— Ну, это в Репино. Какой-то деревенский ресторан. Шашлыки на даче, типа того… Но вот увидишь, дуры будут на шпильках.

       — Ну, будем с Агатой умными, — буркнула я, чувствуя шеей второй нервный подбородок.

       — Конечно, будете. Я в этом нисколько не сомневаюсь. Вы и без шашлыков умные. Иначе бы вас в моей умной машине не было. Я дур не катаю. Эй, выше нос!

       Но поднял он мне не нос, а подбородок — пальцем другой руки. Что?

       — Олег! — почти закричала я, поняв, что он вообще бросил руль.

       — Испугалась?

       Я не знаю, какими сейчас были его глаза, но очень жалела об отсутствии солнцезащитных очков на собственном носе. Его ладонь мягко скользила по ободку руля, не сжимая его пальцами даже чуть-чуть. Его пальцам больше нравилась моя рука и не нравилась шляпа, которую Олег впечатал мне в колени свободной рукой.

       — Я не из пугливых, — попыталась я отшутиться и даже оскалилась, не уверенная, что сейчас моя улыбка похожа на улыбку.

       — Проверим?

       Я не сумела увернуться от рук Олега — они дернули меня на себя или от себя или куда, я не знаю точно — чувствовала я только боль от врезавшегося в плечо ремня — кричать я не могла, потому что этот сумасшедший стирал своими губами мою помаду. Едет машина или уже нет, понять было невозможно: ее же не слышно! Я совершенно ничего не видела — широкие ладони у моих глаз служили лошадиными шорами: только не только я не видела дорогу, но и он тоже.

       — Ну!

       Теперь я видела себя в стёклах его очков — как в кривом зеркале, и рот почти скривился от крика, но Олег снова меня поцеловал, а потом, зажав рот ладонью, указал на большой дисплей, отделявший меня от руля:

       — Тесла сама ездит. Я ей не нужен. Я надеялся, что нужен тебе. Да не тебе, дура!

       «Дура» все же предназначалась собаке, чья морда тоже лезла к горящему дисплею.

       — Как?! — я не ахнула, я просто пошевелила впустую пустыми губами.

       — Первый пилот пьян, второй пилот пьян. Так с кем я говорю? С автопилотом. Анекдот помнишь?

       Я мотнула головой и, просунув руку вперёд, схватилась за руль, но тут же ощутимо получила по пальцам и впилась ногтями Олегу в ладонь.

       — Не лезь, убьет. Действительно убьёт. Испугалась? Ну признайся…

       — Дурак! — только и смогла выдохнуть я, чувствуя, что мокрые у меня не только глаза, но и подмышки.

       — Зато можно, как в кино, на камеру целоваться!

       — Дурак! — толкнула я его уже в плечо.

       — Мил, ну ты чего? — теперь Олег держал руль. — Тебя что, за косички в школе не дергали?

       — При чем тут косички?! — кричала я громче динамиков, из которых что-то лилось, а я даже понять, какой это стиль музыки, не могла, так меня трясло.

       — Да потому что за них дергали только тех девчонок, которые нравятся. И по башке учебником били. И рюкзаки в туалет закидывали. Нет, что ли?

       Я не могла даже улыбаться.

       — Дурак, — только и могла повторить я.

       — Согласен. Дурак… Но мне хотелось вызвать в тебе хоть какие-то эмоции, чтобы вызвать тебя на откровенность. Ну, улитка, вылезла из скорлупы?

       — У улитки панцирь, — буркнула я через стиснутые губы и зубы.

       — Ты права, я — дурак. Но я впервые катаю в этой машине девчонку, которая ничего не знает про Теслу. Другие обычно требуют показать все ее фичерсы. Вон, Агата, например. Держи поводок!

       И он сунул мне его в руку — окаменевшую от пережитого ужаса. Идиот! Форменный! Что он ещё задумал?!

       — Зачем поводок? — голос дрожал от гнева, волнения и ещё чего-то пока необъяснимого.

       — Чтобы собака не выпрыгнула! Держи крепче!

       И он зачем-то подрулил к обочине. Мы же только выехали?

       — Ну, девочки, готовы прокатиться с ветерком?

       Он что, с места в карьер решил? Так машины повсюду. Не пробка, но блин… «Блин», я кажется, сказала уже вслух и подтянула Агату чуть ли не к самому уху. Дверь рядом с ней поехала вверх, как в фантастических фильмах, и на месте ее остался зиять пустой проем. То же случилось со второй. Теперь я слышала шелест шин и гул других машин, точно в самолете. Агата шаталась из стороны в сторону, хотя Олег не превышал допустимой скорости в населенном пункте. Потом все же поехал чуть быстрее.

       — Ну, блин, все же Тесла дура. Хватит уже пикать! Я в курсе, что у меня двери открыты!

       А… Это пикала машина, а мне уже подумалось, сирена включилась в моей груди.

       — Закрой уже двери! — закричала я в полный голос, чтобы перекричать всех. И Агату тоже.

       Олег вручил мне пультик и сказал, куда нажимать. Двери вернулись с крыши на пол, и сердце из пяток вскарабкалось обратно в грудь. Боже, с кем я связалась…

       — У меня в детстве не было машинок на батарейках. Пришлось на старости лет купить. Правда, лучше самолета? Пусть и дороже, в два раза, — усмехнулся Олег. — Но ведь тебе понравилось? Да? Машина будущего, верно?

       Я закрыла глаза и продолжила гладить собачью башку, держа поводок у самого ошейника.

       — Отпусти, придушишь, — усмехнулся Олег.

       — Ты нас на тот свет раньше отправишь, — так и не открыла я глаз, потому чисто машинально смахнула с его носа очки, когда он снова полез целоваться. — Смотри на дорогу!

       Олег выругался — да и пусть!

       — Менты…

       Я обернулась. Мигалка. Долетались!

       — Полицейские, — прошептала я.

       — Когда мы уезжали, они были ещё ментами.

       Машина встала. И Агата тоже — на все четыре лапы и так громко залаяла, что мы не услышали имя инспектора… летающей машины.

       — Это не двери, — стащив с носа очки и зацепив дужкой за руль,

       ответил «менту» Олег на замечание про езду на машине с открытыми дверьми.

       Я снова держала Агату за ошейник, гладила ее, но успокоить не могла. Через истошный лай я с трудом расслышала вопрос, на который отвечал сейчас Олег. Ну, я ожидала от него резонный встречный: а где написано, что нельзя ездить с открытыми дверями? Но Олег почему-то сказал другое…