Начать работу Сергей намеревался с распространения царского указа о колонистах. Для этого нужно было пере­вести манифест на итальянский, а затем распространить его в тех местах, где разводят шелкопряда. Там уже, Сергей знал из предыдущего опыта, дела пойдут быстрее. Шелководы, узнав о благах, которые предоставляет им императрица, задума­ются. Потом соблазнится кто-то один, возможно, не самый богатый, или с каким-нибудь грешком за душой Такого нужно принять поласковее. Когда первый получит подъем­ные, остальные решат, что они ничем не хуже. Через полгода от желающих разводить шелкопряда в России отбоя не будет!

С Ниной все было гораздо сложнее. После сообщения о дядиной смерти он не получил от нее ни единого письма. Почему? Нина не писала или почта не смогла догнать его в пути? Тон ее последнего послания показался Сергею сухим и обиженным. Сначала, потрясенный полученным известием, он не обратил на это внимание, но потом, перечитав послание, задумался.

Конечно же, она рассчитывала на большую долю в наслед­стве и поэтому обиделась. Но разве Сергей виноват, что дядя предпочел его? Почти всю жизнь старик провел на дипломатической службе и был яростным приверженцем английских нравов. Будь у него куча сыновей, он все равно не стал бы дробить своего состояния, а завещал бы все старшему. Безусловно, дядюшка не обидел свою жену и обеспечил ей вполне сносное сущест­вование, но вряд ли он надеялся на то, что молодая вдова со­хранит ему верность до могилы. А кому же, скажите, хо­чется, чтобы его денежки в итоге достались какому-нибудь хваткому охотнику за приданым? Нина Аристарховна должна бы это понимать и смириться! Да и на что ей обижаться, если, выйдя за Сергея, она получит все то же самое, что имела?

Рассуждая так, Сергей не сомневался в своей правоте и все же предстоящая встреча немного пугала его. Пугала и безмерно волновала. Он жаждал этой встречи всей душой, но все же не прочь был отсрочить ее еще на несколько дней.

В Геную шхуна прибыла в разгар жаркого дня. Вопреки обыкновению, Сергей с утра находился на палубе, предоста­вив Харитону право собирать вещи в пустой каюте. В этот день новый российский консул в Генуэзской республике не обращал внимания на жару. На нем был новенький, с иго­лочки, голубой камзол, богато расшитый серебром, алый жилет и белоснежная рубашка, отделанная изящным круже­вом. Тонкую талию перепоясывал ярко-желтый кушак. Пан­талоны табачного цвета, из тончайшей лосиной замши, дохо­дили до колен. На ногах – белые чулки и модные туфли с большими позолоченными пряжками. Дополняла наряд фет­ровая шляпа-треуголка, которую Милорадов предпочитал держать в руке, дабы не помять тщательно уложенные и на­пудренные волосы.

Пожалуй, для человека, никогда не бывавшего на Апен­нинском полуострове, Сергей был неплохо осведомлен о го­роде, где ему предстояло служить. Благодарить за это нужно было, прежде всего, Нину, подробно писавшую ему о Генуе.

Теперь, наблюдая, как корабль входит в гавань, он чув­ствовал себя так, будто бывал здесь уже неоднократно. Го­род, амфитеатром расположенный над заливом, казался с моря сказочно прекрасным. Дома и дворцы, кое-где переме­жающиеся пятнами яркой зелени, круто взбирались вверх, теснясь на склонах Лигурийских Апеннин. Улицы, за исклю­чением некоторых, расположенных у самого моря, были практически неразличимы. Сергей знал, что многие улочки в этом городе настолько узки, круты и неправильны, что в экипаже по ним ездить невозможно, а ступеньки и лестницы здесь встречаются на каждом шагу. Старинные храмы и ве­ликолепные дворцы наполняют этот город. А роскошные дома, каждый из которых представляет собой чудо архитек­туры, принадлежат самым обыкновенным горожанам.

В архитектуре Генуи не было строгости Санкт-Петер­бурга или тех немецких городов, в которых Сергей бывал, но это лишь придавало ей очарования.

Сергею известно было также и то, что Нину никогда не интересовало. Эти сведения он почерпнул у своих наставни­ков в Морском корпусе.

Во все времена Генуя являлась практически неприступ­ной крепостью, идеально защищенной как с суши, так и с моря, и имела превосходную обширную бухту, укрепленную двумя большими молами, старым и новым. Старый был по­строен еще в средние века, а новый – сравнительно недавно. На новом моле размещались карантин и маяк. В северо-вос­точной части бухты располагалась бывшая королевская воен­ная гавань, а в восточной – торговая гавань с таможней. Ты­сячи кораблей из разных стран ежегодно заходили в Генуэз­ский порт, и с каждым годом их количество все увеличивалось.

Знал Сергей и о том, что генуэзцам принадлежит боль­шой торговый и довольно сильный военный флот, пусть не такой могущественный, как в средние века, но все же способ­ный портить своим существованием жизнь соседям. А благо­даря своему исключительно выгодному положению, Генуя является одним из основных выходов в море для швейцарцев и баварцев, и это несмотря на то, что доставка грузов через горы остается довольно затруднительной.

Каждому гардемарину, полагалось запомнить эти сведе­ния так же твердо, как и то, что именно в Генуе родился Ко­лумб.

Еще одним источником Сережиных знаний был, как не странно, немецкий драматург Шиллер. Милорадов был зна­ком с его драмой, где речь шла о борьбе за власть между двумя знатными генуэзцами Фиеско и Дориа в шестнадцатом веке. Сергей не совсем одобрял произведение Шиллера, считая его доста­точно крамольным, но все же ему интересно было посмотреть на залив, в котором утонул знаменитый заговорщик. К сожа­лению, исторические познания Милорадова о городе этим и ограничивались, но он надеялся пополнить их на месте.

И, наконец, все самое главное и важное он почерпнул из инструкций, выданных ему канцлером. Касались эти сведе­ния нынешнего политического и экономического состояния Генуэзской республики и были получены благодаря труду покойного Сережиного дяди.

Форма правления в Генуэзской республике – строго аристократическая. Глава государства – дож, избираемый всего на два года. При доже существует тайный совет, со­стоящий из двенадцати губернаторов, и восемь прокураторов, в функции которых входит наблюдение за казной и доходами государства. Высшей властью в республике наделены “боль­шой” и “малый” советы. Первый состоит из трехсот, а второй из сотни членов.

Занимая совсем небольшую площадь и имея население менее полумиллиона человек, Генуя, тем не менее, является одним из богатейших государств Апеннинского полуострова, представляя собой лакомый кусочек для жадных соседей и, прежде всего, для Франции. Богатство свое генуэзцы приоб­рели путем ведения торговли, но и повоевать, в общем-то, любили, периодически то захватывая, то теряя многочислен­ные прилегающие земли и острова. К утратам своим они от­носились философски, предпочитая сохранить принадлежа­щее им добро, нежели захваченные территории.

Последней значительной потерей республики стала Корсика, отошедшая ко Франции в 1768 году. Генуэзцы ус­тупили ее исключительно для того, чтобы их оставили в по­кое. Однако, по прошествии восемнадцати лет, оказалось, что генералу Бонапарту родного острова мало. Теперь он не прочь был бы заполучить и саму Геную. И в этом Сергей Андреевич Наполеона понимал. Будь он сам на месте Корсиканца, тоже стремился бы прибрать к рукам столь лакомый кусочек.

Помимо торговли, генуэзцы занимались производством ряда товаров, пользовавшихся широким спросом в Европе. В списке, приводимом дядей, фигурировали бархатные и шел­ковые ткани, ленты, чулки, искусственные цветы, шляпы, зо­лотые и серебряные украшения, изделия из слоновой кости, мрамора и кораллов, мыло, цукаты, шоколад, бумага и, нако­нец, макароны. “Настоящий женский рай!” – думал Сергей, перечитывая список. Не удивительно, что императрица дала свое поручение именно консулу в Генуе. Она ведь женщина!

В отчете графа говорилось также и о том, что именно генуэзские купцы основали некогда знаменитые шелковые мануфактуры в Лионе.