По быстрому собравшись, я не пренебрегла папиным советом и надела тонкий свитер с горлом, который скрыл засосы. Детки и их родители вряд ли оценят счастье нянечки, которая сверкает такими украшениями.

По дороге на работу телефон начал разрываться сообщениями от подруг. Они приперли меня к стенке, потавив перед фактом, что заберут после работу, пройтись по магазинам и выпить кофе. Пришлось соглашаться.

Не утерпев,  я сама настрочила сообщение Фениксу.

И. У меня вся шея и грудь в засосах.

Г. Серьезно? Как так вышло?

И. Вот тоже пытаюсь понять.

Г. Я бы сказал, что мне жаль, но нет.

И. Ты такой засранец.

Г. Даже не буду отрицать.

Я убрала телефон, вышла на остановке. День обещал тянуться бесконечностью рутины. Ей-богу, иногда мне кажется, что лучше ад, чем тоска будней. Мелких было мало, и я силилась не уснуть, наблюдая за двумя-тремя подопечными. Задир сегодня не сдавали. В середины смены я услышала, как пискнул сообщением телефон. Знала, что это Гоша, но читать не стала. Знала, что он написал нечто пошлое и возбуждающее. Знала, что мозги расплавятся, и я тут же начну строчить ответ, забыв про детей. А это опасно. Чуть про них забудешь, они выкинут нечто…

Потом прочту.

Ближе к концу смены и народу прибавилось. Я мечтала не о Гошиных непристойностях, а лишь бы скорее сдать смену.  За десять минут до моей свободы Аня и Лиза уже нетерпеливо топтались у игровой. Разные не только внешне, но и по характеру, но одинаково любимые мной.

 Лизка – блондинка с кукольным личиком. Она вот точно перечитала маминых романов в детстве и теперь непременно влюблялась в каждого своего бойфренда. Насмерть, до детей свадьбы. Но чаще все ее иллюзии цвели месяц-два. Потом она страдала – дней пять – и злилась. Мы убеждали ее, что все будет хорошо, и она тут же находила новый объект для своей безграничной любви.

Аня – дерзкая рыжуля. Прагматик до мозга костей. Она всегда была самой здравомыслящей и категоричной одновременно. Если у Ани было, что сказать, она говорила. Прямо и громко, не пытаясь смягчить или уйти от ответа. К мужчинам она относилась бессовестно потребительски. Во всех смыслах. И не стеснялась такой позиции. Однако при этом пользовалась успехом и постоянно меняла кавалеров. Чаще всего неприлично состоятельных. Откуда она вообще брала этих мажоров на спортивных дорогущих машинах – непонятно. Город у нас не такой и большой.

Сдав пост сменщице, я поспешила к девчонкам. Они сжалились над пролетариатом и повели меня на фудкорт, перекусить перед осадой магазинов. Взяв по куску пиццы, мы уселись за столиком. Пицца! Я тут же вспомнила Катю, которая так любила это итальянское лакомство. Ассоциации привели меня к непрочитанному сообщению от Гоши. Я поспешила вынуть телефон, открыть вайбер. Лучше бы я этого не делала.

Ты знала, что у тебя веснушки даже на груди?

Я моментально ощутила, как загорелись щеки. Зыкнув исподлобья, просканировала девочек. Кажется, не заметили. Прикусив губу, написала ответ.

И. Не знала, конечно. Откуда бы.

Г. Сарказм?

И. Естественно.

Г. Почему я не заметил, когда мы были в студии?

И. Наверно, пялился на соски, которые выглядывали из-за драпировки. Не до веснушек.

Г. Мы знакомы всего ничего, а ты так хорошо меня знаешь.

И. Все вы, мужчины, одинаковые.

- Эй, - возмутилась я, потому что Аня выхватила мой мобильник.

- Что за дела, Ир? Мы собирались потрындеть, а ты сидишь в телефоне!  Кто у нас тут? Феникс? Прелесть… О-о-о, Лизок, он пялился на ее грудь. Представляешь! Ирсен Дадиани завела кого-то и прячет от нас. Ну и дела.

- Отдай, - потянулась я за телефоном.

- Уже и так все понятно.

Аня вложила мобильный мне в руку.

- Серьезно, Ир? Бойфренд завелся? – вторила ей Лиза.

- Да. То есть – нет. Не знаю. Но он точно не мой бойфренд, - попыталась ответить я честно, но коротко. – Давайте поедим и пойдем уже.

- Ну уж нет. Я с места не сдвинусь, пока ты нам не расскажешь о Фениксе.

- Я тоже.

Они обе смотрели на меня, как голодные волки. Попалась. Точно не отстанут. Пришлось говорить.

- Его зовут Гоша. Он фотограф. Снимал меня для какого-то парфюма. Наверно, разводит так. Нечего рассказывать. Ну... целовались.

Я решила не уточнять, что Гоша целовал меня не только в губы.

- Ооо, - протянула Лиза. – Тааак романтично. Фотосессия, Ир. Это же круто.

- Брось. Какая из меня модель, - отмахнулась я от нее.

- Это мастеру виднее, - подхватила Аня. – А почему он Феникс?

- Потому что Фенов. И… - я решила все же сказать. – И еще у него тату Феникса на плече и торсе.

- Тату? – скривилась Лиза.

- Фотограф в татушках? – Аня не питала неприязни к узорам на коже. – Горячо! Откуда ты его взяла? И есть ли там еще?

- Он папа. Сдавал мне дочь. Они забыли игрушку в шкафу, я отвезла. Ну и закрутилось.

Проклятая Анька! Ей точно после своего юрфака нужно в прокуратуру идти. Раскалывает на раз-два.

- Папа? Он женат? – Лиза почти визжала.

Аня изобразила, как прочищает ухо. Я поспешила успокоить нервную подругу.

- Не женат он. И не был. Мама его дочери умерла. Он воспитывает сам.

Аня вздохнула и сморщилась.

- Так себе, - кратко резюмировала она.

Лиза же напротив тут же прониклась.

- Бедная малышка. Только папа. Прямо как у тебя, Ирусь.

Я неопределенно покачала головой. Ну да. Примерно, как у меня. Аня же не стала разводить сантименты.

- Вдовец, - скривилась подруга. – Паршивенький расклад, Ир. Всегда будешь в тени умершей жены.

- Говорю же, они не были женаты. Там все сложнее, - почему то начала оправдываться я.

- Все равно паршиво, - не унималась Аня. – Перспективы так себе.

- Я вообще не думаю о перспективах. Говорю же – это все баловство.

- Оно и видно, - хмыкнула рыжая, сдувая с глаз удлинённую челку. – Ладно, пошли шопиться.

Я обрадовалась, что Аня так вовремя перевела тему. Еще немного, и я бы вывалила им все, что было на душе. Сама еще не очень понимала свое отношение к Гоше и не хотела выносить это на дружеский разбор полетов. Хватит того, что в голове основательно засело пренебрежение Ани и брезгливость Лизки.

Поход по магазинам немного сгладил мое настроение. Я с удовольствием примеряла платья, кофточки, джинсы, юбки. Очень понравилось простое, но стильное платье-рубашка любимого синего цвета.

- Девчонки, как? Я возьму, наверно.

 Я вышла из примерочной, покрутилась. Аня выглянула из соседней кабины, внимательно меня оглядела.

- К этим засосам – самое то, - едко хмыкнула она, добавив, - Целовались, значит. Ну-ну.

Я покраснела. Хорошо, что никого в примерочных больше не было, и Лиза не слышала. Ее бы кондрат хватил. Я же с Гошкой даже на свидании не была, а уже в засосах. Воздушная Лизка меня бы осудила обязательно.

- Не спала я с ним, - буркнула я обиженно, скрываясь за занавеской.

- Пока, - бросила Аня мне в спину.

Ненавижу ее проницательность.  Я все–таки купила платье. Анька уговорила взять к нему и чулки с интересным графическим рисунком. Принт немного напоминал графику, в которой был выполнен Гошин Феникс. Разумеется, это сыграло решающую роль. Неуместная мысль: «Ему должно понравиться», - пробралась в мой разум. Я не имела права так думать, ориентироваться на его вкусы, пытаться угодить. Хватит и того, что перестала волосы забирать по требованию господина фотографа с тонким чувством красоты.

После магазинов мы заскочили в кофейню, слопать по пончику, выпить облепихового чая. Слава богу, больше не возвращались к разговору о Гоше. Я жутко боялась, что Аня опять прицепится, расскажет Лизе про засосы, начнет трясти из меня грязные подробности. Но – нет. Мы весело болтали, как всегда перемывая кости общим знакомым, планировали вылазку в клуб, делились учебными планами и подвигами.

Лишь на остановке, когда Лиза уже села на маршрутку и уехала, оставив нас с Аней ждать другой транспорт, подруга попросила: