— Нет, — сухо и более грубо, чем следует, нервно выдергивая руку и захлопывая дверь перед, по сути, хозяином этой же херовой квартиры.
И Питч немного охуевает, стоя вот так — ебанутым — перед захлопнувшейся дверью. Охуевает и от изменившегося поведения Джека, и от наглости, и от его явной проявляющейся паники. Но даже все эти составляющие меркнут и сука бледнеют, выцветая прозрачным, перед хуевищным предчувствием внутри, которое постепенно выедает деланный похуизм Блэка. Пусть он прекрасно себя может обманывать, только всё это до поры до времени… И уже к обеду, когда сволоченыш явно собирает нужные вещи, спешно забивая разным рюкзак и вместе с ним кидается в ванную, судя по всему в контрольный раз перед своим уходом, похуизм осыпается сизым пеплом, и Питч не выдерживает такого поведения белобрысой блядины.
Ведь… по всем признакам того, как ведет себя мальчишка, насколько стал пуганый, дерганый, злой, отстраненный, с его постоянным нервозным обниманием себя, с тем, как злостно трет глаза и кусает губы, матерится и что-то ищет… всё это сливается и напрашивается в один ебучий вывод. Его ломает.
Редко, но случается после передоза наркотического, обезболивающего. С учетом же того, что давали и как вводили Джека в ту полукому, сколько в нем было наркоты, не удивительно, что тело теперь глюкнуло и просит добавки. И осознание, что Джек ищет повторного, кроет как никогда. Чертово спокойствие выстраиваемое хищником почти неделей трескается ломаным стеклом, и поведение Джека выбивает на гольное убийство того самого ебанутого мальчишки за дверью.
Потеря спокойстивия — хуже — контроля, как такового? Уже на нахуй. Это омерзительное внутри глобальнее, это в подкорке, под ребрами, то самое нечто, что взбешивает до белизны, разъедает и на поскудство напоминает собственную прошлую жизнь, особенно, когда Фрост отмахивается от него и закрывается показательно на щеколду.
Где-то он уже это видел, и знает такое поведение… ровно, как и понимает, почему у него сейчас такая, блять, бурная реакция, не типичная хваленному похуизму.
Ты знаешь, где видел, знаешь почему, если это правда, тебя так выводит… Привет из прошлой жизни? Или…не хочешь так же потерять ещё и его?
— Либо ты объясняешь какого хуя с тобой происходит, либо я закончу то, что с тобой делали те ебнаты, Оверланд, — подорваться специально, даже не думая с хуяли и останавливая себя на последнем — ломать дверь из-за взбалмошного мальчишки.
— Не сейчас! — отрывисто рявкает в ответ Джек, вновь через слово вставляя излюбленное «блядь», — Серьезно, Питч… Я потом…ну, объясню… Да, блядь!.. Да просто не трогай ты меня, тебе же похуй!
— Открой дверь или тебе пизда, Фрост, — в подтверждение собственным злым словам засекая минуту — это последнее для мальчишки время, когда он ещё может спасти свою никчемную жизнь.
Вот только молчание с той стороны, как издевательство и подтверждение на самые его хуевые предположения, и опять шум воды, шуршание, маты… и это подводит четкую линию. Пиздец красную, пиздец неотвратную. Вспышка из воспоминаний из прошлой жизни, как спуск веревки гильотины, только вот для кого конкретно… Но сученыш таки доигрывается.
Дверь выбивается с одного удара ноги вместе с щеколдой, разъебывая часть косяка и заставляя Джека вскрикнуть от неожиданности, перепугано зажав в руках злосчастный рюкзак. Блэк не церемонится, оказываясь за два шага возле беловолосого идиота, и выхватывая у него из рук мешковатый, разобранный наполовину, рюкзак.
— Говори лучше сразу, что это?.. — и тон у Питча такой, что парень ни разу не слышал; в нем и ярость, и нервоз, и бешенство, граничащее с тихой, но неминуемой угрозой смерти. Джек, вовсе не такой реакции ожидавший, почти ошеломленный, но все еще готовый молчать, только опустив низко голову, молчит, мимолетом кидая злобный взгляд из-под челки. Ну ему вообще пиздец как не нужны сейчас еще и эти проблемы, этот новый скандал. Он дохуя и так чего услышал. Хватит с него. Однако того, кто в бешенстве, не переубедить, и тут ебнувшаяся интуиция Фроста всё же рявкает — не мешать хищнику, ни в кое случае. Не тот случай. Правда ведь ебнуть может. И интуицию на этот раз Фрост слушает, однако не вякнуть едва защитное и противоречивое в свое оправдание всё равно не может:
— Я не… слушай, дай мне разобраться самому и потом…
Но мальчишку прерывают, яростно отшвыривая рюкзак в стену, и в ту же секунду хватая его самого за глотку.
— Говори, блядь малолетняя, на что подсел?! — рявкает в полный голос Питч, и ему правда хочется сейчас убить этого идиота, идиота, который сжавшись и зажмурившись, мотает головой в своё оправдание, но зажавший что-то за спиной в руках.
Доза? Одна мысль этого уже для Блэка триггер, ебнувший часть барьеров, где были эмоции. И где эта блядища только достал?
— Дал сюда, живо!
— Нет! — вскрикивает испугавшийся Джек, только поздно и сил у него против Ужаса, выведенного на эмоции Ужаса, нет от слова совсем, равно и шансов. И руку выкручивают грубо, больно, несмотря на его маты и громкое шипение; Питч добирается до маленькой прозрачной коробочки, зажатой в кулаке и под вскрик мальчишки таки отбирает её.
Что блядь? Что это?! Кислота? Таблетки? Колёса? Капсулы с органикой? Ампулы с химией или…
Пластиковый бокс с одной парой Визоских линз в полной тишине откидывается на край раковины.
— Долбаеб… — ни то себе, не то Фросту. И почему нельзя было понять раньше? Или, учитывая ранее случившиеся, страх повтора взял вверх, похерив всю логику и методы вычисления?
Поздравляю, ты — тварь, что вырезает и держит в страхе весь 604 — полностью переключился с жесткой логики и хладнокровия на эмоции. Они, оказывается, у тебя ещё есть, даже живые!
Ужас лишь неприязненно отмахивается от ядовитых собственных мыслей, дергая на автомате мальчишку за руку ближе, и незаметно облегченно выдохнув, пытается привычно поднять голову парня за подбородок, дабы наконец откинуть гребаную челку и посмотреть в глаза. Но Фрост злющий, Фрост шипит и дергает головой в сторону, силясь уйти от любого прикосновения, так гневно сопит и готов впервые укусить хищника. Пусть маленькая, но месть.
— Посмотри на меня, — приказа в его тоне нет, лишь усталость, больше похоже на простую просьбу. Блядский нонсенс, но ведь это Фрост. Он херит все предположения, херит всё и на корню.
— Иди ты… нахер… — Джек сглатывает, давя острый комок в горле, так хуевищно больно и противно, а он даже не знает от чего именно. Он не понимает впервые, что чувствует, ведь и ситуация впервые случившаяся. Ведь, блядь, никто даже не думал, не догадывался, никто его таким не видел… А сейчас, как голый стоит перед Блэком. Сука ж эта жизнь.
Света от тусклой, явно уже перегорающей, лампы не хватает, и Питча сейчас это взбешивает вновь. Нихуя не видно и он по прежнему не отпуская мальчишку за руку, вытаскивает его и тащит в комнату на свет, ближе к окну. Ибо случайно показавшееся в ванне, в мимолетном движении испуганного белоснежного, просто нереально. Невозможно блядь в этом мире!
Возможно. Пиздец как возможно и со стопроцентной пометкой на то, что это же Оверланд; когда он при нормальном освещении, перед окном, дернув мальчишку близко к себе, жестко поднимет ему голову, таки заставляя на себя посмотреть без этой мешающейся белоснежной челки. Пронзительный голубой и ненавистный взгляд, такой ледяной и равнозначно чистый, как когда-то было яркое небо… В сочетании бледно-белой кожи и снежных волос этот голубой вписывается идеально и абсолютно неверно одновременно. Дико. Опасно. Уникально… Пиздец, как охуенно. Так охуенно, что даже не остается ни то, что слов, даже матов на этого… блядь, уникума? Кто ты, белоснежная погибель?
— Доволен, блядь, да? — рычит в это же мгновенье Джек, сжигая момент и вырываясь, не желая прикосновений, и загнанно теперь смотря в окно. Отступать по-любому поздно.
«Но у тебя есть альтернатива, Фрост. Окно рядом, одно мгновение, да?! — но Джек только откидывает тупые подстебы себя же, похуй. Волнует и рвет лоскуты нечто другое, то, что его последнее сокровенное, — его настоящего — увидели.
