— Как думаешь… это все я виновата? Может, та глупая шутка приманила его?

Драгоций посмотрел на меня со смесь насмешки и жалости. В любой другой ситуации это бы знатно взбесило, но не сейчас.

— Вельга, ты же, вроде, ученица самого крутого Духа Осталы, а мелишь ересь, похлеще какой-нибудь астраградской гадалки. Допплер… это тебе не крыса, чтобы приманить его куском сыра. Скорее всего, это какой-нибудь затерянный, который где-то увидел тебя… возможно, на том самом озере… запомнил, а потом принял знакомую личину. Вот только мара его задери, что эта тварь делала в Змиулане и как сюда проникла.

Рэт говорил это все таким обыденном тоном, словно речь шла о заржавевшей шестерни. Я поежилась, представляя, каких трудов стоило такое спокойствие.

Наконец, на браслет пришло сухое сообщение от Рока с требованием через полчаса спуститься в конюшни. Рэт согласился подождать меня снаружи, дав время переодеться и перестать быть похожей на болотную мару. Напоследок я чуть затормозила перед зеркалом. В волосах все еще путался тот самый василек. Пораздумав секунду, решила оставить его и, накинув шерстяной плащ, поспешила к выходу.

В конюшне уже слышались голоса и тихое ржание. На площадку вывели шесть поджарых малевалов, оседланных и вычесанных. Не сказать, чтобы их вид радовал меня. Намного больше седла я любила птичью упряжь для луноптаха, а вместо каменистой дороги — небесный простор.

Я затравленно оглянулась. Феликс о чем-то тихо переговаривался с Диром, но, заметив мой взгляд, умолк. Рок еще не явился, а значит, в запасе было немного времени. Рэт уверенно подошел к одному из малевалов и дал тому обнюхать руку. Вот кого совсем не пугала ночная выездка.

— Это твоя лошадь?

На меня посмотрели очень недобро. Мара, ну что опять-то не так?

— Это конь, Вельга. К тому же, посмотри на седло, оно женское.

Даже в вечерней прохладе я поняла, что краснею. А этот идиот еще и посмеиваться начал.

— Да они одинаковы!

— Кони и лошади? — невинно поинтересовался Рэт.

— Седла, — задыхаясь, выпалила я.

Драгоций не выдержал и тихо рассмеялся, да еще так заразительно, что я тоже не удержалась. Малевал топтался на месте, считая себя, видимо, самым разумным существом на поляне.

— Да, дружок, эта леди — прирожденная наездница. Проследи за ней, хорошо? — Рэт похлопал коня по бархатной спине и развернул его боком, чтобы мне было удобнее забраться на эту глыбу.

С третьей отчаянной попытки я, покачиваясь, устроилась в седле, кое-как разбросав ноги. Какой изверг придумал женские седла? Честно, вы хоть раз видели это орудие пыток? Ты либо слетишь с него, не вписавшись в поворот, либо сломаешь шею, вписавшись.

— Мара, почему у нас нет женских стрел или часолистов, но до сих пор есть эта гадость? — тихо пробубнила я.

— Потому что в этом замке воспитывают леди? — также тихо усмехнулся Рэт, — хотя… забудь, что я говорил такое.

Тут на поляне показался Рок и Войт. Вместе с ними все голоса стихли, и стало как-то неуютно. Ту-то все и вспомнили, что впереди нас ожидает непраздная прогулка.

— Будешь держаться рядом с Войтом, — ко мне подошел Рок со сведенными хмурыми бровями, — и выполнять все его указания. Радуйся, что сейчас у учителя полно забот и совсем нет времени выяснять детали твоего пребывания в башне.

Я промолчала, хотя внутренне испытала облегчение. Но Астрагор ничего не забывает, поэтому наш разговор просто отложится до подходящего момента.

— Загонщиком буду я, Феликс и Рэт. Дир и Войт прикрывают нас, а Вельга просто не отстают. Допплера надо схватить живым, но это необязательно. И да, скрывается он на границе со Столеттами, поэтому времени у нас до рассвета. По малевалам.

Выпрямив спину, я оглядела остальных всадников. Руки стали крутить поводья, будто пытались завязать их узлом. Кто знал, что принесет сегодняшняя ночь… Войт хмуро подъехал ко мне и сквозь зубы потребовал не путаться под копытами. Видимо, роль сопровождающего его не устраивала. Остальные выглядели возбужденными и решительными. Ну что же, Драгоции всегда были охочи до чужой крови.

Рок взмахнул стрелой, в ту же секунду вода в пруду рядом с нами засеребрилась и пошла кругами: открывался часовой переход. Я давно догадывалась, что пруд у конюшен не просто утоляет скакунам жажду.

— Спустите гончих, — по его команде невидимые слуги освободили двух странных существ. Астрагору часто приводили каких-нибудь невиданных тварей, пойманных в далеких параллелях. А эти явно были нездешними. Я присмотрелась к их поджарым телам, покрытым гладкой шерстью, которая на хребте складывалась в гребень. Их морды были плоскими и вытянутыми, а янтарные глаза пылали в ночи, как выброшенные угольки. Гончие утробно зарычали, а потом первые сиганули в воду, пропав там. За ними в пруд поскакали все остальные. Рэт дал мне знак, пропустив перед собой, мой малевал тут же понял свою задачу и прыгнул в воду. Я зажмурилась, чувствуя, как меня проносит сквозь пространство.

Пахло мокрой листвой и землей. Вокруг шумели черные силуэты деревьев, почти неразличимые в ночном небе. Где-то пел свиристель и хрустели ветки — даже в кромешных сумерках Драголис переполняла жизнь. Под копытами моего коня затрещали ветки и примялись кустики земляники. Он сорвал бархатистыми губами пучок молодой листвы, довольно фыркнув.

— Не знаю твоего имени, поэтому прозову Угольком, — я похлопала лоснящейся бок, надеясь, что меня поняли.

— Вельга! Возьми это и порежь руку, неглубоко, — Рок передал мне в руки продолговатый предмет, — запах крови привлечет допплера.

А вместе с ней и прочих ночных тварей, подумалось мне. В руки опустился обычный обрядный нож с заточенным искривленным лезвием. Я чуть надавила лезвием на кожу, тут же распустив алые узоры. В воздухе повис запах железа. На ноже вспыхнули руны, стоило моей крови опоить его. Их бледно-голубой свет отбросил на поляну уродливые тени.

Гончие тут же взволновано прислушались и стали рыть носом землю. Берут след. Наконец, одна из них оторвала морду и протяжно завыла, а потом ломанулась сквозь бурьян. Рок создал несколько белых шаров, освещающих нам путь, после чего малевалы кинулись следом, ведомые всадниками.

Я чувствовала, как по ногам и рукам хлещут ветки, а волосы, как знамя, мечутся за спиной. Уголек скакал очень резво, не обращая внимания на возникающие преграды. Он перепрыгивал камни и кусты, сносил грудью сухие коряги, огибал деревья. Мне оставалось только держать равновесие и каждый раз прикрывать глаза, когда казалось, что падение неизбежно. Остальные же умудрялись как-то переговариваться и улюлюкать.

— Ей не уйти! Они почуяли ее, — кричали впереди, и звон голосов разносился по всему Драголису.

Какие-то тени выскакивали из-под копыт и разбегались в кусты. В дали мне чудились синие огни, но стоило нам приблизиться, как те гасли, зажигаясь вновь через несколько секунд. Это были блуждающие путники, заманивающие встречных в топи и трясину. Один раз под коня Феликса бросился какой-то зверь, но его смяло копытами так быстро, что мы даже не успели ничего разглядеть. Драголис пытался остановить нас, но мы неслись во весь опор по его лесистой твердыне.

Гончие остановились и вновь припали к земле, потом, круто развернувшись, понеслись в темные кручи. Деревья стали редеть, а в воздухе повис приторный запах гнили и разложения. Я слышала, как копыта Уголька уходили под воду, ноги мне омочили холодные капли. Синих огней вокруг стало больше, они пристально следили за нами, медленно смыкая свои ряды.

— Мы забрели в Бескрайние топи, — отдышавшись, сказал Войт, — тут очень близко Столетты, а этой твари что-то не видно.

— Рано поворачивать назад, — пожал плечами Рок, — допплер близко, иначе остроскалы не пошли бы в воду.

Все зашумели, решая, как быть дальше, а я начала осматриваться. Бескрайние топи когда-то тоже были лесом, а потом чары Драголиса покинули их, забрав с собой и жизнь. Теперь тут на многие километры все гниет и уходит в вязкую трясину. В воздухе летает жалящая мошкара, забивающаяся в глаза и нос, а стоит ступить на землю, как ноги уходят по щиколотку в сбитый торф. И мы только на самом краю. Что же ждет нас дальше?