— Рано или поздно он не выдержит и выйдет к девчонке, допплеры не могут сдержать жажду. Поэтому подождем его здесь.
— Он мог не распознать запах, или затаиться где-нибудь. Чем дольше мы будем стоять, тем больше внимания соберем. Надо идти дальше.
— Малевалы не пойдут в болото, скоро нам так придется спешиться. Кто-то один должен разведать, что таится впереди.
Я краем уха прислушивалась к разговорам. Интересно, какой идиот согласится ступить ночью в топи, кишащие хищными тварями и озлобленным допплером.
Разумеется, одного такого я знала. И он не стал долго молчать.
— Я пойду, — усмехнулся Рэт, — мое превращение лучше всего подходит для этого.
О нет, остановите его. Кто-нибудь. Я не выдержала и подъехала к остальным, безмолвно умоляя Драгоция одуматься. Он равнодушно посмотрел на меня и дернул плечом, затем освободил ноги из стремян. Захотелось остановить ему время.
— Смотрите, кто-то хочет забрать себе всю славу, — как всегда не смолчал Феликс, но останавливать Рэта не стал. Впервые его замечания не бесили меня.
— Это же опасно, — не выдержала я, — не лучше ли нам дождаться рассвета. В темноте выследить допплера очень сложно.
— Не учи нас охоте, — Войт презрительно отмахнулся, — и ты всего лишь приманка, так что не открывай рта лишний раз.
Я покраснела, хотя понимала, что этот зануда прав. Мое мнение тут всем глубоко безразлично, а теперь еще и Рэт раздраженно скривился. Конечно, посмела усомниться в его решении перед другими. Я отвела коня, смиряясь с неизбежным. В конце концов он уже тысячу раз бегал в звериной шкуре, что может пойти не так?
— Мне хватит часа. Если я не объявлюсь за это время, то твари тут нет. Уезжайте, а я догоню вас в пути, — Драгоций обратился в поджарого волка, тряхнул головой, словно ломая невидимого врагу шею, и принюхался.
Я подняла голову к верху, где хранили молчание тысячи звезд. Примаро как-то сказал на одном из уроков, что их столько, сколько душ на Остале, а когда человек прекращает свой путь, его звезда срывается и тает в дали. Храни его, обратилась я к безмолвному огоньку, не падай раньше срока.
Волк исчез в топях, хлюпая лапами по трясине.
========== Глава 32. Время волков ==========
“Чтобы часовое превращение сработало, на миг вам надо стать животным. Но, если этот миг растянется, животное обернется зверем.”
“Часовые превращения. Курс для продвинутых”
РЭТ
В нос ударил запах человека. Он отдавал молоком и костром, привкусом крови и хлеба. Волк поморщился. Их трогать нельзя, они его стая. Тут же голову вскружили десятки звуков, разрывающих даже эту мертвую землю. Где-то квакала болотная жаба, зудела мошкара, пела пустельга. Девушка с серыми глазами с ужасом смотрела на него, словно отдавала в когти огнеящера. Не тронь ее, она моя, сказал голос, и волк послушно отвернул морду.
Одна из гончих взвыла, пустившись по следу, а другая осталась со стаей. Волк мог бы проломить им череп одним верным ударом, но нельзя. Он помнил, что эти твари подчиняются угрюмому вожаку-вороне. Волк пустился следом за гончей, перепрыгивая через кочки и сухие коряги. Лес принял его в свои объятия, словно потерянного сына. Тут было его место, и тут ему нравилось многим больше, чем среди людей. Но в его голове вечно раздавался голос, напоминающий, кто он. Рэт. Это имя преследовало, как лосиная вошь, заползало в уши и не позволяло вдоволь разгуляться.
Широкие лапы приминали землю. Вокруг плясали синие огни, то подлетая к самой пасти, то вновь заманивая вглубь. Волк пару раз ощерился на них, клацнув зубами, но голос шепнул, что они неопасны. Пришлось поверить: голос никогда не врал и всегда преследовал его. Сбоку промелькнула молодая косуля, волк учуял ее терпкий сладкий запах. Пасть сразу наполнилось слюной: захотелось догнать и повалить ее в болотистую жижу. Нет, беги дальше, снова велел голос. Волк послушался.
Вдали его звали братья и сестры. Они выли на луну, обещая прекрасную охоту, и волк хотел бежать к ним. Но голос и тут настиг его. Пришлось продолжить путь.
Гончая взбеленилась, предвкушая скорую кровь. Она легкой тенью выпрыгнула на лесистую поляну, где лапы колола росистая трава. Волк остановился, что-то не понравилось ему. Он тоже учуял запах, от которого загривок встал дыбом, а по хребту прошла дрожь.
На поляне сидела та самая девушка с серыми глазами, а подле нее человеческий детеныш. Они о чем-то говорили, но волк услышал лишь обрывки: «ты не должна была пугать ее!», эти слова принадлежали ребенку, «она не заслуживает жизни», ответила ему девушка, «не тебе судить ее, а теперь уже ничего не поправить».
Гончая ворвалась на поляну, растянувшись в смертоносном прыжке. Слишком медленно. Ее брюхо опалило синее пламя сероглазой девушки. Гончая взвыла от боли, и весь лес содрогнулся. Ей не пережить эту ночь, слабых лучше добить, подумал волк.
Голос позвал его, приказав уйти, снова отдать власть над телом ему. Волк почти послушался, как и всегда, но тут сероглазая девушка увидела его. Она принадлежит голосу, вспомнил зверь, хотя пахнет и иначе чем та. Волк прижал уши, не понимая, как быть. Голос требовал подчиниться ему, вонзая тысячи игл под шкуру. Он почувствовал, как его мышцы и кости шевелятся под шерстью, а зубы мельчают. Так всегда было, когда голос побеждал. Но сероглазая девушка улыбалась, а ее рука коснулась влажного носа.
Рэт удивился, обычно обратное превращение занимало считанные секунды, а тут потребовалось многим больше. Почему-то зверь не захотел уйти сразу. Ну и ладно. Главное, что сейчас он победил. Допплер уже никуда не денется, а вместе с ним и странная девчонка в венке. Интересно, не о ней ли, говорила Вельга. Парень уже выхватил часовую стрелу, как давящая боль ударила в виски. Дымка превращения заклубилась с новой силой, а он терял над ней контроль. Рэт никогда не встречался с подобным: чтобы кто-то прерывал его обратную трансформацию. Девчонка, это ее рук дело, понял он, чувствуя исходящую от нее силу. Драгоций сумел запустить пару спиралей такой мощи, что землю сотрясло, а воздух на миг сперло. Но мара не отпустил его, а лишь усилил тиски. Перед глазами все поплыло, а нос обжег запах васильков. Серебристый часовой вихрь сомкнулся над ним, как лавина, погребая под собой.
В нос ударил запах кабана, слух уловил далекое уханье филина. Рэт чувствовал, как кожу пробивают сотни игл-шерстинок. Они обхитрили нас, берегись меня, успел мысленно крикнуть он, представив знакомые серые глаза и мягкие черты. Услышит ли она его, разберет ли полукрик-полурычание. Но подумать об этом Драгоций не успел. Его бледно-голубые глаза превращались в янтарные.
Голос снова позвал его. Волк пришел на его зов, оказавшись вновь на поляне. На него смотрел детеныш, а рядом с ним стояла знакомая девушка. Они улыбались ему, и их сердца спокойно бились, не чувствуя угрозы. Зря, голос хотел им зла, поэтому они чужие, даже эта сероглазая. Их надо взять. Волк уже ощерился, выставив зубы, но тут девочка шагнула к нему. В нос ударил запах молока и солнца, запах детенышей. Ее ручка смело коснулась его шерсти, оставляя в ней цветок.
— Ты свободен, — сказала она, — теперь он замолчит.
Волк почти не расслышал ее, ведь произошло нечто ужасное: голос пропал. Надо найти его в глубинах мыслей и ощущений, ведь он всегда был рядом, цепью держал и направлял, подчинял. Уйди, прошелестел слабый вой на самом краю сознания, выпусти меня. Но волк был сильнее голоса, теперь он стал вожаком. Слабые не могут подчинить сильных, таков закон.
Сероглазая девушка дотронулась до цветка, и его приторный аромат накрыл всю поляну. Словно сладкий дурман проник в голову, вконец заглушая голос. Волку стало тепло, а чужие руки обвили его шею, зарывшись в шерсть. Девушка прильнула к нему, и все внутри задрожало от ее ласки. Захотелось припасть на задние лапы, как будто перед ним предстала молодая волчица. Она принадлежала голосу, но теперь вожак он, значит, она тоже его. Старый главарь не смог отстоять границы.
