– Ой ли? – слова вырывались сквозь стиснутые зубы, обжигая ее кожу. – Ты ничего не знаешь, малышка.

Свободной рукой он перехватил ее за подбородок, заставляя смотреть прямо в лживые глаза – теперь те горели, огнем.

– Особенно – как правильно заткнуться.

Где-то внизу, в самой глубине, она почувствовала, как предательская волна тепла прокатилась по животу. Страх? Злость? Или что-то еще более опасное?

Охранник отвернулся, делая вид, что не слышит. Фонтан за спиной Ричарда вдруг взорвался новым каскадом воды – будто сама ночь затаила дыхание.

Он сильнее вцепился в золотистые пряди, чуть-чуть оттягивая их назад. Она вскрикнула – неожиданно громко, и звук заставил пару на соседней скамейке поспешно отпрянуть друг от друга. Притянул трусишку так близко, что их дыхание смешалось – её прерывистое, его ровное и горячее.

– Ты сейчас скажешь мне, кто тебя послал, – полушёпот убаюкивал тише шелеста воды, но каждое слово вонзалось в нее весьма остро. – Или я начну рвать тебя на части. И поверь…

Его губы коснулись маленького уха:

– …никто даже не посмотрит в эту сторону.

– Не надо!!! – её тело мелко дрожало против его груди. Он действительно казался огромным – широкие плечи закрывали весь мир, руки, державшие её, напоминали стальные капканы.

– Меня послал Бени! Он… он друг! И мой…

Ричард резко дёрнул её за волосы, заставляя замолкнуть. Губы вновь оказались в сантиметре от её – так близко, очень близко, она чувствовала вкус его дыхания. Пальцы в волосах разжались – но только чтобы тут же обхватить её горло, ладонь тёплая и тяжёлая, как гиря.

– Бени… – имя прозвучало как приговор, растянутое между ними, словно проволока. – Мой друг. Мой парень.

Мужчина наклонился ближе, и она почувствовала, как чужое разгорячённое дыхание обжигает щёку:

– И он… решил прислать ко мне свою игрушку?

Рианна попыталась отстраниться, рука на горле – не надавила, нет, напоминала – заставила застыть. Слёзы катились по её лицу, горячие и беспомощные. Непослушные…

– Я случайно! Я не ввязывалась! – слова путались. – Пожалуйста, мистер… как вас там… у меня дома бабушка, я не могу…

Он рассмеялся – глухо, почти ласково. И от этого стало ещё ужаснее.

– Мистер "как вас там"? Родные? Бабушка? – он наклонил голову, как учёный, рассматривающий под микроскопом особенно жалкий образец. – Ты думаешь, это остановит?

Он отпустил шею, но в тот же миг его пальцы впились в ее подбородок, заставляя держать голову так, чтобы их взгляды были на одном уровне. В его глазах – холодный, отточенный расчёт.

– Бени знал, на что тебя посылает, – голос лиса стал еще тише, сладостно опасным, предвкушающим обед. – Значит, ты либо разменная монета…

Пауза. Большой палец провёл по её дрожащей нижней губе, почти нежно.

– …либо просто глупая шавка, которую не жалко.

Где-то внизу, у фонтана, раздался детский смех – такой неуместный, что казалось, будто он доносится из другого мира.

Дыхание у девчонки участилось, крылья носа затрепетали, как у загнанного зверька. В голове пульсировало: «Убийца. Безжалостный. Любит моделей…» А она – не модель. Она – мальчишка с плоской грудью и узкими бёдрами, которую все принимали за подростка.

– Бени – поганый трус, с сеном в трусах вместо яиц! – вырвалось у неё, голос звонкий от бешенства. – Да и я не фотомодель! Отпустите-и-и!

Ричард замер. Потом – отрывисто, почти неестественно – закинул голову назад и рассмеялся. Смешок был коротким, как выстрел, и таким же пугающим. Ровно через секунду тот оборвался, но пальцы так и не разжались, не отпустили.

– О, – он прошипел, внезапно оживившись. – Так ты ещё и кусаешься.

Любопытствующим взглядом скользнул вниз – не к груди, а к её дрожащим кулакам, к перекошенному от гнева лицу. И в его глазах вспыхнуло что-то новое…

– Думаешь, мне нужны фотомодели? – его губы почти касались её уха, в нос ударил запах цветущей липы. – Высоких, фигуристых… хрупких.

Его свободная рука резко скользнула вниз, грубо обхватив бедро и подняла её, заставляя почувствовать всю разницу в их размерах – его силу, её хрупкость.

– А я, может, люблю, когда женщины такие… маленькие. Как ты…

Она не дала ему закончить.

– Значит, вы импотент? – сорвалось у неё, и она тут же прикусила язык, но было поздно.

А потом – удар. Резкий, точный, в пах. Он крякнул, согнувшись, его пальцы на миг разжались… но только на миг.

Следующее, что она поняла – её спиной вдавили в стену, его предплечье прижалось к горлу, перекрывая дыхание. А лицо оказалось в сантиметре от её, и его глаза горели бешенством.

– Курсы самообороны? – прошипел он, хрипя от боли, но живой. – Ох, сейчас огребешься…

Его колено вжалось между её бёдер с такой силой, что она почувствовала каждый шов своих джинсов, впивающийся в кожу. В следующее мгновение мужчина порывисто развернул её, прижав спиной к своей груди – одна рука сдавила талию, другая скрутила запястья за спиной. Его дыхание обожгло затылок, губы почти касались его.

– Тебя мама не учила вежливости?

Рианна дёрнулась, но его хватка только усилилась. Сердце колотилось где-то в горле, а в голове пульсировало: «Беги. Дерись. Умри.» Тело не слушалось – только мелко дрожало.

– Отпустите! Это незаконно! – голос сорвался на визг.

Он рассмеялся – страшно, глубоко, так, что его грудь вибрировала у неё за спиной.

– Законно, – прошипел, намеренно плотно проводя языком по её уху. – Ты же сама пришла. С картой. По приглашению.

Его рука на талии скользнула под майку, пальцы впились в голую кожу живота – нежно, но с обещанием боли.

Он легко развернул её, как игрушку, лицом к себе, пальцы впились жестко, прижимая к своему телу. Их дыхание смешалось – её прерывистое, его ровное и горячее, как выдох зверя перед прыжком.

– Будет больно. Но тебе понравится.

– Нет! Я ненавижу боль! – её голос завибрировал, но тело уже отвечало ему – предательское тепло разливалось по животу.

Твердые губы растянулись в ухмылке. Он наклонился, зубы впились в её плечо – нежно, но достаточно, чтобы она вскрикнула. В ответ узкие бёдра дёрнулись, горячо прижимаясь к нему.

– Смотри-ка… – он провёл языком по следам своих зубов, – твоё тело не врёт.

Хищная рука скользнула между её ног, ладонь прижалась к джинсам – там, где ткань уже была влажной. Он засмеялся снова – низко, глубоко, чувствуя, как она замирает между страхом и чем-то ещё…

– А теперь скажи мне, зайка… – прошептал явно нагреваясь, – ты действительно хочешь, чтобы я остановился?

Её крик разорвал ночь – такой пронзительный, что где-то в парке действительно погасли несколько лампочек, официанты выронили подносы, а фонтаны на секунду замерли, будто испугавшись. Даже музыка в ресторане захлебнулась, не в силах перекрыть этот звук.

Ричард вздрогнул, его пальцы на миг разжались – но не отпустили. Лицо исказилось не злостью, а… восхищением. Диким, почти животным.

– Ого… громкая, – прошипел, притягивая так близко, что её крик упёрся в его грудь, став глухим стоном.

Его губы прижались к неё, зубы слегка зацепили мочку, он продолжил:

– Но знаешь, что я делаю с девчонками, которые шумят?

Одна его рука резко опустилась ниже, отпустив её ягодицу, а другая вцепилась в волосы, запрокидывая её голову назад. Он даст ей почувствовать – всем телом – что сейчас будет хуже. И что он ждёт её следующего крика. Ладонью зажал её рот, пальцы впились в щёки, заставляя замолчать.

– Я их заставляю выть по-другому.

Она не сдавалась – ноги дёрнулись, и в этот раз удар пришёлся ещё точнее. Он выдохнул сквозь зубы, тело на миг согнулось, но вместо того чтобы отпустить – он зарычал. Глухо, по-звериному. И вцепился в неё ещё сильнее.

– Чёртова… сука…

Придавил ее так, что она не могла даже дышать. Рука метнулась вниз, грубо сжимая её бедро, пальцы впились в кожу. В следующий миг её крик разорвал воздух – такой громкий, что даже кузнечики в траве застыли. Десятки глаз устремились на них. Где-то у бара мужчина уже набирал 911, телефон прижат к уху. Ричард почувствовал, как ситуация выскальзывает из-под контроля.