Руки свело тремором. Себастьян отставил кружку и попытался ровно вдохнуть. Сидящий рядом Вельд чуть приблизился и осторожно дотронулся до его локтя, одним только взглядом предлагая помощь. От этого непрошенного касания тело будто задеревенело. Эхт заставил себя помотать головой.

— Я не сумасшедший, — постарался пошутить он, но голос сорвался, и вышел похожим на мышиный писк. — Сейчас пройдет.

Себастьян попытался вернуть себя в квартиру, туда, где воспоминания никогда не лезли к нему в голову, попытался взглянуть на вид ночного Берлина, на офис, на рабочее место, на собственные подрагивающие ладони. Но позади них не было стопок документов, не было панорамного окна, не было снующих туда-сюда клерков, а был лишь бетон и разложенные инструменты.

И все-таки немного это успокоило.

— Часто у Вас такое? — тихо спросил Вельд, сглотнув.

— Нет! — Эхт резко встал, прошелся из угла в угол и возвратился на место. — Не то чтобы.

— Я могу как-то помочь?

— Помочь мне могли лет двадцать назад. Теперь поздно.

Оба замолчали. Вельд не решался отодвинуться, боясь повторения приступа, а Себастьян до боли в челюсти сжал зубы и старался сосчитать до десяти. Раньше он бы от стыда сгорел, проявись что-то подобное перед людьми, но сейчас его беспокоила лишь усилившаяся мигрень.

Вельд похлопал его по плечу. Этот жест показался Эхту таким неуместным, что выбил остальные мысли. Наверняка он поставил его в неловкое положение своими странностями.

— Я бы еще выпил, — протянул он чашку, и Вельд с готовностью поднялся за третьей порцией.

— Если б мог — предложил бы Вам вина, — попытался подбодрить он Себастьяна. Тот удивленно вскинул брови.

— А разбираетесь?

— Раньше вроде разбирался, — улыбнулся Вельд, тут же пряча эту улыбку за кружкой и морщась от горячего пара. — Может, еще не все забыл.

— Механиков одновременно учат быть сомелье?

— Нужно же как-то масла отличать по запаху. — Оба они тихо засмеялись, и Себастьян почти почувствовал, как отступает головная боль. — А если серьезно… Вы же не думаете, что я всегда с машинами возился?

— Ну, думаю, первые лет пять Вы все-таки чем-то другим занимались, — ощерился Эхт, разваливаясь на своей части дивана. — Значит, ошибаюсь?

— Совсем чуть-чуть, — весело хмыкнул в ответ Вельд, устраиваясь поудобней. И все равно сидел он, подумалось Себастьяну, с какой-то солдатской выправкой. — Скажем, раньше я бы вполне мог оказаться на Вашем месте.

— Тоже могли бы попасть в аварию из-за лося? — наигранно удивился Эхт, прикладываясь к кружке.

— Тоже мог бы отстегивать чьи-то годовые зарплаты за починку машины, — забавно изогнул широкие брови Вельд.

— А теперь, стало быть, не можете?

— Как видите.

Недолгая пауза. Вельд никак не переменился в лице, и все-таки в глазах его блеснуло что-то странное. Себастьян заинтересованно подался вперед.

— И почему же, позвольте спросить?

— А почему Вы ни с того ни с сего дергаетесь?

Они смерили друг друга почти враждебными взглядами. Вельд сжал зубы. Эхт расплылся в улыбке.

— Есть причина.

— У меня тоже.

Так, будучи на разных концах дивана, они и замерли. Вельд, оставаясь скептичным, продолжил спокойно пить чай. Себастьян, хоть и ненадолго возвратился к былым ощущениям, быстро отогнал лишние мысли, полностью поглощенный этой загадкой.

Отчего-то он решил, что ему необходимо докопаться до правды. Это, подсказала логика, было сродни прочтению интересной книги, которую, впрочем, захлопнули прямо перед носом в момент кульминации.

Эхт уже хотел наплевать на приличия и продолжить расспросы, как с улицы будто бы постучались. Он, испуганный внезапным шумом, резко обернулся, и только это, похоже, привлекло внимание Вельда. Он тут же встал и, отставив кружку, прошелся до второй, обычной двери. Себастьян навострил уши.

— Что ты…? Проходи быстрей, вымок весь, — замахал руками Вельд, и в щельмежду косяком и дверью юркнула небольшая тень. — Сказал же сидеть дома, если дождь начнется.

— Там было скучно, — запротестовал закутанный по самые уши ребенок, по пути к дивану пытаясь самостоятельно развязать полосатый шарф. — И ты забыл ужин.

Там, где недавно сидел Вельд, оказался крохотный рюкзачок. Позже к нему прибавилась верхняя одежда, и Себастьян едва не поперхнулся чаем; перед ним стоял — и он был в этом абсолютно уверен — его недавний знакомец.

Адольф деловито складывал шарф в рукав куртки, пока Вельд возился с вынутым контейнером. В нос тут же ударил аромат жареной картошки, и Эхту пришлось сглотнуть набежавшую слюну. Он тоже не ужинал.

— А обратно как добираться будешь? — продолжил возмущаться Вельд, в который раз за последний час щелкнув переключателем на чайнике. Загудела микроволновка.

— С тобой, — пожал плечами мальчишка и тут же плюхнулся на диван. Себастьяна, казалось, он приметил с самого начала, но вида не подавал, только незаметно для отца помахал ему рукой и улыбнулся. — Ну или как дождь закончится.

— Мы так уже полтора часа ждем, — вздохнул Вельд, поглядывая то на контейнер, то на Эхта. Есть в присутствии клиента ему, наверное, запрещало воспитание. — Ты сделал уроки?

— Да, — закивал Адольф, пытаясь развязать шнурки на ботинках. — И книжку дочитал. Поэтому и скучно стало. Я принес ее тебе — если тебе тут тоже скучно.

— У меня нет времени на чтение. — Себастьян для приличия отвернулся, сделав вид, что крайне увлечен стеной позади него, и Вельд со вздохом приземлился на барный стул, чуть стукая вилкой о край крышки.

— Знаю, поэтому могу почитать сам. — Адольф, забравшись с ногами на диван, принялся крохотными глотками лакать чай. — Вслух. А ты послушаешь.

— Зумеры изобрели аудиокниги? — не удержался Себастьян, пряча в улыбке нижнюю губу и стараясь не рассмеяться.

— Аудиокниги для аудиоидиотов? — тихо уточнил Адольф, и сдержаться не получилось.

— Спасибо, но оставь лучше здесь, если уже дочитал, — обернулся к сыну Вельд, игнорируя сползающего от хохота с дивана Эхта, — выдастся еще такой день — почитаю.

— Почему не сейчас, ты же не занят? — Вместо ответа Вельд кивнул в сторону Себастьяна, который к тому времени уже успокоился и усаживался обратно. — Разве Вы будете мешать?

Эхт покачал головой, удивляясь мастерской актерской игре мальчишки. Тот глядел на него так, будто видел впервые, и Себастьян даже на секунду подумал, не померещилось ли ему — вдруг и правда другой ребенок.

— Вот видишь, можно, значит, — с довольным лицом изрек Адольф, подтягивая к себе куртку, словно какое-то одеяло.

Вельд только вздохнул и, отмахнувшись, вернулся к ужину. Себастьян, пожав плечами, показал мальчишке два больших пальца и принялся крутить в руках кружку с еще не остывшим чаем. Смирившийся с проигрышем Адольф извлек из подпертого боком рюкзачка учебник и взялся читать.

Эхту казалось, что он видит нечто непредназначенное для его глаз — вся эта семейная идиллия, пусть и в окружении бетонных обшарпанных стен, была ему бесконечно чужда. Даже в юности он предпочитал абстрагироваться от сборищ родственников, проводя время так, как привык — в одиночестве, предоставленный сам себе, без присмотра и надзора. В последнем, наверное, они с Адольфом были схожи. Правда обстоятельства у них несколько разнились.

Было понятно, что мальчишка ищет возможности свидеться с отцом, даже если тот станет сидеть к нему спиной. Себастьян же наоборот бежал от подобного. В те редкие моменты, когда мать шла на контакт, он уходил в другие комнаты, а если те оказывались занятыми, коротал дни на улице, где так часто приходилось оставаться в детстве. Тогда ему думалось, что это страшное, ужасное наказание. Подрастя, Эхт осознал, что там дышалось легче всего.

Себастьян до сих пор помнил летние прогулки, когда можно было уйти далеко в рощи, побродить среди деревьев, поделать вид, будто он — древний германец, а палки, что подбирались с земли, — это мечи, на которых он сражался с римскими завоевателями, в чьем лице выступали широкоствольные деревья или рослые кусты, разбросанные вдоль многочисленных рек. Если битвы ему наскучивали, Эхт гонял пасшихся на лугах коров или пробирался в соседние сады за яблоками и ягодами. Иногда он собирал под заборами особо красивые цветы, чтобы подарить их матери или бабушке, когда те вернутся с работы.