- Все-таки бросил Москву?

Фенов скорчил гримасу.

- А чего там особенного? Я могу и здесь работать. Заказов на съемки, конечно, было больше в столице, но я еще и рекламой занимаюсь. Стал больше отрисовывать. Это тоже весело. Я же худучилище заканчивал.

- Правда?

- Ага. Опять же удобно. Я дома работаю. Няня у нас приходящая, на договорной основе. Когда не могу, она отводит Катю в сад и на гимнастику. Ну и отпускает меня по утрам в тренажерку. Не могу без нагрузок, - он словно извинялся.

А я опустила глаза и пробормотала:

- Нагрузки тебе к лицу.

- Спасибо, малыш.

Гоша обнял меня за плечи, прижал к себе. Я почувствовала, как его губы коснулись виска. Даже эта мимолетная ласка обеспечила мне повышение температуры в южных широтах. Кошмар. Я извращенка просто. Хочу его, когда рядом Катя носится. Нужно держать себя в руках. То реву, то тут же возбуждаюсь.  Совсем с катушек слетела.

Сглотнула. Мой пустой желудок тут же отозвался урчанием, да таким громким, что Гоша услышал.

- Ирс, ты голодная что ли? – спросил он.

- Немного, - призналась я честно.

- Когда ела последний раз?

- Утром.

- Офигеть. Седьмой час. Ну ладно я осел – не подумал; сама чего молчала? Голодного обморока ждала? – стал ругаться Гоша.

- Сам сказал, что никакие отмазки не принимаются, - заворчала я, поднимаясь с лавки вслед за Феновым, который тянул за руку.

- Офигеть, - повторил Гоша. – Каааать, поехали. Ирсен у нас оказывается, не ела с самого утра. Заморили голодом человека. Погнали ужинать.

- Пицца? – радостно воскликнула девочка.

- Нет, - обрубил папочка безапелляционно. – Домой.

- Неудобно, - буркнула я, не имея сил сопротивляться, снова ведомая Фениксом.

- Все у тебя вечно неудобно, Ирс. Поехали говорю.

И он опять засунул меня в машину, потом Катю и дал газу.

Катя пришла в восторг от того, что я еду к ним в гости. Она тараторила, не замолкая, искреннее по-детски  радуясь моей компании. Наверно, у них редко бывают гости. Я совершенно неуместно порадовалась, что Гоша, похоже, не водит женщин в дом.  Тут же отвесила себе воображаемых оплеух. Куда заносит? Я же настроилась, что кунилингус в студии – это не повод для закладки фундамента розовых замков. Гоша вообще странно бы смотрелся в розовом замке. Разве что как плохой дядька, который собирается выкрасть принцессу. Собственно, и я та еще принцесса. Ни в одной сказке они не утекают от татуированных фотографов.

Я хмыкнула, представив себе подобную сказочку. Себя в пин-ап образе, Гошку немного карикатурного. Получился бы забавный порнокомикс.

- А еще Бобсик, наверно, соскучился и накакал, - вырвала меня из непристойных размышлений Катя.

- Не накакал, - закатил глаза Гоша. – Я гулял с ним в обед.

- Папа всегда ругается, если Бобсик какает дома. А потом извиняется, потому что, если Бобсик накакл дома, значит папа с ним не гулял. И сам виноват, что Бобсик накакал. Ругаться надо на себя самого.

- Папа у тебя молодец, очень самокритичный, - усмехнулась я.

Не сдержалась и погладила Гошу по коленке, потому что выглядел он весьма сконфуженным.

- Сколько раз она повторила слово накакал? – поинтересовался Феникс, перестраиваясь. – Сто? Или больше?

- Твоя мужественность не выдерживает такого концентрированного какашками рассказа? – хохотнула я.

- Женщины. Вы меня с ума сведете.

- Ты и так от нас без ума, папочка, - звонко выпалила Катя.

Гоша безнадежно выдохнул.

Пока мы ехали, я написала папе смс. Вряд ли вернусь поздно, но он все равно будет волноваться.

- Кому ты там строишь? – бесцеремонно потребовал отчета Фенов.- Бойфренду?

Я почему-то смутилась.

- Нет у меня никакого бойфренда, - буркнула я, убирая мобильник в сумку.

- У тебя нет бойфренда. У меня нет жены. Как все удачно складывается, - продолжил он вгонять меня в краску.

Гоша повернул к дому.

- А мама была твоей женой? – спросила Катя.

Я вспыхнула. Нельзя при ребенке вести такие разговоры. Взглянув на Гошу затравленно, я уже собиралась начать паниковать. А он, как ни в чем не бывало, ответил:

- Нет, Катарин. У нас до этого не дошло.

Я снова замерла, ожидая чего угодно. Но девочка только пожала плечами.

- Понятно. А с Ирсен дойдет?

- Не знаю, малыш. Думаю, об этом рано говорить.

- Понятно, - снова покивала Катя и тут же переключилась. – Можно я не буду есть гречку?

- А что ты хочешь?

Гоша уже вышел из машины и освобождал дочь от ремней.

- Картошку жареную.

Я тоже выбралась на улицу и увидела, как Фенова перекосило от последних слов Кати.

- Не сегодня, - процедил он сквозь зубы.

- Ну пааааапаааа…

- Жареную-лайт, - предложил он.

Что бы это значило?

 -Ладно, - пошла на компромисс Катя.

- Дай пять.

Гоша протянул ей открытую ладонь, и девчонка звонко шлепнула по ней своею. Получив свое, Катя тут же схватила меня за руку и потащила к дому. Она держала меня так крепко и тянула так сильно, что я не могла не улыбаться, восхищаясь напором этой маленькой девочки. Вся в папу, честное слово. Я обернулась. Гоша шел за нами, посмеиваясь. Похоже, я нравилась его дочери. Похоже, ему это нравилось.

Новый виток фантазий из серии «Розовые замки, принцесса и принц» не заставили себя ждать. И не смутило даже то, что принц с ребенком, весь в татухах и сквернословит за рулем. Я даже не успела отругать себя за такую сказочную лояльность и наивность, потому что Катя отвлекла.

- Ира, а ты брокколи любишь?

- Не очень, - я скривилась.

- Круто. Давай тогда папу уговорим не готовить нам их. Вдвоем мы сможем, я уверена. Я хотела пиццу, раз уж ты у нас в гостях. У нас редко гости, но когда гости, то они приносят пиццу. Я и подумала, что папа закажет. Но он сказал, что без пиццы.  Значит, заставит есть брокколи. Я их так не люблю, а он заставляет.

- Не буду я вас заставлять, - буркнул Гоша, догнав нас у двери подъезда.

- А пиццу?

- Никакой пиццы, Катарин. Недавно ели.

- Но без брокколи! – заявила мелочь безапелляционно. И добавила, видимо, для убедительности. – Все? Все!

- Я тебе картошку обещал, - напомнил Гоша.

- Ааааа, точно, - вспомнила Катя.

- Нет уж, теперь брокколи.

- Пааааапааа, - заныла она смеясь.

- Ничего не знаю, - продолжал тролить ребенка этот татуированный здоровяк с мальчишечьим задором.

Я смеялась, следуя за ними до лифта. Эти двое были такими милыми. Невозможно остаться равнодушной.

Не успели мы выйти из лифта, нас тут же поприветствовать лай. Даже еще к двери не подошли, а пес уже надрывался.

- Не бойся Бобсика. Он на самом деле добрый. Просто еще не привык к тебе. На меня тоже сначала лаял, но потом привык, - переключилась снова на меня Катя.

- Почему он на тебя лаял? – удивилась я.

- Потому что мы не были знакомы, - объяснила мне, как дурочке Катя. – Я же говорю, он привыкал ко мне.

- Разве это не твой пес?

Я была уверена, что Йорк достался Гоше в нагрузку к Кате. Почему-то даже сложилось мнение, что это собака ее матери.

- Неееет, - протянула девочка. – Бобс – папин.

Гоша причмокнул, доставая ключи. На мой вопросительно веселый взгляд он закатил глаза и с легким возмущением признал:

- Да, это моя собака. Что такого?

- Нет-нет, ничего, - уверила я его, едва сдерживаясь, чтобы не захихикать. – У всех мужиков в татухах есть карманные собачки. Это обычное дело, разумеется.

- Зараза, - буркнул Гоша, открывая дверь.

Бобс тут же закрутился волчком и ног Гоши, лизнул Катю в руку. На меня разок тявкнул для порядка.

- Свои, Годзилла, расслабься, - потрепал его по голове Фен.

- А вот Флинт мой, - продолжала откровенничать Катя, завидев кота, который тоже вышел встретить. -Он кстати тоже к папе привыкал. Даже куснул разок. До крови. Да-да.

- И выжил? – продолжала веселиться я.