Эстета все же поймали… Точнее, нашли мертвым, в собственной элитной мастерской красоты, изрезанного парикмахерскими лезвиями и проколотого любимыми декоративными ножами, которые он так кстати брал на преступления и ими же резал бедных жертв. По разнообразным блокам и роликам весь день крутили одно и то же: весь пол был залит в кровище, а не эстетично-поломанное тело мужчины было утыкано, помимо прочего, кусочками разбитых зеркал, особо большие осколки были воткнуты в сгибы локтей и ног психа…

И так тварь, которая запугивала всех девушек от шестнадцати и до тридцати, растеряла всю свою эстетику и стала еще одной обыденной жертвой Ужаса. Так просто и так жестоко в то же время. Только паники после этого стало больше — город бушевал: 604 сходил с привычной орбиты шизы, переходя на паранойю, а изощренность кое-кого била все рекорды.

«Совсем охренел…» — вновь подумалось юноше, только теперь он думал не о постороннем пробежавшем сталкере, а об одной конкретной личности, пытаясь сам же не анализировать с какого хрена начал думать о нем больше.

Фрост фыркает, словно оно ему это и не надо, и удачно перепрыгнув через, хер пойми когда установившийся вот здесь, бордюр в пол метра мчится дальше. У него есть дела поважнее, нежели детальное обдумывание какого такого в ту же ночь после их разговора Ужас так оторвался. К тому же… Джек закусывает губу и все же сбавляет темп, теперь просто быстро переходя еще одну полупустую, но слишком шумную улицу. Он надеется, что сегодня ему так не повезет, как в прошлую неделю. Черт бы драл…

И ведь формально приключений не происходило, его никто не вылавливал, не приставлял нож к горлу и не пытался убить. Только вот… случайные встречи… Целых два полноценных раза, на точках перекупщиков и сбытчиков. А Фрост проклял свои маршруты и себя вместе взятых.

Он никак не ожидал встретить своего персонального палача через четыре дня после их разговора на одной из улиц, совершенно не скрывающегося, так и еще настолько близко. А после этого думай, сколько потенциальных убийц незамечено проходит рядом с тобой каждый день.

Парень не ожидал, а вот его явно приметили сразу, только вот ни словом не обмолвились, лишь пакостно усмехнулись и исчезли в серости толпы. А Джек так и стоял, как обожженный хрен пойми чем, и думал какого хрена. Второй же раз он в принципе не думал, и для своего же психического спокойствия лишний раз не вглядывался в людей, что снуют рядом, только вот просчитался и натолкнулся на кого-то, разъяренно шипя и поднимая голову… Как оказалось зря. Легкое презрение в желтом взгляде и едва ли саркастично приподнятая бровь, и ведь не заорешь на всю улицу полную неадекватов «какого хера?» Только на подлость та их секунда замедлилась, а по блядству случая рядом новый блок новостей передавал о новых подробностях в смерти Эстета. И, кажется, Ужасу понравилось, как побледнел тогда Джек.

Беловолосый трясет головой и просто старается не вспоминать. Сейчас важна концентрация и внимание — людей вокруг слишком много, а шизоидов возможно и подавно, к черту мысли, и главное живым добраться до Джейми. К тому же… слишком уж много в его жизни стало этого маньяка.

«И даже без него стало только хуже…» — думает беловолосый и его бесит, что на улицах еще больше людей, чем четыре дня назад.

Чертов… Ленточник.

Какого хрена эти журналюги обозвали его «Принцем» Фрост в принципе не поймет, но матерится грязно и долго, жаль, что только у себя в голове. Эта тварь появилась не так давно, но убивает с завидной регулярностью — через каждый день. Мерзкая, ублюдочная сука, от которой даже матерые банды в полном ахуе, а Деп предпочел временно переключиться на него, забывая все сводки новостей про Ужаса.

«И с какого такого хера, этот Ужас еще сам не нашел и не прибил эту паскуду?» — то что подсознание и напугано, и возмущено, Джек уже не обращает внимания, ровно, как и на творившийся вокруг хаос из всевозможных жителей и придурков, что теперь либо не высовываются, либо в «супермаркетах» и точках закупи протолкнуться нельзя.

 — Хотя, какого скотства этим долбоклюям так боятся? Не их же, твою мать, могут усыпить в толпе, воткнув иглу в кожу, а потом издеваться да кожу вырезать!..

Парня передернуло от воспоминаний первых трех блоков новостей и подробном описании типа жертвы, и того что этот с ними делает. По всем пунктам, шизанутый выбирал молодых, можно даже сказать юных, мальчишек, очень необычных на внешность.

«Да, таких как примерно ты, Фрост…»

Его вновь передергивает, а новый закоулок встречает сыростью и прохладой. Может, ему стоит здесь остановиться и сделать передышку?

Блядский садист. Джек перестал слушать и вникать в подробности после третьей жертвы, ведь становилось слишком противно и мерзко на душе. Все парни были похожи, а эта… подобия на человека выбирала целенаправленно молодых, светловолосых, с белой кожей и светлыми глазами. Черт бы драл этого садиста с мутировавшим, блядь, сознанием.

Хотя мозги были и, судя по всему, хорошие. Джек не мог не признать, ровно, как и половина СМИ и детективов из полиции. Усыплять и похищать в толпе… Убивать людей редкой внешности, делать с ними свои зверства, замораживать, а потом подкидывать в людные солидные места — для этого требуется мозг и хорошая, твою мать, смекалка. Но больше всего раздражало не это… Бесил факт, что его до сих пор не выловили, хотя он и оставлял дохренище улик, начиная с биологических следов на телах жертв, и до факта заморозки, которая делается только при определенной температуре.

Джек с разворота, не замечая железных балок заграждения, на которых натянута старая железная сетка, врезается в угол поворота, больно ударяясь плечом, но только шипит и матерится, и бежит дальше. Его теперь бесит абсолютно все, и мыслей в голове слишком много и настолько все специфичные, что он рад был бы пуле в башке, и отправиться на тот свет.

Нет. Не новые мысли о суициде. Просто всего чересчур много, и касающихся его событий и параллельных, которые тоже в какой-то степени его волнуют.

«Естественно! Особенно подходить под описание почти идеальной жертвы психопата, это слишком блять волнительно и нихрена не радует!» — в сердцах взвинчивается беловолосый парнишка и наконец тормозит, чтобы перевести дыхание.

В этом проулке пусто, тихо, но безумно влажно и душно из-за испарения луж после вчерашнего дождя. А Фрост цыкает и прислоняется к прохладной стене, потирая левое предплечье. Спокойный медленный выдох и он рад хотя бы тому, что его раны зажили. Как-никак после той потасовки в подземки прошло уже десять дней. Ссадины сошли, синяки прошли и порезы тоже благополучно зажили.

— Десять чертовых дней…

Он хмыкает и думает, что лучше б так прошли воспоминания. Это не типично — это странно. Разговаривать и, в принципе, быть в логове самого опасного убийцы, а после бояться какого-то психа, что выслеживает похожих парней.

Джек думает, что совсем ебанулся, но реальность такова, и, к его великому сожалению, ничего поделать с ней он не может. А еще реально то, что ему надо добраться по старым тропкам в супермаркет и желательно не залететь к Джейми белым полотном, как в прошлый визит: как раз после того, как услышал детально о второй жертве Ленточника. На третьей, когда он находился в своей квартирке, на пол разбился стакан, а в стену полетел старый стеклянный поднос. После этого он слушать не стал — выдержки больше не хватало.

Фрост до сих пор не понимает, почему эти убийства и само это существо он начал бояться, а на кровавые фортеля Ужаса теперь почти параллельно. Нет, здравая оценка работает, и он понимает, что это жестоко, бесчеловечно и, вообще, жутко аж писец, но твою мать!..

«А может, потому что Ужаса я встречал, и он меня… спасал?» — но сам же не понимает какого черта оправдывает этого психа у себя в голове, хотя и зерно истины в этом есть.

Совсем чокнулся, вровень городу и маньякам. И как же его тошнит от всей этой обстановки и непрекращающегося террора известных и неизвестных. И недаром психологи и аналитики бьют тревогу — количество суицидов резко подскочило, а население 604 резко подорвалось за границы, в другие города. Он это слишком хорошо понимает. Вровень самому где-нибудь спиздить захудалую машину и свалить с этого гнилого болота. Только вот водить он не умеет, и ехать понятие не имеет куда.