Лорд Моргарат, сеньор и господин Гор Ливня и Тьмы, прежний удельный барон Горлана в королевстве Аралуин, оглядел свои унылые, в дождливых потемках владения и, пожалуй, уж в тысячный раз выбранился.

Ничего у него не осталось — только эти нагромождения суровых гранитных скал, груды каменных глыб и горы с ледяными вершинами. Горы с отвесными кручами и глубокими узкими теснинами. Камни и камни, и ни деревца, ни малейшего признака зелени, которая могла бы нарушить серое однообразие.

Пятнадцать лет миновало, как загнали его в это зловещее горное царство, в это каменное узилище, а он все еще помнил веселые зеленые луговины и заросшие густыми лесами холмы своих прежних удельных земель. Реки, изобильные рыбой, и поля, щедрые на урожай и богатые дичью. Горлан был живописным, преисполненным жизни местом. Горы Ливня и Тьмы — мертвым и безотрадным.

Во дворе замка, под его окном, муштровался отряд уорголов. Несколько секунд Моргарат наблюдал за ними, прислушиваясь к гортанному размеренному вою, которым сопровождались все их движения и приемы. Это были приземистые, уродливые и несуразные существа, с мордой, отчасти напоминавшей человеческое лицо, но с длинной звериной пастью и клыками, как у медведя или большого пса.

Избегая людей, уорголы жили и размножались в этих отдаленных горных урочищах с давних-предавних пор. Не бывало на памяти старожилов такого, чтобы кто-нибудь видел хотя бы одного из них, но ходили упорные слухи и даже легенды о диком племени полуразумных тварей, обитавших в горах. Замышляя мятеж против королевства Аралуин, Моргарат оставил свой удельный Горлан и отправился на их поиски. Если подобные монстры существуют на свете, они обеспечат ему преимущество в грядущей войне.

Потратив на поиски месяцы, в конце концов он их разыскал. Помимо своего беспрерывного вытья, уорголы не знали другого языка, и общение их было примитивным. Ум у них был тупым, мышление — элементарным. Потому-то они и подпадали под абсолютную власть того, кто намного превосходил их разумом и силой воли. Моргарат совладал с ними и сделал из них идеальных солдат. Уродливые, дикие пришельцы из кошмарных снов, совершенно безжалостные, они полностью подчинялись его мысленным приказаниям.

Теперь, глядя на них, он вспоминал светлых рыцарей в сверкающих латах, которые, бывало, сражались на ратных турнирах в замке Горлан, а их дамы в нарядных шелках ободряли их возгласами и рукоплескали их доблести. Мысленно сравнивая тех светлых воинов с этими уродливыми страшилищами, покрытыми черной шерстью, Моргарат снова выбранился.

Уорголы, настроенные на его мысли, почувствовали непорядок и сбой и засуетились, забыв про муштровку. Раздраженный, Моргарат вернул их в строй, и размеренный вой возобновился.

Моргарат отошел от незастекленного окна поближе к огню, который был, похоже, совершенно бессилен разогнать влажную промозглость этого мрачного замка. Пятнадцать лет, снова подумал он. Пятнадцать лет минуло с тех пор, как он поднял мятеж против только что коронованного короля Дункана, юнца, которому едва перевалило за двадцать. Снедаемый недугом, старый король угасал, а Моргарат тем временем строил планы, делая ставку на то, что грядущие после смерти владыки замешательство и смятение разобщат баронов, и тогда представится удобный случай захватить престол.

Втайне ото всех он подготовил полчища уорголов, расселив их в этих горах, и был наготове в ожидании, когда подвернется случай. Затем настали дни скорби и смятения, все бароны съехались в замок Аралуин, чтобы принять участие в погребальном обряде, и оставили свои воинства без предводителей. Тогда-то Моргарат и нанес свой удар. В считаные дни он захватил юго-восточные пределы королевства, обратив в бегство растерявшихся, лишенных предводительства воинов, пытавшихся оказывать сопротивление.

Дункан, юный и неопытный, никогда бы не выстоял против Моргарата. Он уже считал королевство своим, и был прав.

Лорд Нортолт, верховный военачальник, приверженец старого короля, призвал отпрысков знатных семей вступить в союз, тем самым еще больше укрепив решимость короля Дункана и поддержав пошатнувшуюся храбрость прочих. Две армии столкнулись на Хекхэм-Хис, на берегу реки Слипсандер. Сражение длилось пять часов, удача металась от одного лагеря к другому, обе стороны несли огромные потери. Река Слипсандер была неглубокой, но ее берега с предательскими зыбучими песками и плывуном создавали непреодолимый барьер, защищавший правый фланг армии Моргарата.

Однако этот проныра в сером плаще, рейнджер, поднявшись по течению на десять километров, тайком провел на территорию врага отряд кавалерии. Всадники появились внезапно и лавиной обрушились на монстров Моргарата.

У уорголов, привыкших биться среди скальных нагромождений, был один недостаток: они боялись лошадей, поэтому не могли отразить атаку. Нарушив ряды, они бросились к узким расселинам Ущелья Трех Ступеней, назад, в Горы Ливня и Тьмы. Моргарат, поняв, что потерпел поражение, скрылся вместе с ними. И вот он в изгнании уже пятнадцать лет. Выжидает, строит козни, лелеет ненависть к тем, кто стал причиной его бедствий.

Час его мести близок. Лазутчики донесли, что в королевстве воцарились ленивое довольство и покой, и об изгнаннике забыли. Имя Моргарата отошло в историю, им пугают капризных детей. Говорят: «Будешь вести себя плохо — за тобой придет злой лорд Моргарат».

Снова он поведет уорголов в наступление. Теперь у него есть союзники. Почва уже засеяна семенами смуты и сомнения, и на сей раз никто не придет на помощь королю Дункану, ибо уорголы — не единственные древние и ужасные твари, которых он отыскал в этих угрюмых горах. Под его началом и более древние и ужасные существа — калкара.

Настало время спустить их с цепи.

— Уилл, съешь что-нибудь. Завтра будет важный день. — Белокурая, хорошенькая и жизнерадостная Дженни ободряюще улыбнулась Уиллу, кивком головы указав на его тарелку — он почти не притронулся к еде.

Уилл попытался улыбнуться в ответ, но на лице его в этот момент скорее возникла жалкая гримаса. Он потыкал вилкой в тарелке, доверху наполненной его любимыми лакомствами. В этот вечер он не мог заставить себя проглотить хотя бы кусок — у него сводило живот от напряжения, тревоги и ожидания.

Завтра очень важный день, он и сам прекрасно это помнил. Ему предстоит сделать выбор — определить свой жизненный путь.

— Наверное, он просто нервничает, — сказал Джордж и отложил вилку, задумчиво погладив лацканы своей куртки.

Джордж был тощим, долговязым парнем. Прилежно учился, свято почитал правила, которые имели над ним почти магическую власть; всякий предмет, о котором заходила речь, он имел обыкновение обсуждать обстоятельно и подробно.

— Ужасная вещь — нервозность. Ты просто впадаешь в ступор и не можешь ни думать, ни есть, ни говорить.

— У меня с этим проблем нет, — поспешно заявил Уилл, заметив, что Хорас поднял на него взгляд, очевидно собираясь отпустить колкое словцо.

Джордж кивнул.

— С другой стороны, — продолжал он, — небольшая нервозность может улучшить твою дееспособность, усилить восприимчивость и обострить реакцию. Стало быть, если ты нервничаешь — а так и есть, это точно, — то это еще не повод, чтобы нервничать еще больше.

Губы Уилла невольно изогнулись в улыбке. Джордж был настоящим мастером слова; завтра он почти наверняка станет избранником мастера книжников. Возможно, в чем-то Джордж прав, и Уилл — единственный из всех настолько боится Дня выбора, который наступит всего через двенадцать часов.

— Да пусть нервничает! — насмешливо фыркнул Хорас. — Разве найдется мастер, который захочет взять его в ученики?

— Думаю, нам всем не по себе, — произнесла Элис, статная, изящная девушка. Она посмотрела на Уилла, и лицо ее в этот момент озарилось улыбкой, что случалось нечасто. — Только дураки уверены всегда и во всем.