Он сморгнул их, утер щеки и, сглотнув, постарался сосредоточиться на собственном сбитом дыхании. За несколько лет в офисе он абсолютно утратил сноровку, а походы в спортзал им беспрестанно откладывались до лучших времен, которые, как показала жизнь, совершенно не собирались наступать.

У самой кромки Себастьян вновь остановился. Озеро вблизи оказалось серым, словно бы грязным, хоть и на несколько метров можно было рассмотреть каменистое дно. Присев на корточки, Эхт опустил пальцы в воду, провел пару раз из стороны в сторону, поддел похожий на стекло осколок какого-то булыжника и, отряхнувшись, запустил тот вперед, наблюдая за расплывающимися следом кругами. Послышался тихий «бултых», и осколок исчез с горизонта.

Дальше, вдоль берега, теснился ряд облетевших тонкоствольных деревцев, по толщине схожих разве что с бамбуком; их голые ветви спускались до самой воды, едва задевая замершие на одном месте красно-бурые листья, а корни мешались с илом. С десять минут потребовалось для того, чтобы выйти к расчищенной поляне с маячившими вдали фигурами. Приглядевшись, Себастьян узнал самую рослую из них — это, без сомнения, был Брайт. Он о чем-то оживленно рассказывал, указывая то влево, то вправо, и медленным шагом приближался к Эхту. За ним, словно выводок утят, следовала небольшая группка детей.

Деваться было некуда, и Себастьян остался на месте, делая вид, что крайне увлечен накарябанными на ближайшем дереве символами, и надеясь, что его примут за куст. Конечно, такого быть не могло, и вскоре его уже дергали за рукав свитера.

Это был, разумеется, не Брайт — тот остановился в паре метров и вещал ребятне про обитающие в озере виды рыб; рядом же вполне ожидаемо оказался Адольф.

— Ты не мерзнешь? — первым делом спросил Эхт, оглядывая мальчишку, на котором поверх клетчатой рубашки была надета только футболка с изображением какого-то супергероя.

— Так тепло же, — пожал плечами Адольф и быстро оглянулся на остальных. — А что Вы тут делаете?

— Знакомлюсь с местной флорой.

— А зачем?

— Чтобы лучше знать местность, Умник, — нахмурился Себастьян. — Иди давай, а то за прогул засчитают.

— Герр Брайт никогда не засчитывает, — отмахнулся Адольф. — А зачем Вам лучше знать местность? Вы что, планируете остаться?

У мальчишки так загорелись глаза, что Эхт непроизвольно вздернул брови. Нет, он конечно догадался, что тот к нему в некотором роде привязался, но не до такой же степени. Впрочем, на вопрос Адольфа вскоре ответил за него Бенедикт, заметивший пропажу одного из детей.

— Дольф, я же персонально просил тебя не… О, — он перевел взгляд на Себастьяна и тут же осекся, — а Вы здесь как оказались?

— Вы знакомы? — оживился Адольф, игнорируя просьбу учителя отойти к группе. — Вы ведь устроились в школу, герр Краб? — Он вновь начал радостно дергать его за рукав, широко улыбаясь. — Я слышал, как Вы говорили об этом с герром Зорном. Значит, Вы все-таки остаетесь?

— Пока да, — не выдержал Эхт, шикая и слабо шлепая его по руке, и попытался объясниться перед Бенедиктом, что временами просил его прерваться и окликал того или иного ребенка.

— Вы ведь знаете, чей это сын? — уточнил Брайт, когда они все вместе направились в ту сторону, с которой Себастьян и пришел.

— Механика, да, — кивнул Эхт, следя за бегущим впереди Адольфом, решившим поохотиться за так некстати спустившейся белкой. — Странный он парень, конечно.

— Вельд или Дольф?

— Да оба. Но каждый по-своему. Они, кстати, давно здесь живут?

— Сколько я себя помню, — хмыкнул Бенедикт, задумавшись. — Ну, Дольф, понятное дело, меньше, но вот Вельда видел еще в детстве. В моем, я имею в виду. Он тогда, правда, не механиком был, а на местной военной базе служил.

— А почему перестал? — заинтересовался Себастьян. Все-таки не показалось ему, что есть в Вельде та специфическая, солдатская выправка. — И… — тут он неожиданно вспомнил о словах Адольфа в библиотеке, — он же летчиком был, разве нет?

— А Вы откуда знаете? — удивился Брайт, но тут же закивал, догадавшись. — Дольф разболтал поди. Он мальчик такой, знаете… редко кому что рассказывает, но если уж прицепился — не отвертишься.

— Я заметил, — усмехнулся Эхт, краем глаза отмечая, что они уже вышли к озеру. — Так что там с Вельдом?

— Ах да. Летчиком я его уже, вообще-то, не застал, так что историю не знаю, но точно помню, что с военной базой было какое-то происшествие, после которого его и еще кого-то оттуда и… — Бенедикт махнул рукой, не договаривая, и вновь одернул рванувшего к воде незнакомого Себастьяну мальчишку. — С тех пор я о нем мало слышал, а как в школу устроился работать — понахватался сплетен, так что вот, делюсь.

Себастьян задумался, дернул щекой и, кивнув вернувшемуся обратно к классу Брайту, путь продолжил в одиночестве. Временами до него доносился ребяческий гомон и командирский голос Бенедикта, но Эхт не оборачивался, упрямо шагая вперед. Ему вновь до жути стало интересно, что же такого могло произойти с этим Вельдом, но расспрашивать об этом Адольфа было бесполезно, а остальные, как он понял, могли поделиться разве что слухами.

Спустя десять минут, когда Себастьян уже успел забыть, что позади него плетется целый выводок детей, к руке опять прицепился мальчонка. Он ничего не говорил, только крепко сжимал рукав и вертелся по сторонам. К тому времени стемнело, и над головой опять стянулись ветки, так что жутковато стало даже Эхту.

— Учитель тебя не потеряет? — все же спросил он, оглянувшись через плечо и никого не увидев.

— Я отпросился. Остальных все равно обычно родители забирают, а я ухожу один.

— Почему сейчас один не пойдешь?

— Страшно. — Будто в подтверждение Адольф чуть опустил руку и ухватился уже за пальцы. — Я темноты боюсь.

— Такой взрослый и боишься? — выгнул бровь Эхт, аккуратно стискивая детскую ладонь.

— Да я скорее не самой темноты, наверное, боюсь, а воображения своего. Рисуется всякое, знаете, — ни на секунду не замялся Адольф, свободной рукой утирая нос. — А Вы боитесь?

— Боюсь, — честно признался Себастьян. — Но не из-за воображения.

— А почему тогда?

Эхт поджал губы лишь на мгновение, и на это же время по лицу его пробежала мрачная тень, а ладонь дрогнула. Заставив себя ровно вдохнуть, он произнес:

— В темноте может много чего скрываться.

— Монстры? — округлил глаза мальчишка.

— Хуже, Умник. Люди.

Себастьян попытался улыбнуться, но вышло паршиво, болезненно криво. Адольф, ненадолго потупив взгляд, будто бы все понял, и единожды кивнул, прижимаясь ближе. Эхт сглотнул набежавшую слюну. По спине пробежал холодок, а внутри все ухнуло вниз, стоило очередной картинке зажечься в сознании. Там ведь рядом тоже был лес, поэтому в доме так сильно воняло листвой — она липла на ботинки, забивалась в щели, быстро гнила.

Мальчишка долго не решался заговорить, пытаясь поспеть за широким взрослым шагом, и только пыхтел, когда приходилось чуть ли не бежать. Себастьян как мог сбавлял темп, но это при его ногах мало чем помогало. Только когда впереди показался знакомый забор, Адольф спросил:

— Вы ведь будете моим учителем, когда я вырасту, да?

— Я к тому времени уже уеду, — как можно мягче произнес Эхт.

— Зачем? — Мальчишка заметно погрустнел, но все равно изо всех сил старался придать голосу беззаботности. — Вам здесь не нравится?

— Я просто привык к другому, — пожал плечами Себастьян, мельком оглядывая собравшихся у ворот взрослых. — К большим городам, знаешь. Ну вот зачем ты так скукурузился? Я же не прям сегодня уезжаю. — Он попытался щелкнуть Адольфа по носу, но тот увернулся и гневно засопел.

— Вот Вы дождетесь, пока совсем к Вам привыкну, и уедете! — Он едва ли не притопнул ногой. Эхт усмехнулся.

— Да я такой человек, Умник, что успею тебе еще раз двадцать надоесть.

— Неправда! — Мальчишка шмыгнул через ворота первым и, дождавшись Себастьяна, вновь схватился за его руку. — Не успеете. Вы… — Глаза его забегали по сторонам, а сам он притих и, выдержав небольшую паузу, выдал: — Вы на папу моего похожи очень. Поэтому не надоедите.