Услышав о возвращении графа, мать собрала все имеющиеся в наличие средства и повезла Сергея в Петербург.

Сережа был красивым ребенком. В детстве у него были выразительные зеленые глаза с длинными ресни­цами и густые русые волосы, которые перед визитом к дяде мать завила в локоны. Возможно, он напомнил графу умер­шего сына, а может, удача в тот день, наконец, улыбнулась заброшенной ветви, но их родство не показалось Михаилу Матвеевичу чересчур дальним. Сережа остался в Петербурге и, по протекции дяди, был принят в Морской кадетский кор­пус. Михаил Милорадов взял полностью на себя также и денежное обес­печение Сережиного образования, ибо учеба и экипировка гардемарина требовали не менее двухсот рублей ежегодно, коих Сережина маменька, естественно, не имела. Оставляя сына в столице, она рассчитывала на государеву помощь, по­лагавшуюся дворянским детям-сиротам. Однако выяснилось, что вспомоществование это составляет всего три целковых в год. Самого юного гардемарина о денежных затруднениях никто в известность не поставил. Матушка молчала, вероятно, от стыда, а дядя – из скромности. Сергей долго полагал, что учился за родительский счет. Только много лет спустя, раз­бирая бумаги покойного графа, он узнал правду.

В отрочестве Сережа не мечтал о наследстве дяди. Его не волновали ни сами деньги, ни вопрос, кому они в итоге достанутся. В те времена Сергей был полон надежд на собст­венные силы и рассчитывал, что государева служба по­зволит ему самостоятельно выбиться в люди. И лишь когда пришлось начинать все заново, он понял, насколько появле­ние Нины осложнило ему жизнь.

Целью повторной женитьбы графа было получение на­следника. Потому-то из сонма благородных петербургских вдовиц, подходящих ему по возрасту, ни одна не удостои­лась его внимания. После нескольких лет рьяных поисков дядя остановил свой выбор на бедной киевской сиротке, ко­торую чуть более богатые родственники рады были сбыть с рук, все равно куда - замуж или в монастырь.

Пока Сергей, стиснув зубы, заново учился ходить, дядя с молодой женой грелись на итальянском солнышке. К ис­ходу первого года своего заточения в деревне Сергей совер­шенно извелся. Он уже вполне прилично передвигался, опи­раясь на палку, и в седле держался ничуть не хуже, чем до болезни, но его не покидала мысль, что все это напрасно и ни к чему не приведет. С каждой почтой он ожидал известия о том, что Нина родила дяде сына, а значит, лишила его, Сергея, всяческих надежд на будущее. В такие минуты его любовь к Нине превращалась в ненависть, а ревность просто душила его. Он не знал, кто ему нужен больше, дядя или Нина, и не знал, кто из них больше мешает ему жить.

Все менялось, как только он распечатывал очередное письмо. Ясные вопросы и четкие деловые рекомендации дяди касались исключительно Сергея, его будущего и ведения хо­зяйства. Приписки графини бывали куда более романтич­ными и, кроме вопросов о здоровье Сергея Андреевича, со­держали массу сведений о том, что она видела, что читала, и чем в ближайшее время собирается заняться. Ребенка в ее планах не было. Это успокаивало Сергея. Он не принимал во внимание то, что письма порой запаздывали на месяц-другой и могли просто искажать действительность. Пылкое чувство снова расцветало в душе Милорадова, и он снова готов был день и ночь мечтать о предмете своей страсти, разумеется, так, чтобы об этом никто не узнал. Так шли годы.

То, что дядя разочаровался в своем браке, Сергей про­читал между строк в одном из писем. Старик во всем оказы­вал ему поддержку, не скупился на похвалу и, похоже, все более утверждался в мысли, что Сергей останется его единственным наследником. С того времени младший Милорадов уже почти не сомневался, что его благополучию ничего не грозит. Письма дяди год от года становились все более доверительными. А однажды Сергей за­метил, что граф перед отправкой перестал перечитывать при­писки, сделанные Ниной. Пропущенные запятые, которые Михаил Матвеевич раньше уверенно доставлял своей рукой, были ярчайшим тому доказательством. О чем же это еще могло свидетельствовать, как не о полном доверии к пле­мяннику?

Будь Сергей чуть глупее, он обязательно попался бы на удочку старого лиса. Но не тут-то было! Сергей понял все, когда обнаружил в одном из пакетов акварельный портрет Нины. В письме, сопровождавшем его, говорилось о том, что граф собирается похлопотать о переводе племянника в Ге­ную. Консулу, дескать, понадобится помощник в связи с но­вым проектом государыни. Что за проект дядя теперь воз­главляет, не говорилось, возможно, это пока держалось в тайне. Зато сообщалось, что Нина, в последнее время час­тенько остается дома одна, поскольку графу приходится много разъезжать по Италии.

Сначала Сергей разозлился на дядю и подумал, что у того от старости совсем плохо с головой. Искушение бросить все и мчаться в Геную было велико. Но затем, поостыв, ясно увидел ловушку, приготовленную для него стариком.

Возможно, дядюшке наконец-то стало известно о той искре, которая проскочила когда-то между его молодой женой и племянником? Может, что-то почудилось в письмах Сергея, а может, Нину допросил с пристрастием. Или старый камердинер наплел, чего не было… В любом случае все это могло быть лишь проверкой преданности.

Не исключено, что Нина была в сговоре с мужем, а мо­жет и нет. По ее письмам об этом судить было невозможно, они были все так же невинны и милы, как и в начале пере­писки. Тогда он восхитился дипломатическим талантом дяди, который ничего не терял в любом случае, к какому решению не пришел бы Сергей.

А решение Сергея было однозначным: “Нет!”. Пока дядя жив, он не поедет в Италию. В противном случае ему не видать наследства, как своих ушей! Трудно сказать, удастся ли справиться с искушением, если Нина будет рядом, а граф за тридевять земель. Если он чем-нибудь прогневит дядю, за­вещание будет составлено в пользу Нины. А там… Неиз­вестно, сколько еще проживет граф и вспомнит ли Нина о своей любви к Сергею, когда в ее руках окажется внушитель­ное состояние!

В ответном письме Сергей поблагодарил за оказанную честь, сослался на неотложные казенные дела, заверил дядю, что хорошо помнит, чем обязан ему и графине и сказал, что видит свой долг, прежде всего, в служении государыне и про­славлении имени Милорадовых. Что же касается возникшей проблемы, то ее решить несложно. Так как молодой женщине действительно не пристало оставаться в доме одной, тем бо­лее в чужой стране, он посылает в Геную свою матушку, ко­торая составит Нине Аристарховне компанию, пока консул не уладит все дела.

Старик был мудр. Он больше ни словом не обмолвился о переводе в Геную, но Сергею показалось, что дядя остался доволен ответом.

Как позже оказалось, Милорадов действительно не ошибся. Его выдержка принесла желаемый результат, – он получил наследство, а теперь надеялся получить и Нину.

Аудиенция у Государыни, на которую рассчитывал Сер­гей по возвращении из Данцига, не состоялась. Его не приняли, однако это не означало, что он впал в неми­лость.

С одной стороны, работа вдалеке от столицы и двора многого лишает, с другой - создает неоспоримые преимуще­ства. Если ты не мозолишь глаза завистникам, не выставля­ешь напоказ свои успехи, никому не придет в голову состря­пать на тебя доносец и занять освободившуюся должность. Для карьеры, если ты действительно хочешь по-настоящему работать, а не просто подыскиваешь себе тепленькое местечко при дворе, неважно, танцуешь ли ты до упаду на балах. Тут главное создать у своего начальства иллюзию, что ты абсо­лютно незаменим, и молиться, чтобы твой благодетель не ут­ратил благосклонности своего покровителя.

Ранее Сергея опекал дядя, а Михаилу Милорадову про­тежировала сама Императрица. Ведь недаром именно граф был удостоен чести претворять в жизнь личный проект Ее Величества. Теперь, после кончины родственника, Сергей был полон решимости самостоя­тельно торить дорогу в жизни. Политические интриги и дворцовые баталии его нико­гда не привлекали. Ему нравилась та работа, которую он вы­полнял. И, конечно же, он нисколько не кривил душой, когда говорил о том, что интересы Государства Российского стоят для него превыше всего. Поэтому Сергей заранее решил со­гласиться с любым назначением, которое бы ни последовало. Единственное, чего он хотел просить у Ее Величества, это благословения на брак с графиней Милорадовой и возможно­сти самому съездить за Ниной в Италию.