я убью твою эррантию, ключница. А потом заберу с собой в замок, где запру и не выпущу до конца обучения, — по залу пробежал мой глухой голос, — там ты и будешь дожидаться своего конца.

Я видела, как отчаянно Василиса бросилась в атаку. Ее стрела блестела темным золотом, пуская один эфер за другим. Но учитель лишь отмахнулся от них, а сам направился к эррантии. Николь так и сидела на бортике бассейна, недвижимая и спокойная. Но стоило Астрагору подойти, как девочка зачерпнула ладошкой воду и прыснула ей прямо в лицо Духу. Меня снова тряхнуло, и я почувствовала, как дрожат пальцы. Мои пальцы. А это значит… Я через силу согнула их. По губам скользнула слабая улыбка. А потом учитель вновь впился в меня, выгоняя из собственного тела.

Я затряслась под напором, но теперь власть уже не давалась ему так просто. Василиса и Николь устремились к выходу, за что их сложно судить.

«Мара бы тебя побрала Вельга, дай мне закончить», — гремел в ушах голос Астрагора.

Но я как бешеная собака вцепилась в свой разум. Перед глазами заплясали черные и пурпурные пятна. Из носа текла кровь, красные ручейки стекали по подбородку.

«Идите в безвременье! Учитель», — закричала я, — «вы не убьете ее моими руками».

Мне как будто дали дубинкой по спине. Позвоночник жалобно хрустнул, и тело вновь изменило. Астрагор больше не медлил. Он прицелено ударил по Николь какой-то черной дрянью, разъедающей плитки. Девочка повалилась на пол. Василиса застыла в метрах трех от двери.

Я попыталась вмешаться, но меня как будто поместили в плотную коробку.

Астрагор сбавил шаг, вновь прицеливаясь. Второй удар выбил из Николь тихий вскрик, а потом руки эррантии стали таять, как свечной воск. Девочка беспомощно поползла в сторону Огневой, но с каждой секундой ее черты тускнели.

— Николь, — Василиса кинулась на колени перед ней, снимая с шеи тиккер.

— Василиса, выслушай меня… Когда будешь выбирать, то выбирай сердцем… Рада была свидеться… Сестра, — последнее слово ударило по Василисе сильнее любого эфера. Она выронила тиккер, и тот с глухим звоном покатился по плиткам.

— Вельга, — Николь обернулась ко мне, будто знала, что я слышу ее, — ты все сделала правильно. Вернись к семье.

А потом ее тельце окончательно разлетелось в воздухе. Я чувствовала, как Астрагор довольно ухмыляется моими губами, и какой жесткой насмешкой горят его глаза.

— Я всегда считал, что женщины слишком болтливы. Даже перед смертью, — с расстановкой начал он, — а теперь вы, мои дорогие ученицы, вернетесь в Змиулан и сполна ответите за свое неповиновение.

Он как будто говорил сквозь стекло. Я уже не слышала и не различала слов. Нет. Передо мной была только Василиса, сидящая на растрескавшемся полу и сжимающая тиккер. Двери в комнату раскрылись, и Миракл буквально вбежал внутрь.

— Как вы это объясните, Драгоций? — бушевал зодчий, — вы и ваши ученики поставили под угрозу все договоренности между нашими планетами сегодня.

Кажется, всем уже было известно, что Астрагор в теле одной ученицы вырывал крылья второй. За спиной Миракла в зал степенно вошел Рок, который слегка поклонился мне, за ним почти вбежал Фэш, бросившейся к Василисе. И Маар. Но нигде не было Рэта…

— Я не намерен ничего объяснять. Сейчас я со воспитанниками возвращаюсь в Змиулан, а вы, господин зодчий, — на Эфлару. Там можете рвать любые соглашения. На что мне клочок бумаги?

Василиса, шатаясь, встала. Ее лицо было бледным как маска покойницы.

— Не смей! Ты убил ее! — она сделала шаг навстречу Астрагору, но ее придержал Фэш, — убил! Я не вернусь к тебе!

Звонкий удар повалил ее обратно на пол. Вся щека ключницы горела багрянцем.

— Кажется, тебе не помешает пара десятков ударов вымоченными розгами… Что скажешь, племянник?

Фэш люто глянул в сторону учителя. В его голубых глазах плясали искры.

— ВРЕД! — одно короткое слово послужило спусковым крючком. Фэш Драгоий поднял стрелу на своего учителя. А за ним встали зодчий и Маар.

Я вновь почувствовала, как Дух слабеет. Это был шанс. Перед глазами все завертелось, но на этот раз мое сознание медленно вытесняло пришельца. Я видела, как Рок разрывается на два фронта, как его эферы не успевают блокировать все атаки, часто которых попадает в Духа.

Кто-то со всей силы дал мне пощечину. Я подавилась воздухом, стараясь прокашляться. С щеки будто спустили часть кожи.

— Прости, но так было куда быстрее избавиться от него, — надо мной навис Фэш, — и давно хотелось… Тебе надо бежать. Быстрее, выходи из комнаты, а там молись, чтобы Рэт не передумал помогать… Проклятье!