Все замирают на секунду, и Джек выложит все свои кредиты на кон, стопроцентно зная, что у всех присутствующих волосы встали дыбом на всех частях тела.

— Еб твою за ногу! Какого хрена? — не дожидаясь окончания вопля, тихо рявкает низенький подросток.

— В здании псих, хрен пойми как и откуда, на первом трое изуродованных, на третьем пацан с мелким братом с перерезанными глотками, сейчас он на пятом, значит через минуту или меньше будет тут. Эта сука перережет всех.

— Выходы? — крякает перепуганный паренек за новым лидером в серой спортивке.

— По первому поднимается, но по второму спуститься незамеченными трудно. Эхо аж пиздец какое. Есть пожарный, но открыт только на девятом, проверял.

— Сукаааа..! — шипит мелкотня, а Джек прислушивается, понимает, что так просто ничего не будет. Их целенаправленно будут вырезать. Почему он так думает, сам толком не может объяснить, возможно интуиция, а возможно опыт жизни…

— А может их два или это хреновы полицейские?

— Полицейские, по твоему, глотки перерезают и превращают тела в месиво? — огрызается Фрост, поглядывая на вход и прислушиваясь как сумасшедший ко всем звукам и шумам, — Нет времени, нужно уходить. Похрен на полицию, эта тварь нас здесь найдет!

— Он прав! — вякает кто-то с дальнего плана.

— А может лучше разделиться, а?

— Ты уверен, что это псих и не какой-то полицейский отряд?

— Да, блять! Уверен! Поверь, видел я психов в своей жизни по более твоего. И если сейчас не уберемся…

Докончить парень не успевает, противный скрежет металла по железным перилам лестниц вызывает дрожь и муть во всем теле. Его передергивает, а остальные поняв, что это за звук, вскрикивают, начинают материться и кидаются врассыпную.

— Твою мать! — беловолосый и не думал так заканчивать свою жизнь, но что блять тут поделаешь — он кидается в квартиры, наперерез и петляя, но к дальней восточной лестнице, не понимая, что часть ребят бежит за ним, а другие пытаются укрыться в квартирах и различных закоулках.

«Долбанные дебилы не понимающие с кем связались!»

Он переводит дыхание в одну секунду, через еще три он и еще двое на втором пролете — седьмой этаж, а им на встречу рвутся еще трое таких же на нет испуганных нелегалов-подростков. У Фроста слишком быстро закрадывается мысль, что психа скорее всего два, но самый бледный, высоких и судя по всему старший, онемевшими губами шепчет всего одно слово, и Джек хочет завыть загнанным зверем:

— Спецотряд.

— Внизу какой-то псих мочит наших и это явно не спецы… — с трудом выговаривает мальчишка за спиной беловолосого. А сам он принимает решение — лучше уж пули и возможность скрыться наверху, чем те зверства которые они теперь и слышат внизу. Вновь раздается чей-то крик и мольбы пощадить, а снова вой только на этот раз страшнее, громче, болезненней…

Верхняя выжившая группа морщится, а Джек кивает на лестницу, на вверх.

— По пожарной…

— Не успеем с этого крыла. Всех заметят.

— Тогда врассыпную, половину здесь половина на южную часть. — шипит беловолосый парнишка и, кивнув остальным, огибает толпящихся ребят запрыгивая сразу на третью ступеньку новой лестницы, за ним решают пойти двое из его группы и один из новенькой. Но ему плевать — главное выбраться самому. Перспектива, как пуль, так и ножей его не привлекает. А внизу слышится мат, крики и последующий крик кого-то из пойманных.

— Где блять этот чудо староста, когда началась такая хрень? — рычит Фрост, зверем мчащийся вверх и не оглядываясь.

— Мы его не видели, он пропал сразу как это началось…

***

Мальчишка воровато оглядывается на улице, быстро смотрит по сторонам небольшой дороги, и быстро перебежав, мчится к самой близко стоящей бронированной машине без сигнальных сирен. Дверь броневика с грохотом отъезжает и запыхавшийся молодой человек с легким страхом смотрит на девушку в черном костюме.

— Началось… Эта хрень приперлась, Шип… он уже троих — того, что дальше, по плану?

Фея осматривает своего агента, впрочем, временного, ибо его общение на короткой ножке с тем же Шипом чести ему не придает, да и доверия тоже, но коротко кивает. В маленький микрофон на форме отдается приказ второй группе выдвигаться в здание.

— Хорошо их заманил туда, Мартин. Получишь остальную оплату, как и договаривались — в штабе. Сейчас живо залез сюда и не отсвечивай. Спецы сделают свое дело.

Девушка не смотрит на недовольного и раздраженного пацана, она руководит операцией: на маленьких мониторчиках передается трансляция с микрокамер на первой группе, что выдвинулись в здание, двое агентов, сидящих перед ней, поддерживают связь и координируют группу. Второй отряд уже на подходе и их камеры тоже включаются, и с этого момента соблюдается режим тишины. Фея, впившись сосредоточенным взглядом в происходящее на экранах, нащупывает на портативном столике рацию.

— Пятое и третье подразделение, прием!

— … Третье на связи, что, милая Туф, твой план работает? — язвительность младшего дебильного детектива бесила, но поделать она ничего не могла, да и не здесь срываться.

— Работает, Шип появился, две группы тоже, всем приготовиться и ждать сигнала. Как поняли, третья?

— Вас понял, ждем сигнала и не высовываемся.

— Пятая, вы слышали, прием? Всё поняли?

— Так точно, командир! Ждем сигнала.

Фея ухмыльнулась, вглядываясь в четко сработанную командную работу отряда — её отряда. И плевать ей, даже если ценой пойманного Шипа и Кромешного Ужаса будут все эти нелегалы, а возраст… Можно и перекрыть департаментские отсчеты, приписав им по пятерке лет. Кто и когда в 604 этого не делал? Главное выловить этих тварей, остальное повесить на них будет делом легким и негрязным. А подростки, все равно изгой, что станут в будущем такими же отморозками, если уж не хуже… Так что по её сути и логики ничего сверх аморального она не совершала, впрочем, как и часть всей ее группы и нескольких сподручных подразделений.

Обученный всему и готовый на всё, спец из группы захвата крадется бесшумно, принимая по рации команды, и слушая свою группу, что в десяти метрах от него в следующем коридоре. Задача поставлена, осталось устранить последних пяти подростков, заняться второстепенной целью и ждать приоритет. Он уже подходит к седьмому этажу, территория там зачищена и прибор ночного видения не выявляет ненужных субъектов. Но в следующую секунду что-то начинает идти не так: тишина становится более осязаемой, интуитивное чувство, что за ним наблюдают подскакивает в несколько сотен раз, но обернуться или предупредить своих он не успевает: неожиданная боль врывается в тело стремительно, молниеносной вспышкой захватывая всё сознание. Он так и замирает, не в силах пошевелиться или сделать хоть вдох, а через мгновение падает на пол, подкошенный неизвестным. Тихий хрип четко дает понять о неминуемой, скорой гибели, ровно, как и с огненной болью воткнутый нож в сердце. Боец все еще не понимает, ведь секундой назад всё было под его контролем, но сейчас он лежит на полу, а кусочек света падает на стены и становится сумеречно, видна собственная тень с четким контуром воткнутого в грудь изогнутого ножа.

Хотя… ему становится всё равно, в его последние минуты сознание начинает затихать, но мозг всё еще в панике и страх, так резко появившийся, не проходит. В наушнике слышны переговоры своих же, рация шуршит помехами, но мужчина не может даже и рта открыть, не то от ужаса, не то от шока, и всё что может вымуштрованный и до зубов опасный пару минут назад спец — доживать последние мгновение в страхе перед темным силуэтом над ним. А нависшему спереди силуэту — тени всё равно, она лишь удовлетворенно наблюдает, но через мгновение плавно огибает будущий труп и исчезает в соседней комнате.

Шуршит рация, мужчина хрипит, умирающий медленно и болезненно — страшно.

— …Йети, прием! Третий отряд, как слышно? Какого хрена там у вас происходит? — рация оживает, и последнее боец еще может исполнить.