— Папа, помоги мне, — тихо сказал Арс, вспомнив, что только Патрик мог его утешить в минуты отчаяния в детстве. Кроме того случая, когда тот сам как-то быстро и нелепо умер, и юному альфе пришлось переживать эту утрату в одиночестве. И она стала началом его взросления, с того момента он очерствел душой и превратился в того, кто пришел в Сумрачный лес и вел себя с Сирилом как болван. А тот помог ему стать тем, кто он есть сейчас.
Арс судорожно вздохнул и ощутил чье-то присутствие рядом. Он поднял голову и увидел рядом с собой призраки Патрика и Арса-старшего. Они стояли вместе и смотрели на него с участием. На лице покойного короля Арс увидел незнакомую ему мягкость во взгляде. Его родители были такими разными: король огромный, выше Арса на полголовы, широкий в плечах, с грубыми чертами лица и тяжелым подбородком, Патрик — очень изящный, невысокий, с узким лицом и огромными глазами. И при этом сразу было видно, что они пара.
— Помогите мне, — тихо попросил Арс. Он не знал, какой помощи от них ждал, но ему больше не к кому было обратиться. В богов он не верил, а предков видел собственными глазами и уже не раз. После его возвращения из Сумрачного леса Арс часто встречал призраков в своем замке и так же, как и во время житья в омежьей башне, научился их не замечать. Но в их существовании и каком-то странном взаимодействии мира живых с миром мертвых не сомневался.
Призраки родителей приблизились к нему. Арс старший положил руку на его правое плечо, Патрик — на левое. Это прикосновение ощущалось почти телесным, и от него Арс откинулся на подушку и тут же забылся глубоким сном. Впервые за несколько дней.
Пробудившись от сна, альфа первым делом повернул голову и обнаружил рядом Сирила. Живого. Это уже было хорошей новостью. Арс сел и внимательно на него посмотрел. Тот сейчас не выглядел таким бледным, и его испарина исчезла. Альфа погладил его по голове и ощутил, что и лихорадка прошла, но сколько он его ни тряс, Сирил не просыпался. Арс поцеловал его в лоб и встал с кровати.
Вскоре к нему в комнату вошел слуга, а за ним и Бернард.
— Войска Ордена подошли к Бергофу, — доложил он и бросил взгляд на кровать, где лежал королевский омега.
— Значит, война, — спокойно сказал Арс и велел слуге облачить его в доспехи.
Вскоре они стояли на крепостных стенах, снова, как тогда, когда город осадили белые варвары. Но сейчас это было еще хуже, потому что войск Ордена было больше, и Арсу приходилось воевать не с чужаками, а со своими поддаными. Он отдавал распоряжения и выслушивал донесения военачальников, готовясь к обороне и наблюдая, как Орден ставит палатки у стен города и устанавливает стенобитные орудия. В центре их лагеря стояла большая повозка, накрытая белой тканью, где, как Арс, подозревал, находился Кристалл непорочности. «Дурацкое название», — подумал альфа. Непорочность — это последнее качество, которым он бы мог охарактеризовать Орден Благой богини.
— Что если нам начать их обстреливать до того, как они окончательно встанут лагерем? — подумал вслух Арс. Бернард махнул командиру гарнизона и вскоре солдаты выпустили стрелы в осаждавших город предателей. Именно ими и были те, кто пришел под стены столицы и выступил против своего законного короля. Тот стоял и смотрел, как выпущенный град стрел словно ударяется в какой-то незримый барьер, лишь некоторые из них долетели до цели. Члены Ордена во время атаки тут же бросились к белой палатке в центре лагеря — очевидно, магическая защита обеспечивалась тем, что находилось в ней.
Арс шумно выдохнул и скрипнул зубами. Сражаться с армией, у которой есть магическая защита, ему еще не приходилось. Напротив, магия обычно была на его стороне. А сейчас, когда Сирил лежал в бессознательном состоянии и был так ему нужен, Ордер пришел к стенам города. Может, они так спешили напасть именно потому, что боялись королевского омегу больше самого короля и хотели успеть до того, как Сирил придет в себя? Шпионы доложили, в каком он состоянии, и верхушка Ордена не стала дожидаться, пока он очнется? Так размышлял Арс и тер виски от навалившейся на него головной боли. Он скорее не слышал, а чувствовал, как по толпе гарнизонных солдат ползет испуганный ропот. Сражаться против главной религиозной организации в стране было страшно само по себе, а тут еще очевидно, что их защищает то ли магия, а то ли сама божественная воля.
— Сирил, как ты не вовремя заболел, — тихо простонал Арс и закрыл глаза. И в этот момент кто-то тронул его за плечо, он откликнулся не сразу, но потому все же повернул голову, чтобы увидеть картину, которая весь последующий год будет вставать у него перед глазами во сне и наяву.
За плечо его тронул Бернард, но Арс его не видел, потому что в десятке локтей от него на самом краю крепостной стены стоял Сирил и смотрел вдаль. Его привычная одежда на нем сейчас болталась, он выглядел настолько худым и изможденным, что был больше похож на скелет.
— Сирил! — выкрикнул Арс и бросился к нему. Тот не повернул голову. — Сирил, слезь оттуда!
Омега стоял на каменном ограждении, закрывающем защитников крепости, и был сейчас отличной мишенью. Кроме того, свалиться с этой стены вниз было верной смертью. Альфа попытался рвануть его на себя, но Сирил, вывернулся и отбежал по кромке ограждения подальше. На его лице было странное, безумное выражение какого-то неподходящего случаю веселья.
— Это так забавно, Арс, — каким-то пьяным голосом выкрикнул Сирил, не глядя на своего альфу, — всю жизнь я искал призрачных драконов, ждал их, призывал во сне…
— Сирил, ты не в себе, слезь оттуда! — перебил его Арс, и в этот момент мимо омеги просвистело в воздухе несколько стрел. Но тот их словно не заметил и рассмеялся, и это был смех безумца.
— Я так долго ждал дракона, столько раз видел его во сне, что не заметил… — Сирил взмахнул рукой и покачнулся, — что сумрачный дракон — это я!
Он снова рассмеялся, расставил руки в стороны и спиной назад упал со стены.
— Сирил! — завопил Арс и едва ли сам не бросился вниз, но Бернард его удержал. Они оба смотрели, как Сирил падает с высокой крепостной стены на камни, разбросанные в окрестностях Бергофа, который вырос когда-то на голой скале. Арс в ужасе закрыл глаза, чтобы не видеть смерть своего омеги, и открыл их, когда по толпе понесся крик ужаса. Потому что над крепостной стеной взмыл в воздух огромный черный дракон. Он завис в воздухе недалеко от Арса, и они молча смотрели друг на друга. У дракона были светящиеся голубые глаза, как у сумрачных коней и призраков, длинная шея, когтистые лапы и кожистые крылья, очертания которых были размыты.
— Сирил, — хрипло простонал Арс и вытянул к нему руку. Дракон подлетел ближе и коснулся ее мордой. Солдаты, охранявшие короля, в ужасе разбежались подальше. Дракон завис над альфой, от взмахов его огромных крыльев свистело в ушах, но Арс этого не замечал. Он смотрел на своего омегу в немом отчаянии, но без страха. Дракон сложил крылья и приземлился рядом с королем, а потом почтительно склонил перед ним голову. И в его манере Арс увидел что-то общее с тем, как Сирил кланялся ему на людях. Альфа подошел ближе, коснулся чешуйчатой кожи дракона, ощущая, что он гораздо более телесный, чем сумрачные кони. Те, хоть и держали его у себя на спине, всегда были полупрозрачными. А у этого дракона терялись лишь очертания крыльев, они, казалось, состояли из ночной тьмы, в которой никогда не бывает четких контуров.
Арс завороженно смотрел на дракона, казалось, время остановилось.
— Сирил, не покидай меня, — попросил он, глядя в холодные, чужие глаза дракона. Тот мотнул головой и захрапел, как конь, а потом поднялся в воздух, сделал круг над королем и полетел в сторону лагеря повстанцев. Дальнейшее Арс помнил смутно. Он словно во сне наблюдал за тем, как дракон совершенно беспрепятственно перелетел через невидимый барьер, созданный Кристаллом непорочности, как разворотил палатку с ним, и, как в него полетел град стрел. Тогда тот раскрыл пасть и полыхнул холодным голубым огнем. Все, кто попал под него, мгновенно полегли на землю. Огонь не оставил ни пламени, ни дыма. Когда в дракона полетела новая волна стрел, он оставил палатку, взмыл над толпой и выпустил в нее свое смертоносное дыхание. И тогда члены Ордена бросились врассыпную. Дракон вернулся к белой палатке. Он быстро разворошил ее лапами и достал оттуда огромный, с большую свинью величиной, мутный белесый кристалл. Коснувшись его, он издал оглушительный рев и взмыл в небо. Дракон сделал над ним несколько кругов, оглашая округу истошными воплями, от которых стыло в жилах. Потом он снова сел на землю и попытался коснуться кристалла. Казалось, что это прикосновение причиняет ему боль. В этот момент в дракона полетел снаряд, выпущенный с катапульты, установленной Орденом у стен города. Огромная стрела прошла сквозь крыло навылет. Дракон снова истошно завопил, взмыл в небо полыхнул огнем, а потом набросился на валяющийся на земле кристалл, раскрыл пасть и в два глотка его проглотил. Затем он тяжело поднялся в воздух и, низко летя над землей, словно придавленный великой тяжестью, устремился в сторону Сумрачного леса.
