— Тебе подходит, а имя?

— В следующую полноценную встречу. Если уж выживешь, никчемыш.

— Да лучше уж не выживу. — цедит парень, а всё легкое удивление смывается потоком злости, и открыв замок он выбегает за дверь, негромко ей хлопнув. И к черту! К черту этот дом, эти картинки обстановки, отрывки разговоров и этот пристальный желтый взгляд.

Джек материт и клянет себя последними словами, но больше эту циничную хладнокровную сволочь. Да. Точно. И он надеется, что сможет выбраться с этого квартала, не прибегая к выходам по старым линиям метро, хотя он прекрасно запомнил сюда дорогу.

Фонари уже зажигаются, когда Фрост возвращается на Кромку, всё в том же ахуе, неверии и злости. И в последний момент, перед тем как зайти на территорию общежитий, он смотрит вверх на небо — на звезды, которые по-херовому скотству так ярко проявились на почти черном, выжигающем все остальные цвета, небосклоне. Да, он определенно попал не в ту эру, не в тот век… Не в тот мир…

Комментарий к Глава

XIII

Долгожданная для многих 13 часть. Лис приносит извинения за такую задержку. Очень тяжелая для автора в написании и в затрате нервов часть. Но зато, как бонус – большая.

Маленькое обращение Нет, некоторые из моих уважаемых читателей, я не намеренно по вашим “просьбам” сделала главу больше, а потому что так должно было быть по сюжету именно этой главы и ничего переносить не хотелось. В дальнейшем главы будут выходить по обыкновению “короткими” на 7-8 фикбуковских страниц.

Еще Лис должен сказать, что временно главы начнут выходить реже, примерно раз в неделю, может полторы. Хочется разобраться с другими работами, чтоб не мешали в дальнейшем с ошибками и напоминалками, а так же немного передохнуть... или передОхнуть. Но надеюсь быстро смогу со всем справится и вновь радовать вас часто появляющимися главами! А так, спасибо вам большое, что ждали продолжение, и надеюсь эта часть вам понравится. Приятного всем чтения!:)

(Лис честно обещает ответить на все комменты, как только нормально поспит)

V.S Дорогой муз, который помогал с некоторыми частями этой главы и который, наверное, ждал больше других, знай! Я закончила эту главу в 6-м часу утра и вот только щас ухожу спать... Надеюсь к вечеру проснусь и выйду на редактуру. Спасибо за персональное вдохновение, благодаря которому появились многие сцены в этой главе!

====== Глава XIV ======

Он находился далеко, так, что никто не поймает и не поймет — не выследит.

По крыше опустевшего склада барабанили наглые капли дождя, а в самом пыльном помещении не было слышно ни души. И лишь хаотичный стук капель об ржавую крышу создавал мерное металлическое эхо, нагнетая атмосферу и без того в мрачном помещении.

Но внизу было тихо. Внизу всегда тихо: в подвальном помещении, где некогда еще сохранилась его любимая холодильная камера. Раньше, конечно, служившая для заморозки полуфабрикатов и напичканных синтетикой туш мяса, но сейчас полностью позабытая и пустая. Совсем как он. Но еще рабочая, еще создающая адский холод. Такой же, как и в его эмоциях...

Дождь наверху усиливается, искажая грязный город, но даря ему время завершить свою работу.

А он хочет придать им красоту. Яркую…

Не такую, как при жизни. Он хочет увидеть их иными — иномирными. Поэтому аккуратно срезает ленту кожи на запястье и шее. Он целует их в приоткрытые губы, залюбовавшись предсмертным чистым ужасом в расширившихся зрачках.

И это — его наследие. Его мальчики.

Латексные шнурки, как никогда здесь подходят, опоясывая шею и закрывая тонкую полоску кровящего мяса своим глянцево-черным блеском... И они чистые, белоснежные, идеальные — еще живые. Всегда как куклы — хлопают глазами, взмахивая пушистыми ресницами, на которых капельки хрустальных слезинок.

Но вместо кукол всё осознают, всегда, всё чувствуют…

Его мальчики всегда всё чувствуют: как нож проникает под ребра, как спица вгоняется в гортань… как он медленно, с оттяжкой, входит в них, не забыв заботливо растянуть малышей их собственной кровью.

Он любит их, дарит им последнее наслаждение перед перерождением. Все ради них… юных созданий свыше. Светловолосых, светлоглазых, утонченных и изящных — идеальных. Самых редких.

Скоро... Еще один и его творчество будет завершено, будет последний рубеж перед собственным перерождением, и его не волнует ничего кроме этого. Двадцатисантиметровая спица входит ровно, прокалывая нежную кожу и вонзаясь в гортань под прямым углом. А он восхищен искренней агонией в серовато-голубых глазах своего предпоследнего взрослого мальчика. Его густая кровь медленно замерзает на полу рефрижераторной камеры, и это завораживает до дрожи в пальцах. Идеальнее будет только с последним. С самым прекрасным, по его скромному мнению.

Он любит эту камеру: температура, которую можно настроить, понижается еще больше, а его искусство теперь замерзнет, и не будет повержено жестоким правилам увядающей природы. Перерожденный не закрывает глаза, и в них остается тот первоначальный ужас, что он любит, но кровь из ран постепенно загустевает и замерзает, теперь почти не выливаясь из тела. А он, поцеловав напоследок синие холодные губы, поднимается с колен, любовно оглядывая свою работу. Остается последнее…

Он резко подрывается с кровати, хватаясь за горло, а за стенкой вовсю горланит новый блок новостей.

Да чтоб он сдох.

«…и новый день для 604 начался достаточно печально, а новая жертва Принца-Ленточника была найдена в здании бизнес центра Авилон, и, по предварительным данным, это уже пятая жертва, которую…»

 — Что за блядство-то?

Джек дышит загнанно, пытаясь отойти от кошмара, где ему словно в живую перерезали горло, и щурится от желтоватого света, заливающего его убогую серую комнатку. А он-то, придурок, поленился вчера закрыть окно перед дождем, и вот, блять, теперь наслаждайся — смотри, как все светло и прекрасно!

Парень морщится, сжимая губы в тонкую полоску, нехотя встает с кровати, шатаясь, и направляясь в прохладную ванную комнату.

— Не стоило вчера загоняться… — прикусив губу бормочет он, и ненавидит перспективу все-таки вновь тащиться по новым закупкам. Но так он просто сдохнет от голода, хотя перед этим от обезвоживания… И единственное, за что благодарит себя Фрост, это за вчерашнюю вынужденную, но пригодившуюся подработку.

В ванной включается душ, слышатся отборные маты, а за окном, накаливая асфальт, палит нещадное солнце, и люди в двойном страхе закрываются на замки.

«Ты охренел?» — возмущается про себя Фрост, когда какой-то неадекват пихает его к шершавой стене и пробегает вперед.

Фрост материт идиота и останавливается на несколько секунд, чтобы одернуть закатавшийся рукав кофты, а после сворачивает направо и по знакомым ступенькам сбегает вниз, в узкий проулок между двумя знакомыми кварталами.

«Ебанутая неделька», — равносильно думается парню, а сигналящие вдалеке машины и мат водителей уже подобен фоновому шуму. Он фыркает, хочет глотнуть еще порцию воздуха, но только петляет по знакомым лабиринтам и думает, когда все это прекратится. Весь тот пиздец, что творится почти с неделю.

И можно, вот до стопроцентной вероятности, подумать, что дело в нем и его невезении, в его проблемах и никчемности жизни. Ан нет, хер там. На странность, Джек сам удивляется уже столько дней, что именно с ним слишком странного ничего не происходит, а вот город шизит и плющит на нет. И мало того, что разгар сезона, так и новые психи повылезали откуда не возьмись, и начали тиранить несчастный 604.

Он едко усмехается и пулей перебегает дорогу, оказываясь в прохладных закоулках А7 и надеясь до обеда все же попасть в супермаркет.

Все началось на следующий день после его фантастического, мать его, приключения, будь оно проклято, и Ужас вместе с ним. Джек даже сейчас материт то стечение обстоятельств и не может никак успокоиться.