Он придирчиво читал одну аннотацию за другой, каждый раз со вздохом разочарования возвращая очередную книжку на место. Вообще ничего не цепляло. Так за бортом очутились и Джейн Остен, и Шарлота Бронте, и прочие представительницы набившей оскомину английской литературы, все сюжеты которой, казалось, черпались авторами из одного давно протухшего колодца. Брэма Стокера Себастьян даже в руки не взял — про упырей и слышать не хотелось. Целый ряд Холмса он тоже пропустил.

За английской секцией, вероятно, располагалась русская, потому что первым же делом в глаза бросились увесистые тома Толстого и Достоевского. Последнего Эхт мельком читал в детстве, когда случайным образом забрел в дедушкину библиотеку. Сильно же тогда сказалась на его тонкой душевной организации сцена убийства топором — настолько, что он шугался их последующий месяц и косо поглядывал в сторону всех, кто заговаривал с бабушкой.

Из всей плеяды русских классиков Себастьяна заинтересовал только один — Булгаков, чье бедное творение было зажато меж двух толстенных книг за авторством Шолохова. Ни о первом, ни о втором Эхт никогда не слышал, а потому возмутиться варварской расстановке не мог. Название на обложке было смутно знакомым. Кажется, Себастьян когда-то давно видел такой фильм.

— Записки юного врача, — прочитал он вслух и, как раньше, выбрал абзац наугад.

«Прощай, прощай надолго, золото-красный большой театр, Москва, витрины…»

Эхт усмехнулся. Похожее он мог сказать и о Берлине с его бранденбургскими воротами и вечно мозолившей глаза телебашней, которая всеми отчего-то считалась достопримечательностью. И опять, как с Драйзером, одного лишь предложения ему хватило, чтобы заинтересоваться.

На этот раз сидеть в библиотеке он не стал, а сдал прочитанную на днях книжку на стойке и, оформив новую, отправился за ужином. Из-за постоянной потребности ходить в кафе Себастьян все чаще злился на мотель — будь там предусмотрена хоть какая-то удобоваримая кухня, цены бы ему не было, а так приходилось тратить вдвое больше, и остатки бюджета от этого далеко не выигрывали.

Ел Себастьян, как завелось в последние дни, в одиночестве. Ратте он видел только по утрам, когда тот выгуливал собаку, и днем, когда тот курил на лавочке или ступеньках. Иногда хотелось спросить о результатах их последнего разговора, но по лицу Конрада было видно, что лучше не стоит. И Эхт не пытался.

За чаем он открыл первую главу, абстрагируясь от шума в кафе — вечером, как и за завтраком, здесь скапливалось больше всего людей. Булгаковский мир уже начал помаленьку затягивать его, как прямо напротив с грохотом приземлились тарелка и чашка. Подняв голову, Себастьян столкнулся взглядом с тем, про существование которого давно забыл.

— Я думал, Вы уже уехали, — заулыбался паренек, что мешался под ногами Вельда в то утро, когда Эхт был уверен, что больше никогда и ни за что не вернется в этот городок.

— Вы не первый, кто так говорит, — вздохнул Себастьян и потянулся за оставленной в кармане закладкой. — Неужели слухи здесь так медленно расползаются?

Часто ему приходилось слышать, как шептались за его спиной прохожие или посетители этого самого кафе. Эхт, как оказалось, стал чем-то вроде местной знаменитости из-за своего внезапного появления, последующего такого же исчезновения и вновь появления.

— Слышать-то слышал, но не верил особо, — пожал плечами — Себастьян еле как вспомнил его имя — Альфред. — Так значит, все остальное тоже правда?

— А что там такого «остального»?

— Что Вы теперь учителем работаете. — Эхт кивнул. Парень заулыбался пуще прежнего, бесстыдно блуждая взглядом по его лицу. — Как интересно. Я бы школу с наивысшим баллом окончил, будь у меня такой учитель.

— Не думаю, — хмыкнул Себастьян, — я строгий преподаватель.

— Так это же еще лучше. — Альфред вздернул бровь и мимолетно коснулся его лежащей на столе ладони. — Добрые они не такие… привлекательные.

— А Вы тут, собственно, по какому поводу? — поспешил переменить тему Эхт, одергивая руку и натягиваясь как струна. — Раньше я Вас не особо здесь видел.

— Да так, — отмахнулся парень, отламывая вилкой кусочек штруделя, — бегал весь день по городу, проголодался. Домой, подумал, не доеду без дозаправки-то.

Он ненадолго замолчал, смотря на Себастьяна поверх бортика кружки. Тот напрягся еще сильней. Подобная навязчивость скорее нервировала, чем пугала. Да и Альфред вряд ли вообще мог вызывать страх — сложен он был как среднестатистическая девушка, да и манеры имел такие же. А женский флирт Эхт еще мог терпеть. Все-таки с дамами в большинстве случаев на его стороне было банальное силовое преимущество. Им он, разумеется, никогда не пользовался, но факт как таковой помогал успокоиться и не дергаться от каждого прикосновения.

— А в городе… — он откашлялся, — были какие-то дела?

— Ага, по работе, — оживился Альфред. — Представляете, один из инструкторов сломал ногу прямо перед сезоном. Хрен теперь найдешь кого на замену, город-то маленький. Я предлагал герру Флигеру из Берлина кого-нибудь нанять, но он уперся — только местных ему подавай. Вот я и бегал весь с день с объявлениями, как будто никого другого для этого не нашлось.

— А разве в зимнее время летают? — удивился Себастьян, пододвигая поближе полупустую кружку, чтобы Альфред уж точно до него не дотянулся.

— Так второй по популярности сезон же, — опешил от такого незнания парень. — Летом да как снег выпадет — все и прутся. Летом, правда, в основном учебные группы, а зимой так, экскурсии. Туристы, кто к ноябрю приезжает, любят над Берлином полетать. Особенно те, что с юга. Они и снега-то, наверное, в жизни не видели.

— А у вас прямо-таки популярный аэроклуб, — покачал головой Себастьян, убирая книгу в дипломат.

— Да просто ближайший от Берлина-то. Есть второй, в противоположной стороне, но до него ехать раза в два дольше. Так что вот, свезло.

— А до этого, вашего, сколько добираться?

— Если прям отсюда — минут сорок. Но это на мотоцикле, а я на нем не разгоняюсь особо. На машине быстрее поди.

Альфред утер губы от следов начинки и, отхлебнув из кружки, вновь принялся разглядывать Эхта. В этот раз более осторожно, явно спугнутый его резкой реакцией в прошлом. Себастьян же, казалось, смирился. Сейчас он думал скорее о том, что по воле судьбы может предложить Флигеру замену нерадивому инструктору. Мысли этой, впрочем, Себастьян удивился и сам — как-то внезапно вспомнилось, когда он взглянул на торчащие между страниц волчьи уши выданной ему мальчишкой закладки.

— Вы случаем не знаете, где я могу пересечься с герром Флигером? — собравшись, спросил он.

— Да хоть домой к нему заявитесь — он не откажет поговорить, — пожал плечами Альфред. — Даже выпить нальет. Он живет близ библиотеки, там дальше специфичный район, точно не пропустите Его дом прямо напротив дома бургомистра. А дом бургомистра самый большой, так что его тоже не пропустите. Я бы Вас даже проводил, но дома нужно быть к десяти.

— Родители заругают? — фыркнул Себастьян и тут же прикусил язык. За такую полезную информацию мог бы и воздержаться.

— Сестра кота съест. Или кот ее, — рассмеялся Альфред, поднимаясь с места и попутно набрасывая на плечи кожаную куртку.

Эхт встал следом, бросил на стол последние отведенные на сегодня деньги и, подхватив дипломат, как назло пошел к выходу одновременно с парнем. Пришлось даже проявить галантность и открыть ему дверь.

— Герр… — заговорил Себастьян уже на улице, но осекся, поняв, что не знает его фамилии.

— Буби, — подсказал Альфред.

— Герр Буби, — честно признаться, Эхт думал, что это прозвище, — спасибо. За разговор и помощь.

— Да ладно, — чуть засмущался парень, — хотя в качестве награды с радостью бы принял приглашение на свидание.

— Обойдетесь и словесными благодарностями, — передернул плечами Себастьян, шагая вперед.

— Ну хотя бы номер телефона дайте! — послышалось вслед.

— Хорошего вечера, герр Буби! — махнул он рукой, не оборачиваясь.