«Первые трофеи…» — и так думает каждый, даже слышаться шепотки и большая волна нарастающей агрессии и мата.
Трофеи — это хреново. Это значит у кого-то охренительно веселое настроение, а значит и мясорубка будет масштабнее, чем в прошлом году. Беловолосый парень почти весело усмехается, зная что его личная паника уже настойчиво и шизануто стучится в двери разума. Не хватало еще и этого.
И на первый взгляд, кажется что в этом филиале ада, в отделении психически нездоровых тварей не может быть такого резонанса и паники вперемешку с ужасом, уже ничто не заставит конченных ублюдков, убийц и психов настолько бояться. Но нет …. — это ведь 604, это ведь летний сезон, началась жара и началась мясорубка. Он тоже когда-то не думал, что такое может быть…
Его с силой бьют в плечо из-за того что он задумался и не обошел препятствие в виде какого-то идиота. Фрост шугается, прижимается к правым витринам не обращая внимание на остальной поток разношерстных, и на миг поднимает голову, чтобы обсмотреть тихушника в которого он врезался. Парень недобро рычит и ускоряется, чувствуя, как его начинает мутить. Вот такие вот тихушкники, на вид забытые, в простой одежде и без гонора, а ночью они режут и насилуют в переулках, брызжа слюной и догоняясь от вида распотрошенной жертвы… И возможно этот, завтра или уже сегодня, сам будет с порезанным горлом.
— Да сосредоточься ты уже, идиот!.. — он шипит на самого себя, мотает головой не то от мыслей и эмоций, не то от шума и запаха разъедающих носоглотку химикатов. Барыги выставили свой товар повсюду, предлагая дурь на любой вкус, цвет, запах и глюк.
«Вот он пир перед чумой, мать твою…» — Фрост раздражается и лавирует серой тенью, прекрасно зная к какому магазинчику ему нужно.
«Хаос полумертвого города… Самое выгодное здесь уже быть мертвым, не правда ли?» — острое воспоминание с отголоском давно позабытого голоса заставляет с силой врезаться в открытую железную дверь магазина. Джек шипит хуже разъяренной змеи, и с силой пнув металлическое препятствие вновь исчезает в толпе, пока его не засек хозяин.
«Не думай, не думай, не вспоминай! Ты знаешь, будет только хуже… Не думай! Не смей!» — орет подсознание и он знает наверняка, что будет только хуже, но мысли, подобно органическому яду рептилий, уже молниеносно распространяются по венам и заставляют голову пульсировать от боли, а чертовы эмоции зашевелиться одним единым черным клубков. Словно кто-то пустил ток по давно омертвевшему телу и мышцы непроизвольно сокращаются, но жизни в них уже давно нет.
Парень в капюшоне морщит нос и благополучно сворачивает, невидимкой проскальзывая в неприметный магазинчик с давно выцветшей зеленой вывеской «M.r.c.l».*
Тут всё по старому — обветшалая точка сбыта и оптовка, где есть всё. Серая штукатурка на давно потрескавшихся, высоких стенах, несколько стеклянных, давно кое-где разбитых и заклеенных черной лентой витрин, стоящих от входа буквой «Г», пару шкафов-холодильников со всевозможными напитками и легкими наркотиками, и всё тот же ядовитый свет от дневных, неоновых осветителей, что делают магазинчик похожим больше на кабинет патологоанатома…
— Твою ж мать, и какого именно сейчас ему понадобилось вылезать? Что за…
— О, кому-то не нравится внезапная спешка, да, Джек? — за самой дальней параллельной входу витриной, нахально облокотив руки на хрупкое стекло, ухмыляется темноволосый паренек.
На вид он кажется таким же беспредельником-подростком, что и многие на улице, что под стать и Джеку. Но карие глаза горят неподдельным живым интересом ко всему происходящему и красным огоньком хитрости, а вся расслабленная и пофигистичная поза так и кричит о наигранном нахальстве и желании показать себя крутым. На нем как всегда черная кепка, повернутая в бок, и ярко оранжевая безрукавка, что великовата на пару размеров. Вид естественно абсурдный и наглядно, как всегда, для всех свидетельствует о раздолбайстве и не умении мыслить хоть на долю серьезнее в этом черством мире. Этот пожалуй один из немногих близких знакомых Фроста, кому плевать на загнивающую жизнь вокруг, и он с истинным оптимизмом относится к любому происшествию за пределами своего магазинчика… Пацан странный, вроде и взрослый, но по мозгам и поведению ведет себя на лет четырнадцать, не больше… И скорее всего, если бы не магазин и умение доставать редкости и деликатесы, его давно бы прибили те же сволочи, что порой вламываются в эту неприметную коробку, похожую на морг… отваливая бешенные пэйнты** и кредиты за ту или иную вещь.
— Я же просил так меня не называть! — огрызается светловолосый юноша, смотря из-под капюшона и сверкая гневом серых глаз, но так и не снимая его, — Забыл как меня это бесит, Джейми?!
— Ха! Мне по пофигу, как меня хочешь так и называй, а вот тебя до сих пор цепляет! — фыркает парень, в мгновение перепрыгивая через высокую витрину, благо и так давно потрескавшееся стекло не разлетается на тысячу осколков, и подходит к ближайшему шкафу-холодильнику, — Ты зачем? Еда, нормальная вода, кредит или пэйнты с более серьезным лимитом? О, слушай! Тут пришли контрабандой пять грузовиков с натуральным, не синтезированным алкоголем, говорят чистый бурбон, я себе выбил пару ящичков, но вот тут ажиотаж начался… Короче, если будешь брать то осталось всего три бутылки, да и дорогие они заразы…
— Ты забыл, да? — тихим голосом припоминает Фрост, он меланхолично подходит ближе и прислоняется плечом к прохладной дверце холодильника, на секунды довольствуясь ледяным сквозняком, что как всегда выдувается из камеры из-за плохо прорезиненных створок шкафа.
— О да, наш «Ледяной» парень всея Кромки не пьет и ведет до мерзости правильную жизнь! — скривившись, передергивает плечами Джейми. Он кидает многозначительный взгляд на тут же напрягшегося Фроста, который низко опустил голову, и тихо фыркает, — Может тебе реально подогнать несколько пачек краски? Бесплатно даже! Ну какого хрена ты рискуешь, псих недобитый? Много еще раз тебе будет везти, пока вот те ублюдки за окнами не узнают, какой ты весь у нас беленький и миленький, а?
— А просто заткнуться и обменять карточки на провизию в лом? Или я должен рассказать твоему дядюшке, что не собираюсь больше…
— Тихо-тихо-тихо! Не заводись! Твою ж, и чего вы все дерганные стали? Ну вышла наша всеобщая лапочка на охоту, ну открыла новый сезон, так радоваться надо! Столько шизоидов положит!
— Твои бы слова, да в министерство… А лучше тебя туда, под особый контроль психослужбы, — мрачно хмыкает Джек, следя за резкими подрывами пацаненка по всему магазину, и немного отвлекаясь от болящего сердца холодными потоками воздуха.
— Не, дружок. Я в дурку поеду не раньше сто восемнадцати… — пригрозив пальцем, и с важным видом задрав голову вверх, объявляет Джейми.
— Хотя бы до восемнадцати доживи, фантазер хренов!
— Да ты чего такой злой, Фрост? Не первый год такое. Угомонись! Наш Ужас слабых и адекватных не трогает, а до отметки психов, которых он вырезает нам с тобой еще расти и расти, — бурчит темноволосый, вновь перепрыгнув через витрину и выискивая на дальних подвесных полках нужные кредиты и списки с провиантом для Джека, — Да и тем более не встретишь ты его на улице, так что угомонись. Вероятность этого равна — ноль целых, триста двенадцать тысячных…
— Пэйнты есть на полторы тысячи? Мне хотя бы пять. Или кредиты, по тысяче? Еще пару баночек быстроусвояемого белка и… провиант в виде пайков на пять дней. Я конечно пробегусь еще через пару дней, но проще, чтоб были в запасе, — не обращая внимания на болтовню паренька, грубо переводит тему Джек, совершенно точно не желая слышать каковы там цифры и проценты встретить самого отъявленного психа города 604.
Он неохотно отцепляется от холодильника, через плечо осматривает оживленную подземную улицу и тихо матерится, не зная как после будет добираться до привычных спальных районов. Ведь есть и такие личности, что следят за каждой более менее приличной точкой сбыта, и когда человек, затарившись товарами, выходит из подобного местечка за ним тут же отправляется хвост… А в неприметном закоулке, коих тысячи на один квадратный километр, покупателя в лучшем случае избивают, забирая нужное, в худшем человек так и подыхает в темном тупике, пока бродячие псы не растащат его по кускам и это не увидят прохожие, которым кстати тоже нет особого дела до чужой смерти…
