Сам приучил мальчишку не надеяться.
— Ебаные твари! — рычит охуевшая от такого положения дел Туф, и не знает сейчас на кого переводить ствол. На сбежавших поздно, на Ужаса — естественно, только на сучесть стрессовки руки у нее трясутся, и даже поддержка ебаных детективов стоящих рядом не помогает, и угрозы взявшего на себя роль главного Ника:
— Думаешь если они сливнули, тебе отсюда есть дорога? Нас трое… И… — на этом седоволосый детектив спотыкается, невольно проглатывая слова от одного единственного опасного взгляда хищника.
Хищника, который не показывает то ебаное попадалово, которое будет вскоре. Лишь дразнит их, с неохотой, тягуче опасно делая первый шаг по направлению к ним… К ним ли? У него один взгляд — на мальчишку, и похуй на остальных, даже не замечая предупредительно наставленных пистолетов, и угроз, только взгляд на такого испуганного, потрепанного нервотрепкой и ненавистью окружающих белоснежного…
А Джек и не ожидавший, ошеломленный, вовсе не думающий, что так возможно, так бывает, с ним ли, с таким неудачником? Джек заходится в жалостном всхлипе и зажмуривается, мотнув головой, а в глотке одно отчетливое — «Какого хуя ты здесь делаешь?!» Но естественно не от злости и уж тем более обиды, а от того самого животного глубинного страха — Солнце же могут здесь ранить, Солнце могут…
Да какого хуя ты сюда явился?! Сволочь, сука ты эдакая! Нахуя?! Я не стою этого!..
Джек не додумывает, вообще не может представить происходящее, принять, как совершившийся факт, и все сейчас для него происходит слишком, быстро почти неуловимо, априори того, что время растягивается в самые значимые моменты, хуй там — оно летит: и большинство прожекторов на высоком потолке ближе к выходу гаснут, затемняя хищника, Ник с Астером не находят в этот момент паники ничего лучше, как перегруппироваться, и если Норт защищает теперь собой низенького Сандерсона, перепуганного и злобного, нацеливаясь на темноту, то Банниманд приближается к самому Джеку, с пушкой наготове, прицеливаясь Фросту в висок, но бледнее покойника. И только Фея не сдвигается с места, пораженная происходящим, надеющаяся на подкрепление, но которого по любому уже не будет.
— Перерезать одних моих мало, тварь! — на грани сдержанности фальшивит Туф, — Теперь дорога вам одна — на тот свет. И похуй что ты решил устроить, все равно не поможет!..
И это было бы правдой, если бы сучка Фея не медлила. Вечно они так — повыёбываться, потолкать заумные речи, лишь бы выебнуться, насколько матерые, пиздатые, или просто с паники нахуй не решаются стрелять, инстинктом выживания лишь желая сбежать… Это бесит Ужаса, не приносит ему ничего, кроме брезгливости и злобы. Только вот и сам он хорош, и инстинкт самосохранения кладет одним единственным, возле этой кучки будущих покойников — мальчишка, напуганный, дрожащий мальчишка, у виска которого заряженный ствол. Грёбаный белоснежный, с большими перепуганными глазищами, искусанными губами и ссадиной на левой скуле… И зверь внутри него ебал все риски ныне и в будущем для себя же. На первый план так ярко выставляя то самое потаенное, чернильное и пиздец опасное, которое подчиняете сейчас одному — вырвать из их лап своё, то что давно заклеймил.
Они уничтожат тебя. И ты это понимаешь, знаешь каковы сейчас риски… Только вот мальчишка вообще не в безопасности, и вытащить нужно его. Первостепенно.
До издевательства над сами собой — ведь для того, кто так лелеял свою жизнь и не подставлялся более семи лет, пиздец сейчас смертником становиться. Знаешь же, что в конечном итоге, при нынешнем раскладе, выйти отсюда сможет лишь одни из вас…
Но как же не проверить свое ебаное везение, выходя из тени потушенных прожекторов, подходя плавно, но так неминуемо ближе. Находясь под прицелом драной наемницы и остальных, но сохраняя истинное хладнокровие, словно это они у него в заложниках. Просто блядь будущее мясо. Ужас подходит ближе медленно, но уверенно, не сводя взгляда с мальчишки, только с него одного, зная, что так отчаянно беззвучно шепчет Джек, напуганный до истерики Джек. Глупый блядь…
— Угомонись, — звучит успокаивающим приказом, от чего мальчишка вздрагивает, ещё шире распахивая глаза, не замечая судорожного вздоха, почти стона и так умоляюще смотря. И реально хочется сейчас рыкнуть на него, чтобы взял себя в руки, но ебаные ж бравые солдатики-хранители во главе пестрой шалавы наемницы.
— Нет… — шепчет Джек, мотнув головой в отказе, не желая принимать действительность, не желая видеть, как его хищник приближается, попадая всё ближе под прицелы этих тварей… Похуй то, что сам на мушке. Но он… Господи, да какого хуя…
— Нет! — выкрикивает парень, резко дергаясь на стуле, в полной мере наконец оценивая, что это не ебаная иллюзия пропитанного шизой мозга. Не так же должно быть, не так!
— Эй, захлопнись! — в ебаной сложившейся Астер не думает, на одних рефлексах взрывается на Фроста, который его перепугал своим неожиданным вскриком, Банниманд разворачивается к парнишке, уже желая ебнуть его по виску или схватить за волосы, но его мгновенно примораживает ледяным страхом к полу тихий утробный рык подходящего ближе хищника. Взбешенного блядь хищника.
— Только прикоснись к нему, и твои органы нехуево так украсят здесь весь пол… Кролик, — шипяще предупреждает Ужас, прожигая замершего Банниманда опасным взглядом. Да и похуй что тут ещё два ствола на него наставлены, ебал он, но к мальчишке не прикоснуться пока он здесь, не тронут. И отпрянувшего от Фроста Астера он больше в расчет не берет, только его блядский заряженный ствол.
Они — недоебари узкомыслящие хорошо так расставили, расценив, что ему лично побоку на оружие и запугивания, однако если мальчишка будет на прицеле… И его внимание вновь переводится на Джека, подбираясь к нему намного ближе, с похуизмом на выкрики Феи остановиться и стоять на месте. Тупая блядь пизда, не способная принять решение и спустить на курок!
— Ты ведь понимаешь, что тебе здесь и конец! Так схуяли тогда…
— Схуяли? — до них остается десять метров, и Блэк замедляет шаг, но циничную улыбку адресовывает шалаве Фее, — Трофеев не собирала, наемница? Радуйся, что всё же здесь, но не советую пускать обойму, как в мишень.
— Мне поебать! Ты знал это, равно и узнаешь за то, что сделал с… — она не договаривает, морщиться, отворачиваясь, спокойная что есть подстраховка и он по любому на прицеле, — Если Луноликий узнает…
А вот это зря. Раздавшееся имя едва ли эхом, и Ужас лишь с наслаждением оглядывает уже что-то заподозрившую Фею вместе с пидорасом филантропом Санди. Она, дважды дура, все ещё настолько рассчитывает на подмогу Луной паскуды… ебаный непрофессионализм и наивность в двадцать девять, а ещё одна из «А» класса убийц. Но до её интеллекта равно и осведомленности ему на отъебись и Ужас только вновь привлекает внимание мальчишки, желая сократить время и за одно кое-что отвлекающее ему сказать:
— Ты неплохо так его подукрасил, — и видя едва ошеломление, резко сменяющее сожалением, добавляет, ведь даже сейчас, в такой ситуации, но Джек должен знать, должен понимать одно конкретное, — Однако я слегка… внес свои коррективы. Не думаю что ты был бы против. И теперь он… улыбается намного шире.
— Что ты с... — понимая, что этим не ограничилось, но вовсе не ожидая, что Ужас настолько довольно ядовито пояснит:
— Всего лишь дал народу пообщаться с их непревзойденным и идеальным, — повисает шокирующая тишина и каждый сейчас понимает, что пиздец настал даже Лунному, но Ужас добивает, сокращая плавным шагом последние метры, — Эдакая теперь всегородская собственность, которую куколкой ебут все кому не лень в его апартаментах. Думаю, там уже очередь выстроилась. Въебать, растрахать в порванный живот, ну или же… глотку, наживую зашивая порезы на лице и все равно трахая в кровящий рот… А через пару дней, если он выживет, станет достоянием на потеху всего А7… Пока не скопытится, ну или на запрещенном X6 не начнут держать. Ужас отчасти удовлетворенный вызванной реакцией, переводит взгляд на не менее, чем остальные, шокированного Джека, — Как считаешь, это у него сыграет на чувстве гордости и самомнении?
