Впрочем, каждый его день не на его стороне, каждая тварь жаждущая…

Острый звон разрушает весь рой мыслей, что носились бешено в голове, и беловолосому приходится резко обернуться, со злым прищуром смотря вдаль, туда, через запустевшую дорогу, где ряды закрытых магазинчиков соседствуют с заброшенными бетонными общежитиями и угасшими неоновыми вывесками. Никого не видно, но зная по своему опыту, Джек не уверен, что это просто ветер или бездомные собаки.

Плохо дело.

«А может быть тебе так и надо?» — подло хихикнуло почти сбрендившее подсознание, и Фрост клянется, что в последний раз стимулировал организм той синтетической гадостью…

Ему нужно ускорить шаг, скрыться подальше, но еще одна резкая боль в боку не дает сделать хоть одного быстрого движения, так остро вонзаясь в орган, что приходится тихо шипеть. Адреналин бьет в голову, и парень панически соображает, навострив слух и всю свою интуицию. Сначала шум, потом шелест, тихий, непонятный гул перерастает в более отчетливый говор, но всё равно непонятный. Ибо его владельцы судя по всему пьяны в стельку, и их больше трех.

«Да твою ж мать!» — он снова попал.

Когда из дальнего переулка, на противоположной стороне, вываливается шумная компашка с битами наперевес и горланя на весь заброшенный квартал маты, Джек готов сам громко взвыть и проматериться. Бежать есть куда, но сможет ли? Организм толком не отдохнул; даже если он сможет побороть чувство боли, ноги не смогут унести его дальше пары десятков метров. А те бугаи хоть и в хлам, но судя по мускулатуре и выдержке, нагонят быстро.

Он идиот, кретин и полный долбаеб, раз поперся через плохо изученные места. Вот сейчас и думай, что лучше — сканеры ублюдских полицейских или встреча с местной шайкой обкуренных и нажравшихся тварей.

«Нет, Фрост, не подохнешь ты своей смертью…», — угрюмо констатирует всё тот же внутренний голос. А двое из перекаченных и почти не осознанных в реальности мужчин замечают паренька, хоть расстояние и приличное. Джеку становится плохо до тошноты…

— О! Мелочь! Парни, у нас сегодня удачливый день!.. — самый высокий из группы, во всем черном и с фиолетовым ирокезом, указывает на попятившегося Джека, и все в момент, затуманенным взглядом, находят серую фигурку.

«Попал…»

Вот теперь паренёк точно в этом уверен. И сделав глубокий вдох, Фрост просто срывается с места, до крови прокусив губу, чтобы не закричать от резкой боли. Плевать сколько пробежит. У него нет другого выхода. Может эти и не в состоянии погнаться, и может найдет выход из незнакомых закоулков. А на своей территории уйти от погони он сможет.

Жаркий, сухой ветер завывает под нитями мостов и обжигает светлую кожу, но беловолосый просто не обращает внимания, ускоряя бег, на пределе возможного и мчится вперед, даже не особо замечая, как порой ослепляют лучи солнца. Несколько петлей, поворотов, позади слышатся маты и похоже эти твари в состоянии гнаться за такой добычей.

И что ж он маленький не сдох..?

Парень фыркает и резко уходит влево, но загоняет себя этим в тупик. Да. Здесь не видно зданий, ибо широкий мост, закрашенные краской или заляпанные кровью опорный колоны, а за колоннами только сетка, что отрезает от старого пустыря, куда свозят мусор. Слева идут заброшенные магазины и обанкротившиеся фирмы, все пятиэтажки нежилые и закрытые, а по правую сторону глухой тупик светлой улицы, заканчивающийся высокой бетонной стеной. Всё. Он приплыл. Выход позади, но уже слышны смешки. И Джек сглатывает противный ком в горле…

«Да, чтоб этот гребанный день!» — в панике и злости рявкает подсознание, а внешне остается только порциями глотать воздух.

— Птичкааа… — тянет уже знакомый голос, и остальные невпопад начинают ржать, а эхо разносит голоса как противный, уже неоспоримый приговор.

Джек лишь ухмыляется, криво, некрасиво, и глаза начинают блестеть сталью. Он медленно оборачивается, стараясь отдышаться и так же ухмыляясь, медленно стягивая со спины рюкзак. Просто так парень не сдастся. Хаос в голове он разберет потом, истерику, боль, панику и страх тоже дома, если выживет. Он не сталкивался с этим почти года три… Но, вот снова. Он либо выживет, либо его убьют, предварительно пустив по кругу.

— Да хер вам, суки! — по змеиному шипит он, угрожающе, но почти слитно, так, что никто ничего не поймет.

А пятерка пьяных, только приближаются, пытаясь взять в кольцо и напасть. Парень лишь резко отшвыривает от себя рюкзак, благо разбиться там нечему и снимает с пояса джинс, за спиной, нож, щелкая спусковой кнопкой и раскрывая лезвие. Он знает, что так вызовет еще большую агрессию, но это его единственный вариант.

До скрежета зубов ненавистное одобрение и смех этой невменяемой группы в очередной раз подтверждает, как Фрост по крупному попал. Но всё же… Главное — не выронить нож, держать прямо перед собой, и когда подойдут ближе, либо кинуться вперед, сделав резкий выпад, либо отступить на шаг — дать подойти ближе, разозлить, чтоб напали, и уже тогда резко одного из них пырнуть.

Шум в голове из-за разыгравшейся паники, в глазах начало мутнеть от недостачи всё того же нужного кислорода, но все же кровь, превратившаяся в огонь, неслась по венам и заставляла обдумывать все варианты событий — каждую микросекунду. Юноша не хочет сдаваться. И потому с тихим, почти утробным рыком перехватив нож удобнее отскакивает на шаг назад, когда первый из самых резвых подрывается в его сторону, размахивая черной битой.

Группка негодует, идет на него. Вдох и сиплый, быстрый выдох, у него не выдержит тело, он знает наверняка, а все из-за чертовых энергетиков, интоксикации после них и бега по лабиринтам этих чертовых, грязных улиц. Но беловолосому плевать сейчас даже на это, он дергает плечом, уходит еще на шаг назад, уже от второго столкновения с потенциальный оружием и делает новый выпад, острым лезвием вверх. Кто-то зашипел, но обращать внимание на это времени нет, слева по предплечью почти прилетает бита, но Джек удачно отскакивает еще назад, хотя понимает, что если его сгонят к сетке, то он проиграл.

Он не слышно цыкает, медленно начинает кружить, не дает им показать, как устал и перепуган, полосует резким выпадом одному запястье, и тут же на грязный асфальт брызжет первая кровь. Вид отвратительный, но он привык, да и жизнь спасать нужно. Ему не до их криков и противного скулежа… «сука» и «тварь» слышится уже отовсюду и кажется, паренёк их только разозлил.

«Вот какого хера тебе, Джек Фрост, не сиделось сегодня дома?»

Ядовитый оскал на потрескавшихся губах, а на щеке чьи-то брызги крови, которые уже остыли и неприятно липнут к коже, но плевать. Адреналин плещет через край и даже на эти секунды притупилась боль, хоть и стало сложнее дышать и двигаться. Тело постепенно немеет из-за фактического износа и отравления энергетиками. Но мозг продолжает работать в молниеносном темпе, и мальчишка действительно не на шутку напуган и борется за каждую минуту, ибо он знает — видел много раз, что будет, если он проиграет…

Но все мысли и стратегические ходы выбиваются из головы вместе с неожиданным ударом: резвый и к такому противному сожалению незаметный паренек с кривой улыбкой укуренного психа сбивает с толку Фроста, а их главарь улучает момент и как пушинку отшвыривает беловолосого одним точным ударом ноги в сторону.

Его хрип, никем в этом шуме не услышанный, саднящая боль в затылке и содранное в кровь левое запястье. Джек просто чудесно сгруппировался и не долбанулся головой об асфальт, но теперь почти возле опорной балки моста, позади еще несколько таких же, и дальше начинается высокая острая сетка, а эта шайка с такими тошнотворными ухмылками приближаются, играючи прокручивая свои биты в руках и звеня непонятно откуда взявшимися цепями.

«Нож, дебил! Потерял!» — в панике рявкает сам на себя, но на осознанном уровне Джек только паршиво усмехается, сплевывая кровь на черную от копоти и застаревшего масла землю.

Твою мать…

Парень приглушенно стонет, но не от боли — ненавидит себя и сегодняшний день. В горле застревает ком ненависти, боли и страха, а глаза только лишь горят дикой, животной злостью. Да, он сможет отбить пару ударов, сможет возможно выкрутиться и отбежать, но слишком малы шансы. Фрост слишком быстро подрывается вновь, пока есть силы встать, не обращая внимания на боль в груди, и сделать хоть что-то, но тяжелая цепь, которую в виде оружия носит один из этих, с силой бьет по спине, и он невольно закусывает губу, тихо вскрикнув.