Ему не отвечают, мужчина даже не сбавляет шага и не оборачивается, только скептически хмыкает и выходит на свет. Сволочь. А Джеку, ему ничего не остается. Ему ясно дали все понять. Он пересиливает себя или, возможно, делает вид что пересиливает — слишком много всего внутри, закрывает глаза на миг и спешит за Ужасом.

Свет слишком противный, почти выжигающий сетчатку и приходится щуриться. Автострада пройдена, остается позади, а впереди лишь часть разрушенных мостов, парковок, квартал арендовочных, но давно разграбленных, магазинов, и несколько заброшенных давно забытых временем автобусных парков. Чертов постапокалипсис А7…

«Какого хрена?»

Только вот вопросы, даже если их тысяча, даже если он все их задаст, он знает, что ему не ответят. Он никто сейчас, чтобы ему отвечали. Да, конечно. Его ведут, как на заклание, всего лишь.

Возможно, это уже точно его конец? Фрост не понимает, тогда какого хрена Ужасу потребовалась его куда-то там вести, с какого хера?.. Мог бы убить там же, в гребаном переходе, и ведь не подкопаться — молодых идиотов из какой-то там шайки кто-то прирезал — плевое дело в А7! Но нет же. Садист хренов. Нужно было поизмываться. Юноша смотрит на спину мужчины и гадает, что с ним могут сделать дальше. Что еще могут сделать?

Они минуют в той же тишине парковки под мостами и серость всех бетонных колон, а Фрост не знает, что дальше думать, что делать и как справится с ошеломляющей паникой, которая, черт её дери, пеленает в свой кокон все быстрее и жестче. С каждым шагом, с каждым новым вздохом… Его ведут черт пойми куда. Молча, спокойно, будто так оно и надо. А он слабоумный идиот, лишь подчиняется, сливая свой последний шанс в хренову бездну идиотизма. Ведь только в полнейшем идиотизме можно добровольно следовать за своим потенциальным убийцей. Не сопротивляясь.

Верно. Он не сопротивляется. И Джек не понимает, что в этом больше всего страшит его — горечь от самого факта ловушки и маячащей на горизонте смерти или от своего равнодушия, такого же горького и досадного. Он совсем съехал вниз. По чертовой шкале 604 — ниже только сам Ад.

Он усмехается про себя и вяло обращает внимание на квартал бывших магазинов и товарных точек техники. Ему плевать. Не плевать только то, куда и зачем, для какой конкретно пытки или смерти его ведет Ужас. Страх удивительным образом переплетается с любопытством, настолько, что становится еще паскудней на душе. Только вот… Зачем?

— Ай! Блядь! — Джек настолько уходит в мысли, что смены асфальта на разбитую с камнями дорогу попросту не замечает, запинаясь о кусок торчащего бетона и теперь шипя от боли.

Хочется проматерится на весь район, обхватить болящую ступню и запрыгать на одной правой, только вот пиздец, а не ситуация, когда он её представляет, учитывая при этом кто сейчас остановился впереди него и развернувшись едва ли с презрением осматривает мальчишку. Хочется заржать, неприлично громко и совсем по-ненормальному. Идиотизм, а не ситуация, но Фрост только опускает взгляд вниз и вновь делает шаг вперед.

«С чего так не везет, и почему нельзя было удавиться еще ребенком?»

Минуты становятся для него персональной, но пока еще не слишком изящной пыткой. Джек надумал за эти небольшие четверть часа с десять, а то и двадцать никчемнейших планов, как попытаться сбежать, обмануть или улизнуть. Только все это херня, все идет по-глупому, а голова не соображает, дрожь в руках не прекращается, а чертово солнце начинает палить еще нещадней.

Магазины, вровень черным, от постоянной копоти, забегаловкам и пунктам сбыта заканчиваются необъяснимо быстро, настолько, что Фрост с опаской озирается, пытаясь взглядом выцепить хоть одно знакомое ему сооружение. Но все что он знал осталось позади. А впереди начинались только разгромленные когда-то автобусные парки, порушенные совсем непригодные для езды, даже тяжелой военной техники, части дорог, и засыпанные мелким крошевом цемента и стекла остановки — вымерший квартал А7.

Там больше ничего нет, ни единого нормально здания, жилого дома, даже старые притоны уже никто не использует из адекватных жителей, да и выхода на другие пересечения кварталов парень не припомнит… Один большой, не посещаемый почти никем тупик, идеально подходивший для незаконных садистских боев или для самоубийств… или как в его случае.

Черт бы брал этого психа, а Джек хмыкает и думает, что так ему и надо. Его пришьют в самом забытом и захудалом островке А7 и никто не найдет даже его трупа. Мысли настолько путаются и теряются в зыбкой панике, что предположить нечто более логичного Фрост банально не может — не в силах и не в состоянии. Он ведь допрыгался, а теперь и положено подохнуть… Ведь он — ненужный никем?

«Черт! Прекрати об этом думать, твою мать!»

Образы, воспоминания, все, что крутилось за эти минуты в голове, превращается в одну блеклую неразличимую даже по цвету кашу, сознание сбоит и страх побеждает. Но он до сих пор не понимает, какого хрена должен подыхать в свои девятнадцать?..

«Взыграла самозащита?» — едкость подсознания, и он думает что последняя.

Его палач привел его к самому тупику квартала: с ржавой убогостью порушенных зданий, где ничего кроме тонн кирпичей, пластов некогда толстых стен, и искореженных, как нарочно загнутых, кусков скрепляющей арматурины. Здесь тихо, слишком тихо даже для забытого квартала, и кроме ветра раздувающего бетонную крошку и палящего солнца, что накаляет собой металл и он скрипит порой от этого, ничего не слышно. Идеально ведь, да?

Стальные глаза бросают невежественный уже взгляд на крючья арматур, и он про себя невесело усмехается. Чертов псевдо металл, вровень псевдо оправданию своему разрушенному самообладанию.

Ты так и должен был закончить.

Солнце на какие-то доли секунд скрывается за незначительное облако пара и тут же появляется, а его персональный убийца замедляет шаг, но не останавливается полностью, лишь проскальзывает между двух блоков и продвигается дальше, вообще не заботится о том, чтобы следить за Фростом. А это выбешивает и оскорбляет Джека больше всего, возможно больше того, что его в скором времени ждет. Невежество и абсолютная уверенность в своей силе… Он действительно Ужас, и Джек только сейчас, до конца, понимает его власть страха над другими. Конечно, а он еще одна напуганная марионетка, сомнамбулой следуя к своей казни. Но лучше ведь так, чем ослушаться этого…

Он не может подобрать правильное слово. Всё, чем или кем его называли… Парень трясет головой и закусив губу пролезает между блоков, матеря себя на чем свет стоит.

Маленький идиот, не способный должным образом принять то, что его ждёт. Думает о чем, блядь, угодно, но только оттягивая факт следующих минут. Он почему-то знает, что они уже подходят к нужному месту, но стоически не хочет думать в деталях. Не хочет запугивать себя еще больше, не хочет накручивать, хотя и понимает. Всё прекрасно понимает и бесится собственному страху и осознанности.

Фрост уже без задней мысли и оценки не обращает внимание на мрачное, даже противное запущение и разруху, по которой ведёт его Ужас, и старается не так яро думать об уебищности своего конца. Если он только мог раньше вернуться в адекват и не попасть в такую ситуацию. Если б мог думать и принимать решения здраво, если б мог изменить все, что с ним происходило за эти чертовы пять лет…

Жалкие домыслы резко обрываются, подобно проржавевшему тросу лифта, а шаги стихают, и вокруг остается лишь тишина и ветер. Они ведь пришли, да? А Джек упорно не хочет поднимать голову, рассматривая красную пыль под ногами от кусков кирпичных блоков.

Самообладание оставляет своего хозяина наедине с паникой, а удары хренового комка мышц сокращаются в, кажется, десяток раз. И нихрена, так же как и тогда, сука-жизнь не проносится перед глазами. Его действительно сковывает ужас перед неизвестностью, и максимум что он еще способен, и почему-то хочет, так это не прятать и так трусливый взгляд.

«Хренов храбрый рыцарь, готовый умереть с гордо поднятой головой, да?»