«А у тебя всего лишь один нож, и вообще ты один против четверых, понимаешь к чему все идет, дебил?»

Фрост только цыкает на себя же, недовольно и без азарта. Он уже не знает что хуже, и только пятится назад. Сбежать здесь не получится — тупик, драться — он с радостью, только запал как-то испарился, когда вспомнил о…

— Да твою мать! — рявкает парень, не замечая опасность перед собой. Он — идиот; у него драка тут намечается, а мысли опять…

— Точно псих, — после недолгой паузы восклицает тот что в черном, и достает из заднего кармана джинс складной нож, щелкая спусковой кнопкой, — Так даже проще будет.

— Закончился твой полет, птичка, — противно ухмыляется главный и расчехляет приличный охотничий нож, что висел на поясе.

Джек же только ощетинивается и шипит, ненавидя фразочки вроде «птичек-рыбок» — хватило, наслушался в свое время. Он хочет уйти от конфликта, хочет сбежать, и в то же время часть его так отчаянно хочет сдаться.

— Лучше съебитесь! Так проще будет, для всех… — это кажется последим, что адекватно может сообразить и сказать беловолосый парнишка, надеясь на свою выдержку или удачу.

Только, как известно, такие фразы на невменяемых действую подобно красной тряпке и это только злит группку, а их лидер первым делает движение, резко нападая и почти задевая Фроста размашистым взмахом ножа. Джек, ожидавший, но до конца надеявшийся избежать этой хрени, лишь заводится и недобро рыча, парирует удар, распарывая часть куртки на Хэнке, но не доставая до кожи. Ему даже жаль.

Слишком едкая мысль и он пугается её. Только думать и обдумать не дают, и остальные ублюдки приходят в движение, нападая с разных сторон: от цепей Джек уворачивается, пригнувшись, парня с арматурой удается пнуть ногой и тот складывается пополам, держась за живот. Но к следующему он не успевает обернуться, за что и получает складным ножом по левому плечу, как раз рядом с зажившей раной. Боль оглушает, выбешивает сильнее, и ответ мелкому тваренышу прилетает моментально — массивной рукояткой ножа по виску со всей силы.

— Лучше вам съебаться, в последний раз повторяю! — загнанно дыша, рявкает Джек, слизывая вновь кровь с губ и морщась от боли в предплечье.

— Сука, ты тут ляжешь! — с криком накидывается на него главный.

И из-за неудачного блока Фроста откидывают к той самой колонне. Ситуация паршивей некуда, но он почему-то вспоминает свою первую драку этим летом, и как тот фиолетоволосый придурок зажал его в тупике, а потом появилась серая тень…

Тень, призрак… Нет, хищник же.

«Фрост, твою мать, сконцентрируйся, тварь!»

Мальчишка всхлипывает и полный раздрай в мыслях и эмоциях не дает сконцентрироваться на бое. Он вновь пропускает удар — теперь губа саднит еще больше, но рывок и ответный замах ножом он успевает сделать, только напрасно и еще один удар приходится в солнечное сплетение, отчего тело на секунды немеет, а весь воздух вырывается из легких. Он задыхается, падая на колени, а твари вокруг ржут, и звук арматуры по асфальту слишком четкий и намекающий на его полный пиздец.

— Хватит. Я так больше не могу…

— Чё ты там вякаешь, шизик? А? Не слышно!

— Прекрати это, пожалуйста. Не могу же больше. Ну же… — Джека трясет и он в каком-то вакууме, ни черта не понимающий реалию, полушепотом просит того кого здесь нет. И лишь новые слезы и подступающая истерия. Он действительно больше не может и не хочет. Он наигрался, нажился, настрадался. И не хочет больше…

Его резко дергают наверх и со всей дури припечатывают к бетону, зажимая холодную арматурину у горла, а острый кончик чужого ножа чувствуется в области сердца.

Не так. Только больше не так. Он не хочет ведь больше ни жить, ни существовать, и его ближайшая кончина даже не пугает, потому что мысли не о херовом тельце, зажатом под каким-то мостом, а о том настолько хуево внутри, что это раздирает сознание на части.

Они ржут, издеваются, кто-то даже приставляет холодное лезвие к лицу, обещая приукрасить, перед тем как убьют, а ему плохо настолько, что он не видит лиц перед собой, глотает чертов ком в горле, хотя хочется орать.

«Хватит, хватит, хватит!»

— Что, никто не придет на помощь, да? Бедную сучку никто не защитит?

Это?..

Спусковой.

А рука, в которой еще зажат нож, сжимается сильнее, но Джек только мотает головой, не желая даже от этих ублюдков слышать косвенное напоминание. Хватит!

— Ну же… Ты сдохнешь, — они издевательски подстевают, и кончик лезвия разрезает кожу на груди, но парнишка этого почти не ощущает, лишь странную панику и как предвкушающе что-то сжалось внутри, как перед прыжком в глубокое темное озеро.

— Сдохнешь, как ненужная никому сучка. Слушайте, а может его перед тем как прикончить, по кругу пустить, а?

«Не надо… Пожалуйста! Хватит!»

Тумблер щелкает и Джека трясет, но рука с крепко сжатым нож медленно поднимается.

— Всё равно никому нет до тебя дела…

Дикий рык срывается с губ в тот же момент, когда лезвие ножа входит в податливую плоть треплющегося болвана, а тот расширяет глаза, захлебываясь кровью.

— Сука! — напуганные рявки других, неожиданный звук разбившегося стекла, и на него кидаются.

Его это лишь больше бесит. Отшвырнуть захлебывающееся кровью тело и увернувшись от цепей, резко приблизиться всего на шаг, чтобы врезать кулаком по лицу и моментально порвать глотку лезвием, вспарывая сонку, и к следующему, шипя разъяренной фурией, только теперь проткнуть суке легкое и дальше…

И все что позволительно сейчас, так это выплеснуть все эмоции и защитить себя, что и делает мозг, не обращая внимания на логику, мораль и даже страх.

Джек стоит задыхающийся, не понимая какого черта, пелена перед глазами все еще из-за слез, и только и приходиться что быстро моргать, не понимая какого черта так воняет кровью. Взгляд падает на дергающиеся стонущие тела, что валяются на грязном асфальте, на свои руки изляпанные в крови и почему-то с содранными костяшками и осколками стекла в них же.

Столько крови на ноже, который он все еще держит в подрагивающих пальцах, а густая красная жижа медленно застывает, но всё еще теплая, обволакивающая каждый палец, всю кисть полностью: несколько капель всё же срываются с лезвия и оглушительно громко разбиваются об темный асфальт. Хриплый вскрик наконец срывается с красных от собственной крови губ.

Он не верит, не хочет! Паника захлестывает и становится трудно дышать, Джек хватает ртом воздух, и его хриплый вой раздается эхом по всей пустой территории. Беспомощно переводя шокированный взгляд на вроде еще живых и снова на свои руки. Это же не он!.. Но картинки, всего что произошло менее пяти минут назад, предательски вспыхивают перед внутренним взором и его тошнит от самого себя и того что он видит. Здесь так много всего: боль, страх за свою жизнь, ненависть, отчаяние, истерия, надежда…

Джек жалобно скулит и не знает что делать, осознание накрывает с головой, и всё что может Фрост, так это беспомощно прошептать одно лишь имя.

«Шестой по счету ты — Ужас!»

Банальщина, и так низко — некачественно.

За кого он, твою мать, его принимает?! Искреннее возмущение, и даже оскорбление, что такой даун решил сравнить его с этим беглыми и приравнять в шестую жертву.

Блэк недовольно отодвигает ноутбук и почти бесится. Понаразвелось, мать их, охотников за головами с помутнением рассудка. Он лениво переводит взгляд на матовый экран, где в нескольких развернутых вкладках все данные на убитых и приблизительные наброски кто бы мог их замочить. Халтурщина, как есть, но по-другому, ни полиция, ни спецотдел, возглавляемый Феей, работать не могут — не умеют.

Докатились до хреновых психов, которые пытаются ему бросить вызов. Но это не проблема. Вычислит за несколько часов, и ночью знатно так повеселится. Тем более… новый список составлен, и внутренний зверь урчит от этого довольно.

Ужас знает, как приблизительно отреагирует город на его второй сезон. Это будет впервые, настолько продолжительный летний… марафон. Блэк коварно улыбается, давая себе секунду на довольствие, и поглядывает на электронный таймер: скоро закат, скоро можно будет поиздеваться над ними, сбросить всё напряжение, и устроить еще одну массовую панику.