Я понятия не имел, что из местный авторитет по кличке Дьяк, вольный борец с половиной переднего зуба (доборолся, надо думать) положил на девочку глаз. Однако по традиции предупредил, послал шестерку с сообщением, что, мол, не сметь, девка Надя – его кадр, следует оставить в покое. Но я не остерегся, на следующем сборище пригласил Надю на танец и поговорил о пользе чтения. Просто назло, вернее, чтобы показать, что не надо так грубо командовать. И вот.

После завершения танцев ко мне в хибару явился тот же гонец и позвал на разборку. Я шел и думал, как буду сопротивляться словесно, заявлять права на свободу выбора для девочки Нади. Если трусил, то немного и старался не показывать. Действительность превзошла ожидания.

Едва я приблизился к Дьяку (он сидел на койке), предполагая завязать беседу, как навстречу вылетел кулак, после чего я вырубился очень надолго. Честно будет сказать, что я ничего не помнил, мне потом порассказали ужасов. Типа того, что повалился, как подкошенный, глаза закатились под лоб, кровь хлынула из носа и ушей.

Очнулся на больничной койке в районном городке, через день со мной побеседовал следователь, рассказал, отчего я там валяюсь, спросил, имею ли претензию к обидчику. Если имею, то надо изложить заявление по форме и объявить причину ссоры, он напишет. Голова у меня плыла и болела, сказал, что ничего не помню, это была правда наполовину. Мент вздохнул с облегчением, сказал, что скоро я буду здоров, как бык, и в лагерь не вернусь. Я и так догадался, что там меня не ждут.

Впоследствии оказалось, что насчет здоровья он преувеличил, я оставался на койке довольно долго, потом переехал на реабилитацию в загородный центр, тоже там повалялся. Потом по выписке в начале октября получил сложный диагноз с рекомендацией пропустить школьный год, поскольку голова не выдержит нагрузки.

После Нового года я выписался из своей школы и поступил в ШРМ, то есть в школу рабочей молодежи. Учеба была не бей лежачего, за два года я доучился до аттестата, почти без присутствия, школьных знаний хватило с лихвой. И полно свободного времени, чтобы понять со смыслом, чего я конкретно хочу из того, что могу. Доктора объяснили, что учение по технической специальности противопоказано, и тяжелой работы мне не потянуть никак, ни физически, ни умственно.

И я стал разбираться. Поначалу сидя дома и взирая в окошко, потом стал слушать радио и почитывать прессу, с осторожностью, но всё же. Да, забыл сказать, что еще глубокой осенью, как вернулся домой, меня навестила та девочка Надя. Пришла объясняться, что она не знает, с чего Дьяк на меня набросился, у них ничего такого не было, а ей жаль и очень неловко. Нам обоим вправду было неловко, она просидела полчаса, но принесла книгу в подарок, из своей библиотеки.

Под названием «Исполнение желаний», советская классика, из жизни студентов 20-тых годов, там про десятую главу «Евгения Онегина», как её расшифровали. Рекомендовала к прочтению, говорила, что интересно, подарила книгу насовсем, подчеркивала. Я понял, что отдавать книжку не надо, и Надя дальнейших встреч не ждет, извинилась и отчалила с концами.

Книга у меня повалялась, я просмотрел, но читать не торопился, как ни крути, но осадок остался. Если бы принесла почитать своих «Мастера с Маргаритой»…

Но я забегаю впереди паровоза истории, тогда книжки были до фонаря, к чтению привычки не имелось, в доме не держали. И то мамаша косилась, говорила, мол: «Ну, девка нашла, что принести. Порадовала страдальца, теперь ему только остается трепанные книжки читать». Это пропустим.

Но я к тому веду рассказ, что книжка свою роль сыграла, по всем законам драмы: если на стене висит ружье, то должно выстрелить. Так вот книжка валялась себе, а я пребывал в размышлениях, куда мне рулить дальше, если спорт накрылся, а серьезное учение запрещено на несколько лет вперед. Доктора доступно объяснили, но обнадёжили, что потом станет лучше. Не для спорта, но концентрация внимания вернется.

И вот однажды с утра я просматривал мусорную одну газетку и в конце наткнулся на объявление, что на «Мосфильме» идут съемки фильма по роману «Исполнение желаний». Набирают массовку из молодых людей и девушек для съемок, сцены из жизни 1920-тых годов. И денег обещают заплатить, хотя немного.

Позвонил по приложенному телефону, там подробно ответили, и не долго думая, я собрался в тот же день. Пока ехал, отчасти пожалел, засомневался, что выдержу, но решил пробовать до конца. Возьмут не возьмут, решение не моё, а я сделал, что в моих силах, не всё дома сидеть и гадать, что со мною будет. Так открылась новая страница в биографии. Но об этом отдельно.

Этот мир – Кино! Кино? Второе включение

Поначалу ничего не понятно, дикая смесь убожества с чудесами, а я вдруг оказался между ними. Какие-то рельсы и краны, люди то в спецовках, то в ярких нарядах, пространства без крыши и выгороженные площадки с декорациями, на жизнь не похоже, а на что похоже – не могу сказать. Так и ходили по выгородкам и коридорам, открыв рты, эдак человек пятнадцать. Понятно, когда нас отобрали, но это не сразу.

Кто-то сказал про меня: «Зачем этот бугай? Он – студент? Не смешно!» Другая тетенька ответила: «А он будет с рабфака, тогда их было полно. Историю учить надо!» И позвала с собой одеваться и гримироваться. Мне выдали чудную рубаху с названием «толстовка», сверху нацепили шелковый галстук до пояса, отвели на площадку и велели ждать начала съемок. Звезды кино тем временем запаздывали, тетенька режиссер со сложной прической нервно курила в сторонке, ассистент волновался и бегал по периметру, нас по-разному расставляя.

А потом появились они оба. Парня я сразу узнал, он был начинающей кинозвездой, играл в нашем фильме заглавную роль и в этом эпизоде должен был делать доклад об открытии, поэтому мы собрались вокруг кафедры на пустом пространстве. Фамилию парня называть не стану, потом он сделался кумиром женского населения. И девица с ним, точнее, барышня, как тогда выражались. Очень броская, в яркой клетчатой юбке и в голубой рубашке-батнике, на голове кудри веером и модные очки с простыми стеклами, чтобы казаться умнее. Хорошенькая и капризная, в руках держала блокнотик. Не актриса, не из съемочной группы, но не чужая, я поначалу не понял, кто она. С главным героем они были на «ты», болтали, как старые знакомые. Потом явилась кинозвезда женского пола, постарше, заносчивая и манерная, режиссерша её обхаживала, а она всю дорогу пыталась отвлечь коллегу от бесед с той барышней, не нравилось ей это.

Съемки я запомнил плохо, нас строили, разводили и опять собирали, хлопушкой махали, но не очень-то получалось, суетились почем зря. Кроме барышни, она все заносила в блокнот. Потом в перерыве пошли курить, я за ними, актриса на главную роль ругала коллегу, что, мол, голос прокурит, ему нельзя, а тот не слушал. Девицу-барышню он исправно развлекал, изображал в лицах каких-то преподов, вроде у них были общие, выходило смешно.

Потом к ним пристроился ассистент, вздыхал, признавал, что собачья у него должность, «лучше бы он в Ялту поехал вторым режиссером, а тут тетка им командует почем зря, а сама не знает, чего хочет, потому что снимает в первый раз, и это заметно». Сама вроде из актрис, играла где-то, названия я не запомнил. И все это были загадка на загадке.

Но не только, кроме загадок меня в эти киношные дебри потянуло просто со страшной силой. Для начала хотелось остаться и понять, к чему что. Особенно запала барышня. Отчасти потому, что её роль в съемках не прояснялась, а сама была как отдельная картинка. И пребывала в совершенной уверенности, что здесь её законное место по полному праву.

И я положил эту загадку для себя разрешить первым делом. Стало интересно до крайности. И вообще впечатление было сильное, я понял, что тоже так хочу. Поначалу понимал смутно, но тянуло туда очень. Начиная с костюмерной и толстовки с галстуком, вроде как вдохнул отравленного воздуха. С виду нормальная жизнь с обычными людьми, а измерение другое. Есть куда тянуться и чему учиться. Вообщем – то самое. Но я-то пока с самого краешку.