В ответ Вельд с тихим смехом слабо ткнул его в солнечное сплетение, тут же хватаемый за запястья и притягиваемый ближе. Усевшийся на подоконник Себастьян, обхватив его ногами, почти надменно выгнул бровь.
— Это все? Больше поговорить ни о чем не хочешь?
— Ну… — Рудольф задумался, игнорируя попытки себя поцеловать, — что собираешься есть на ужин? А то там все почти кончилось, надо что-то при… — Теперь затыкали уже его, с серьезным лицом пообещав в следующий раз обязательно ударить. — А что ты возмущаешься? Мне что, замуж тебя позвать надо было?
— Как максимум — да, — показательно нахохлившись, кивнул Эхт, — а как минимум… ну не знаю, комментарий бы какой-нибудь отпустил. А то мало ли, сижу весь на нервах, переживаю, что я там как бревно вчера лежал.
— Скажи честно, тебя утром подменили на какую-то малолетнюю инфантильную барышню, что ты себя так ведешь? Как девственник, ей богу.
— А может и девственник.
— Да? — издевательски протянул Рудольф, оглядев призывно приоткрывшийся рот. — А мне вчера так не показалось.
Себастьян зарделся и, не давая себе рассмеяться, отвернулся. Щеку огладила теплая ладонь, аккуратно повернувшая обратно, и долгожданный поцелуй он все-таки получил. Несколько секунд прошло в уютной тишине.
— Так это, — Эхт мазнул пальцем под носом и скрестил ноги за спиной Вельда, вынуждая его подойти еще ближе, — была единичная акция или как?
— Ну, в честь хэллоуина бесплатно, а потом… — Рудольф только усмехнулся, когда по бедру пришелся несильный удар пяткой. — Ладно, не единичная. Если ты хочешь, конечно. — Себастьян, стушевавшись, кивнул. — Вот и славно. Но матрац у тебя, кстати, ужасный.
— Ну извините, какой выдали. Хочешь получше — иди к хозяину дома, а не мне тут жалуйся.
— Думаю, — Вельд насмешливо вздернул брови, — хозяин дома с радостью разрешит тебе разок или два переночевать у него в комнате.
— Ой, правда? — Эхт поерзал на месте, скалясь. — А может тогда хозяин дома, раз он сегодня такой радушный, мне еще стояк на раковине в ванной починит, а то капает третью ночь, уснуть не могу. Так, — он цокнул языком, слегка толкая Рудольфа в плечо, — если ты сейчас так заулыбался, пытаясь придумать каламбур, то клянусь — я тебя ударю.
— Ты уже второй раз за последние пять минут угрожаешь мне насилием, — показательно оскорбился Вельд. — Я пригрел на груди змею.
— Ну-ну, справедливости ради, — Себастьян деловито выставил вперед указательный палец, — мне всегда говорили, что я похож на кота.
— По наглости — точно да, — Рудольф согласно кивнул, — но в остальном… не знаю, разве что на ободранного какого-нибудь. — Он успел отшатнуться раньше, чем Эхт привел свои обещание в реальность. — Слезай уже, а то спину протянет, окна старые — щелей полно.
Себастьян послушно спрыгнул на пол и, подтолкнув Вельда к выходу, уже был готов спуститься на первый этаж, как его за руку дернули в сторону противоположной комнаты. Там Эхт никогда не бывал и, честно сказать, временами забывал, что она вообще существует.
Теперь же, после того как дверь бесшумно открылась и закрылась, он стоял посреди вытянутого помещения со светло-бежевыми стенами. Сперва показалось, что включен верхний свет, но вот Себастьян заметил лизнувший голые ноги солнечный луч и поднял глаза на широкое окно с желтыми шторами. Параллельно от него на небольшом расстоянии стояла двуспальная кровать со множеством подушек и высокой решетчатой спинкой; над ней висели два карандашных рисунка в простых черных рамках, а по бокам от них — круглые лампы; на тумбочке помимо вазы с каким-то растением лежал телефон. Справа от пола до самого потолка громоздился шкаф-купе с постеленным вдоль ворсистым ковром, а у стены, где была дверь, стояли рабочий стол и придвинутая к нему небольшая книжная полка, рядом с которой обнаружилась акустическая гитара.
Эхт недоверчиво нахмурился и огляделся еще раз. Было ощущение, что он оказался в одной из новомодных берлинских квартир в какой-нибудь высотке, а вовсе не в доме, где прожил почти два месяца. Разительно отличалось… все. На контрасте со старой, меблированной еще, наверное, до падения стены гостиной — небо и земля. Даже в явно сделанной не так давно комнате Адольфа не такой… модерн, что ли.
— У тебя в дверь межпространственный портал вделан? — наконец выдал Себастьян, дергая струну на грифе. Рудольф усмехнулся.
— Если бы. Вообще, — он обвел рукой комнату, — вот сюда ушли последние деньги. На первом этаже что-то менять было жутко дорого, так что решил, что уж лучше обставлю комнату, да поярче, а то и без того серость сплошная в жизни. Надеюсь, в глазах у тебя не рябит.
— Да нет, — Эхт, оставив гитару в покое, подошел ближе к Вельду, утыкаясь подбородком тому в спину, — мне нравится. Почти как у меня в Берлине было. Уже и отвыкнуть от подобного успел.
— Я был бы не против, если бы ты стал привыкать обратно. — Он коротко погладил переплетенные у живота пальцы.
— Предлагаешь переехать сюда?
— Ну не сразу, — он еле слышно хмыкнул, — может, через неделю, а то вдруг ты успеешь куда-нибудь упорхнуть.
Себастьян хотел шлепнуть его по плечу за такое предположение, как вспомнил. Будто почувствовав его напряжение, Рудольф, высвободившись из объятий, повернулся и вопросительно изогнул бровь. Первые секунд пять Эхт мялся, а потом уже молчать не было смысла.
— Мне вообще-то еще в сентябре одну визитку дали, — откашлявшись, начал он и споро облизал губы. — Сказали, что могут выделить бесплатное жилье, вроде как в помощь молодому специалисту. Черт его знает, я не вникал. Но… Я все откладывал, а теперь вроде как решил позвонить после Рождества.
— Позвонишь? — Лицо Вельда вновь, как и обычно, сделалось непроницаемым и хмурым. Себастьян сглотнул, избегая зрительного контакта.
— Ну, я… не знаю. Особенно теперь. Просто, ну, знаешь, я все-таки тут еще чужой, несмотря на… все. И мне неловко, потому что…
— Я хоть раз сказал, что меня что-то не устраивает, С… — Рудольф дернул головой, — Себастьян?
Собственное имя неприятно царапнуло по ушам. Взвившаяся внутри еще утром радость в мгновение улеглась. Эхт, заламывая пальцы, выдал тихое «нет», заставляя себя поднять глаза. Вельд со смурным лицом покивал, точно раздумывал о чем-то своем.
— Мне здесь нравится, — вновь заговорил Себастьян, аккуратно, почти осторожно делая шаг вперед, — и я… я бы остался, правда. — Он запнулся лишь на секунду, пытаясь мягко улыбнуться. — Вообще этого разговора не должно сейчас быть, знаешь ли, я все-таки еще не звонил. Да и зная мою лень… И все же, не будь вчерашней ночи, мне бы пришлось это сделать, потому что вечно на твоей шее я сидеть бы не стал.
— Знаешь, переезжай-ка ты уже сейчас.
Желваки на скулах Вельда единожды вздрогнули. Эхт, оцепенев, еле выдохнул. По голове будто битой ударили. Прошел едва ли миг, как Рудольф, выпрямившись, затараторил, то и дело нервно улыбаясь:
— Не… Прости, не могу временами нормально контролировать лицо. Это не в смысле туда, куда там тебя хотели поселить.
— Типа…
— Да.
Они вновь замолчали. Себастьян пытался прийти в себя, смотря куда-то сквозь окно, а Вельд, вероятно, ждал вердикта. Слишком уж быстрое развитие событий, если подумать. Только позавчера они в неловкости игнорировали друг друга за завтраком, а тут вот…
— Ну… — наконец заговорил Эхт, упирая руки в бока, — лучше все-таки через неделю, а то как же я за раз все свои три футболки и одни джинсы перетащу? Устану же.
— И то правда, — по-доброму усмехнулся Рудольф, решая не спорить, чтобы не создавать новых неприятных ситуаций. — Но на матрац я твой больше не лягу, спина до сих пор болит.
— Мне что, жалеть тебя начать?
— Хотя бы из приличия посочувствуй.
Сначала улыбнулся Себастьян, а затем тем же ответил Вельд. Он уже качнулся вперед, чтобы то ли обнять, то ли поцеловать, как на лестнице раздались торопливые шаги. Пришлось отойти на достаточное расстояние, дабы не вызвать лишних вопросов. На пороге ожидаемо возник сонно потирающий лицо Адольф. Он почти добрел до кровати, как резко выпрямился, оглянулся и округлил глаза.