Над поляной зависли полупрозрачные часы, стрелки которых замерли в самом верху. За моей спиной встала Василиса с зажатой в руках темно-золотой стрелой, ее синие глаза источали уверенность. Рядом замерли Рэт и Эртур, напряженные, словно оттянутая тетива, и такие же собранные.

Мне было почти спокойно.

========== Глава 23. И грянет гром… Часть 2 ==========

На что похожа часовая битва? Ведь наше оружие это не холодная сталь, падкая на чужую кровь, и не грохочущие ружья, изобретенные остальцами, чтобы оставлять во врагах свинцовые дыры. Нет…

Мы обладаем силой намного страшнее.

В наших руках зажата тонкая полоса с острием на конце, способная обуздать само время. А любая атака — порождение наших самых ненавистных сторон. Часовая битва похожа на кавалькаду взрывов и сияющих огней. Алые, синие, черные и белоснежные искры рассыпаются в воздухе, обжигая лицо и слепя глаза. Воздух рассекают крики, и каждый из них предрекает гибель. Наши слова впиваются в глотки, жгут, морозят и заползают иголками под кожу. Часовая битва соткана из того, что мы сами пожелаем увидеть.

И в этом ее убийственная прелесть.

Я замерла, вслушиваясь в нарастающий рокот. Передо мной мерцал голубоватый купол, в котором таяли красные всполохи. Они распускались кровавыми розами, тут же увядая. А ведь каждая из них могла достать меня, вот тогда бы в кожу впились шипы. Но пока защита работала превосходно.

Готова поспорить, что сейчас купол держали Рэт и Эртур, в то время как остальные отстреливались от редких эферов, летящих в их сторону. Василиса даже пару раз запустила огненную спираль в Феликса, но тот отбился. Пока все складывалось неплохо, и я даже успела чуть расслабиться. Вот только удача была дамой переменчивой, и ее лик мог в любой миг померкнуть.

Кто-то с той стороны, Дир кажется, поменял тактику, послав вредоносный эфер в сторону Рэта и Эртура, его сразу же поддержали остальные. Рэт отбил атаку, чуть поморщившись, но время было утеряно.

— ГРАД! — Феликс махнул стрелой, выпустив фейерверк снежных камней. Эртур поспешил выстроить щит, но каждая градина была словно остро наточенный кинжал.

Одна из таких попала в меня по касательной. В глазах потемнело, и что-то липкое заскользило по щеке. Я несмело ощупала лицо, натыкаясь на рваный влажный разрез.

Вся моя рука была в крови. На секунду мысли исчезли, и я тупо пялилась на ладонь. Мне вдруг стало предельно ясно — тут никто не собирается тебя жалеть.

— ВЕТЕР! — Василиса создала мощный поток воздуха, сбивающий оставшиеся градины с траектории.

Эферы полетели с обеих сторон, и уже было не разобрать, где чей. В воздухе пахло железом, а земля подо мной окрашивалась в бордовый. И тут щит опасно затрещал. Я упала на колени, еле успевая сообразить, что происходит вокруг. Над шеей пронеслось что-то горячее, опаляющее тонкие волоски, а потом меня буквально вдавило лицом в сухой песок.

Пыль стояла такая, что глазам было больно моргать.

— Вред!

— Боль!

— Режь!

Я уже не старалась разобрать, кто кричит. Вся растрепанная, перемазанная в грязи и крови, просто лежала, до боли вцепившись в марову палку. Волосы лезли в лицо, отчего постоянно приходилось отбрасывать их, чтобы разглядеть хоть что-то, кроме свисающих прядей.

Мне очень хотелось услышать именно его голос.

И великое время, кажется, сжалилось надо мной.

— ШТОРМ! — сквозь толщу криков и ругани, голос Рэта прошел наждачным ножом.

Я чуть не заплакала, когда черное пламя окружило меня, отделяя от всего того марового дерьма, творящегося вокруг. Клянусь, я готова была расцеловать каждый его беснующийся вихор — и плевать, что губы пойдут волдырями. Теперь между мной и командой Дира пролегла огромная огненная стена величиной с полтора моего роста. Очень захотелось показать им один неприличный жест, подсмотренный у Захарры.

Но когда пылища рассеялась, боевой настрой чуть подутих. Пара парней с нашей стороны не смогли продержаться в этом бурлящем котле, и теперь оба ошалело моргали. У одного была очень странно вывернута рука, словно кто-то взял и перенес ему плечо сантиметров на пять вперед. Там явно не обошлось без хорошего проклятья.

Василиса шмыгнула разбитым носом и подмигнула мне. Под ноздрями у нее запеклась кровь.

— Только не вздумай терять сознание, принцесса. Пока мы, мара тебя дери, стоим на ногах, — Эртур откинул со лба взмокшие пряди, хмуро уставившись на мой порез. У самого парня был такой же, но куда глубже и шире.

— Вот же, маровы ублюдки, — сказал Рэт так тихо, чтобы его расслышали лишь свои, — они пользуются пыточными эферами… Дир наслал на Терра суставный сглаз.

— Не забывай с ними еще одна леди. И она та еще… — последнее слово Драгоций произнес одними губами, но его все поняли и согласно усмехнулись. Даже Огнева.

— Эй, вы думаете, этот огонек вас спрячет? — кажется, голос принадлежал Феликсу, но из-за громкого треска определить было сложно. — Эй, пташка, ты там живая? Надеюсь, что да… ведь мы еще толком не повеселились с тобой.

Я заставила себя сцепить зубы и не скривиться. Хотя внутри все стянулось в липкий холодный студень — мне было очень страшно остаться с этими людьми один на один. Да я кожей чувствовала, что тогда меня просто разорвут на части.

Рэт поймал мой взгляд и одними губами послал Феликса в болото к маре.

— Огнева, действуй по второму плану. Эртур, не меняй тактику, а ты, — Драгоций кивнул в сторону младшего, — прикрой мне спину. Мы тоже знакомы с темным часодейством.

— Но это же… запрещено, — тихо пискнула Василиса.

— Беги и напиши жалобу в РадоСвет. А они пока пустят с тебя кожу лоскутами.

Больше никто спорить не стал. На конце стрелы Рэта задрожало что-то черное, пахнущее растопленным сахаром и трясиной. Я узнала в этом «сладкое удушье» только когда эфер уже пролетел мимо, исчезая за пламенем.

Раздался какой-то хлюпующий звук. Так бьется дичь в силках. А потом Рок объявил о выбывании Ульфара. На лицах мальчишек растопилась звериная, жесткая усмешка, жаждущая чужой крови.

Мы с Василисой боязливо переглянулись. Нам обеим стало не по себе.

После того эфера все берега были окончательно потеряны. Битва превратилась в какое-то месиво из самых дрянных и мерзких эфером, которые только могли изучаться на старшем круге. Всем уже было плевать на разорванную одежду, перепачканные руки и потные спины, осталось только одно желание — вырвать чужую глотку.

В воздухе запахло гарью и еще каким-то запахом… не знаю, что это было, но меня чуть не вывернуло. В сантиметрах тридцати в землю ударилась шипящая кислотная змея. Она тут же сгруппировалась и попыталась кинуться прямо в лицо, но я успела подпалить ей брюхо. А потом откинула извивающее тельце в огненную стену.

Но мой триумф стоил дорого.

— ЗУД! — тонкий девчачий голос врезался прямо в уши, заползая под скальп.

Секунду я ничего не чувствовала, а потом мне показалось, что в рот попал кусок битого стекла. Тогда был первый раз, когда кто-то использовал на мне запрещенное часодейство… и он крепко остался в моей памяти. Я взвилась, завертевшись по поляне волчком. Горло наполнило что-то теплое и вязкое. Это оказалась какая-то слипшаяся пена цвета клубничного зефира. Я с кашлем стала выдавливать ее, боясь, что вместе с ней на траву попадают и зубы.

Наверное, хорошо, что за всем этим мне было невидно, как Маришка Резникова пожирает меня взглядом. И как брезгливо кривятся ее губы. Иначе бы я бросила флаг и попыталась оторвать ей волосы. Или снести голову крылом.

Но тут девчонку хорошо так крутануло в воздухе, протащив по траве, как тряпичную куклу. Она завизжала, а потом ее бросило прямо в шипящий черный костер.

Все примолкли, и на секунду битва стихла.

Дир было бросился к Резниковой, но Феликс жестко толкнул его назад. Его вытянутое лицо исказилось чем-то до сели мною невиданным.