— Хотите продолжить уроки французского? — с издевательской усмешкой поинтересовался Вельд. Вейс в недоумении обернулась на Зорна.

— Знаете, а это ведь не я сижу в полуголом виде в обнимку с другим полуголым человеком, — в ответ подчеркнуто вежливо улыбнулся тот. — Но вы тут, разумеется, занимались… скажем, испанским.

— Cabrón {5}, — фыркнул Рудольф, поднимаясь и галантно подавая руку ошалевшему Себастьяну. — Я тоже достаточно пьян, так что не советую продолжать этот бессмысленный спор, иначе, — он чуть наклонился, понижая голос до угрожающего шепота, — te voy a partir la cara {6}. — И, уже поднимая оставленную чуть дальше заметно подсохшую одежду, напоследок бросил уязвленному Зорну: — Удачи con una dama encantadora {7}.

Эхт, так и не вставив ни слова, быстро натянул брюки и, влезая в футболку уже по пути, поспешил за Вельдом. Эдель, как он мог видеть мельком, только по-доброму засмеялась этой перепалке, подбадривающе хлопая Вольфганга по плечу.

— Откуда Вы знаете испанский?

— А его и не знаю, — хохотнул Рудольф, останавливаясь, чтобы Себастьян смог его нагнать. — Так, выучил пару ругательств. Но рад, если это произвело на Вас впечатление. Хоть раз в жизни пригодилось.

— Было круто, — закивал Эхт, широко улыбаясь.

— Настолько, э… «круто», что Вы даже заговорили как подросток?

— Простите, — он пространно махнул рукой, выглядя до того счастливым, что Рудольф сам невольно заулыбался, — так по-детски обрадовался, когда Вы заткнули Зорна. Был у меня в школе такой учитель, так вот я вплоть до выпуска мечтал ему что-то эдакое сказануть, чтоб он рот-то прикрыл. В общем, считайте, что исполнили мою детскую мечту.

— Как много я, однако, для Вас сегодня сделал. До гробовой доски не расплатитесь.

— Кстати! — хлопнул себя по лбу Себастьян. — Совсем из головы с этим походом вылетело. Я все хотел Вам предложить вот что: раз уж у меня есть теперь нормальная зарплата, то давайте я буду платить аренду. Ну, за комнату. Немного, конечно, но хоть содержание свое покрою.

— Не говорите ерунды, — вдруг посерьезнел Вельд, резко тормозя. Эхт едва не врезался ему в плечо, отвлекшись на развязавшийся шнурок. — Вы окупаетесь тем, что стали покупать продукты. Этого достаточно.

— Но нет же, постойте, — Себастьян встал так, чтобы глядеть Рудольфу в лицо, — а как же… другие там бытовые вещи? Я не особо разбираюсь, но тот же стиральный порошок не из ниоткуда берется, например. А счета? За воду, за электричество…

— Герр Эхт, — прервали его, — перестаньте. Я не хочу брать за это деньги. Мне неловко.

— Мне тоже! Я же должен… хоть что-то делать. Как Вы и говорили, в остальном я бытовой инвалид, практической помощи от меня мало, я декоративный, почти как Бисмарк, только дыру в обоях не прикрываю и палас не деру. Дайте же хоть как-то Вас поблагодарить.

— Нет. — И ответ этот был явно окончательным. Себастьян решил, что зайдет со своим предложением позже и с другого бока.

Тем временем деревья расступились, и показались безмолвные прямоугольники и круги палаток. Если бы не Вельд, черта с два бы Эхт нашел свою.

Ему коротко пожелали спокойной ночи, в тишине вжикнула молния, и осталось только пялиться на постепенно светлеющее небо. Проснется Себастьян явно не в духе. Голова от подкрадывающегося все ближе похмелья начинала болеть уже сейчас.

Комментарий к 20.

{1} - Романтический вечер (фр.)

{2} - Моя милая (фр.)

{3} - Два мудака (фр.)

{4} - Старпер (фр.)

{5} - Козел (исп.)

{6} - Я разобью тебе лицо (исп.)

{7} - С милой дамой (исп.)

========== 21. ==========

— С каких пор мы празднуем Хэллоуин?

Гертвиг, привычно развалившись в самом удобном во всей учительской кресле, закатил глаза. Люгнер, хлебавший чай, поглядывал на выход, в надежде уйти раньше, чем директор озвучит суть просьбы. Брайт с каждой секундой хмурился, понимая, к чему все идет. Эхт делал вид, что занимается чем-то невообразимо важным, читая пятый раз подряд одну и ту же строчку в перевернутой вверх тормашками книге. Только Зорн, скопировав позу оппонента, был готов к длительной борьбе за очередную прибавку к премии или хотя бы два лишних отпускных дня.

— С тех пор, как старшие классы стали этого требовать, — наконец выдал Ульрих с таким видом, будто только что поставил шах и мат в шахматной партии.

— И что от нас требуется? — не отставал Вольфганг, надменно выгибая бровь. — Вечеринку им организовать?

— Проследить, чтобы они не напились, — начал загибать пальцы Гертвиг, — не накурились, не подрались, не решили в пьяном угаре обеспечить школе новых учеников, а если все-так решили, то не смогли бы, не…

— Достаточно, — бесцветным голосом протянул Зорн. — Дайте угадаю — и опять, за неимением других смельчаков в данное время…

— Да-да-да, — замахал рукой Ульрих. — И это была не просьба. Вы все тро… э, четверо пойдете на эту вечеринку и будете самыми образцовыми смотрителями.

— Я напьюсь, — просто сказал Эхт, хмыкая на устремленные в его сторону удивленные взгляды. — А что? Мне же не сорок, я сам только вчера водку в пунш подливал.

— А сегодня уже не даете это делать другим. Даже если напьетесь… пожуйте, что ли, жвачку, чтобы не было запаха, или одеколоном побрызгайтесь. Без разницы, главное, чтобы дети не напились, а не Вы.

На этом Себастьян сдался, махнул рукой и, захлопнув книгу, принялся наблюдать за мастерской игрой Зорна на директорских нервах. Несколько дополнительных выходных на рождественских каникулах были обеспечены.

До самого Хэллоуина оставалось совсем немного, и Эхт уже предвкушал, как придется пялиться на безвкусно разодетых в каких-нибудь утрированных вампиров, фей и прочую хрень подростков, искренне считающих, что если они напьются не в зале, а в где-нибудь в туалете, то никто, разумеется, не заметит. Совет Гертвига им явно известен не был — даже запах перебить они не пытались.

Но помимо школьной была еще и обычная жизнь, протекающая, впрочем, как и всегда. О произошедшем в походе Себастьян с Рудольфом не говорили, хотя прошло уже достаточно времени. Вельд, как и раньше, старался дистанцироваться, лишь изредка разговаривая с Эхтом по утрам за завтраком или в выходные, когда они оба безвылазно сидели дома. Вечером все разбредались по своим углам, поочередно забирая ужин с кухни. Адольф как-то пытался собрать всех вместе, но на третью безуспешную попытку сдался.

Иногда, сидя в комнате и бездельничая, Себастьян вспоминал о визитке, что дала Люгнер. С того момента прошел месяц, и с каждым днем думалось, что набрать короткий номер все-таки стоит. Однако заняться этим Эхт собирался уже в новом году, не желая портить приближающиеся каникулы бюрократической возней. Да еще и таскаться по такому морозу…

К концу октября совершенно заненастилось, того и гляди должен был пойти снег, но пока желто-бурая листва лишь до самого обеда покрывалась изморозью, тающей скорее от времени, чем от солнца. Деревья совсем облетели, но город на удивление не потерял своих красок: там и тут появились хэллоуинские декорации, заменяющие кустарники; в вазоны вставили искусственные фантастические цветы; голые ветки украсили гирляндами; вдоль стен развесили флажки. Казалось, что живости даже прибавилось.

Единственный минус — из-за холодов пришлось раскошеливаться на теплые вещи. А еще Вельд временами ругался себе под нос, что машина плохо заводилась. Несколько раз Эхт по доброте душевной предложил свою, решив, что ему до работы идти всяко меньше, да и не замерзнет. Разбалованный организм его, однако, был другого мнения, и через неделю таких прогулок Себастьян слег с простудой.

Гертвиг, скрипя зубами, дал ему пару выходных, пожелав быстрейшего выздоровления и возвращения в школу. Последнее звучало скорее как угроза, и будь Эхт в другом состоянии, наверняка бы заявил об этом директору, а пока, отлеживаясь в постели, он мог лишь нечленораздельно промычать в трубку и поскорей отложить телефон — глаза слезились от любых попыток глянуть в экран или в книгу.