О другой возможности Холт старался не думать — о том, что, опередив их, явится Джилан, один и вооруженный лишь луком да мечом. Теперь, когда он сам сражался с чудовищами, Холт понимал, что в одиночку выстоять против них почти невозможно. Если Джилан объявится раньше, чем рыцари, — оба здесь и полягут.

Тем временем раненая тварь рыскала по всему запустелому двору, как охотничий пес, вынюхивающий добычу, методически прочесывая территорию туда и обратно, исследуя каждый угол, каждый закуток, любое возможное укрытие. На сей раз, понимал Холт, ему не скрыться. Его рука сомкнулась на рукояти маленького метательного ножа, единственного оружия, которое у него осталось. Жалкая, почти бессмысленная защита, но больше у него ничего не было.

И тут Холт услышал шум, который ни с чем нельзя было спутать, — тяжелый топот рыцарских коней. Он открыл глаза и принялся следить за чудищем в небольшой просвет между камнями. Тварь, видимо, тоже услышала приближение коней и, выпрямившись во весь рост, повернулась на шум, долетавший из-за разрушенных стен.

До Холта доносились раздирающие душу вопли раненого зверя. Снова топот, затем — еще один вопль. Холта ослепил взметнувшийся до небес столп красного пламени. Должно быть, первого калкара отправили в огонь. Сознание Холта постепенно уплывало… Он стал ползком выбираться из своего укрытия, но в глазах темнело. Может, он сумеет обойти оставшегося калкара и взобраться на стену, прежде чем тот его заметит. Ничего другого Холт уже придумать не мог. Суматоха за стенами отвлекла внимание чудища. Однако тут Холт понял, что ничего не получится. Да, калкара явно забыл про жертву на какое-то время, но он сейчас займет лестницу, ведущую на верх стены, и сможет напасть на всадников внезапно, они не успеют ничего сделать. Калкара застанет их врасплох.

Холт с трудом выбрался из укрытия, метательный ножик сам собой выскользнул из ножен… Собрав последние силы, пытаясь остаться в сознании, Холт поковылял через двор, петляя среди каменных дебрей и ныряя за простенки. Он не сделал и полдюжины шагов, как, заслышав шелест, калкара снова повернул к нему, более страшный в своем молчании, и бросился Холту наперерез.

Холт застыл на месте, глядя в упор на нелепую тварь, надвигающуюся на него с огромной скоростью.

Еще несколько метров, и гипнотический взгляд лишит рейнджера контроля над собственным рассудком. Холт чувствовал, как растет неодолимое желание посмотреть в кроваво-красные шары. Тогда он плотно смежил веки, сдвинул брови до боли в мышцах и занес руку с ножом. Движение было плавным, закрепленным в памяти, инстинктивным — вверх и назад. Холт почти видел свою цель, хоть глаза его и были закрыты. Он мысленно прочертил в пространстве линию, которая выведет нож к точке на теле чудовища. Затем бросок с поворотом рукояти…

Только рейнджер мог так метнуть нож — и лишь один из всех рейнджеров королевства. Нож выбил калкара правый глаз, и зверь, взвыв от боли и бешенства, остановился, вцепившись в поврежденное место когтями, еще сильнее раздирая рану. Холт ринулся, минуя калкара, к стене и стал карабкаться по развалинам.

Уилл заметил лишь призрачную, неясную фигуру, которая вдруг возникла у обломка стены, но тут же узнал своего учителя.

— Холт! — выкрикнул мальчик, указывая рыцарям направление.

Все трое видели, как рейнджер встал, оглянулся и как будто замешкался. И тут в нескольких метрах за ним возникла огромная тень. Калкара, чья рана, хоть и мучительная, была отнюдь не смертельна, возобновил преследование.

Барон Аралд хотел поехать вперед, но понял, что никакой конь не сумеет пробраться через каменные дебри у самой стены. Вытащив громадный палаш из седельных ножен, барон спешился и устремился к руинам.

— Назад, Уилл! — крикнул он на бегу, и мальчик невольно попятился вместе с Тягаем обратно к опушке леса.

Холт услышал голос барона и увидел его самого. За Аралдом бежал Родни, вращая над головой огромную боевую секиру, заставляя гудеть даже воздух.

— Прыгай, Холт! Прыгай! — прокричал барон.

Холт не стал дожидаться повторного приглашения. Он спрыгнул с трехметровой стены и, приземлившись, перекатился, гася удар. Затем вскочил и, неловко ступая из-за кровоточащей раны, побежал навстречу рыцарям.

Уилл наблюдал за учителем, трясясь от страха. Помешкав с минуту, калкара испустил боевой крик и рванулся за ним, и, преодолев необходимое расстояние одним мощным прыжком, тварь слетела со стены вслед за Холтом и, размахнувшись, волосатой лапой подкосила рейнджера одним ударом. Холт упал и, потеряв сознание, покатился по земле. Но калкара не успел с ним разделаться, так как на его пути вырос барон Аралд. Он со свистом рассекал воздух палашом и приближался к чудовищу.

Калкара проворно ушел от убийственного удара, направленного в шею, пропустил барона вперед и с силой ударил его по незащищенной спине, пока тот еще не успел оправиться от замаха. Когти вспороли звенья кольчужной рубахи, словно это был тонкий хлопок, и барон вскрикнул от боли и неожиданности, когда сила удара заставила его осесть на колени. Палаш вывалился из рук, а по спине побежала ручьями кровь из многочисленных глубоких и жгучих ран, оставленных когтями.

Если бы не сэр Родни, барон встретил бы свой конец. Размахнувшись тяжелым боевым топором, словно это была игрушка, ратных дел мастер ударил калкара в бок.

Топор не пробил слой свалявшейся шерсти, однако калкара пошатнулся и вынужден был откатиться, заходясь воплями ярости и досады. Сэр Родни двинулся вперед, прикрывая собой распростертые тела Холта и Аралда. Затем он встал, крепко упершись ногами в землю и занося топор для нового сокрушительного удара.

И тут его руки разжались сами собой, топор выпал, и Родни застыл на месте, беспомощный, поддавшись ужасной власти чудовища. Калкара отнял у рыцаря способность мыслить и волю.

Победный вопль калкара огласил лес. Морду его заливала черная кровь. Никогда еще этот монстр не испытывал такой боли, какую причинили ему эти людишки. И теперь их ждет страшная смерть. Зря они возомнили, что могут устоять против него. Тварь снова и снова издавала победные вопли, беснуясь над поверженными врагами.

Остолбенев от ужаса, Уилл наблюдал за торжеством зла. Однако мозг его не переставал работать. У мальчика появилась идея. Уилл посмотрел по сторонам и увидел чадящий факел, брошенный бароном Аралдом. Огонь! Единственное оружие, которым можно победить калкара. Но Уилл находился в сорока метрах от него…

Выхватив стрелу из колчана, мальчик спрыгнул с седла и со всей быстротой, на какую был способен, бросился к факелу, коптившему слабым дымным огнем. На рукояти образовались потеки расплавленной вязкой смолы. Уилл быстро повозил наконечником стрелы по размягченному веществу, набрав большую смоляную каплю. Потом сунул наконечник в огонь, и смола занялась.

Тварь продолжала вопить, звук разлетался по всей округе. Холт был без сознания, барон и Родни не могли ничего поделать. Сэр Родни так и застыл столбом, бессильно уронив руки в ожидании неминуемой смерти. Вот уже калкара занес мощную когтистую лапу для рокового удара, но все, что чувствовал рыцарь, — это парализующий ужас.

Уилл натянул тетиву, поморщившись от боли, когда пылающий наконечник лизнул ему палец. Он прицелился, взяв чуть выше, учтя дополнительный вес смолы, и спустил тетиву.

Стрела взмыла, таща за собой целый шлейф искр. Ветерок пригасил пламя до тлеющего уголька Увидев приближающуюся яркую точку, калкара замолчал, и стрела пронзила его широкую грудь.

Острие едва проникло сквозь плотный волосяной покров. Но огонек вновь разгорелся, шерсть подпалилась, огонь стал пожирать чудовище с неимоверной скоростью.

Вопли твари наполнились ужасом, стоило ей почувствовать жаркое прикосновение огня — единственной силы на свете, которой она боялась.

Чудовище попыталось сбить огонь на груди передними лапами, но огонь только перекинулся и на них. В считаные секунды калкара поглотило пламя. Объятая огнем, тварь слепо носилась кругами в тщетной попытке спастись. Вой не стихал ни на миг, пронзительный, раздражавший барабанные перепонки, доводящий до безумия.