22.01.2003 23 января Юродивый А. Черкизову Когда упадут морозы Оттуда, где воздух студят, И тихо вздохнут берёзы (Вам это не слышно будет), Тогда полюблю я снова Страну маеты и муки За то, что лишила крова, Но не отняла разлуки. Когда упадут рассветы Оттуда, где свет настоен На тьме, что даёт советы, Мол, в поле один не воин, Тогда я поверю снова В увечное счастье ночи Не видеть того, чьё слово Дыханья его короче. Когда упадут раскаты Растрескавшегося грома Оттуда, где круче скаты, Чем крыша родного дома, Тогда я расслышу снова Тот шёпот, уже забытый, Который всему основа, Как крест, на Голгофе врытый — Короче, тогда случится Всё то, что должно случиться, Чему не дано забыться, Что вечно должно лучиться, На что суждено молиться Всем, кто воздевает лица Туда, где плывет зарница, Чтоб в пламя заката влиться, Короче, тогда короче Покажутся дни и ночи, И чёрными станут очи, И плакать не станет мочи, И встану тогда я рядом, Как прежде, с убогим самым, Чтоб с ним поделиться ядом, Что Бог раздаёт по граммам, Скажу я ему: «Не бойся!», Шепну я ему: «Уверуй!», Когда по команде: «Стройся!» Воздастся нам общей мерой, Его задушив в объятьях, Его облегчу я долю, И ангелы в чёрных платьях Меня уведут в неволю, И, мучась со всеми вместе, Заметной едва усмешкой Умножу я жажду мести В орлах, что сказались решкой. Они заподозрят что-то В моём опалённом взоре — И адова их работа Им осточертеет вскоре, И я им секрет открою, Я не утаю ни слова Из песни, что мне, изгою, Напел тенорок Иова, Что не жил в угоду бредням Мешком, утаившим шило — И был до конца последним. А первых как грязи было. 23.01.2007
24 января Любовь Не размыкается кольцо: Твоё лицо – моё лицо. То нависают друг над другом, То вдруг сливаются в одно, Таким исполнены испугом, Что разделиться не дано И не дано соединиться На время, большее, чем век, Что в промельк света между век Вполне сумеет уместиться. Как рекам одного истока, Соединённым навсегда, Терпеть, что в зеркале потока Одна отражена звезда, А остальные – искры только, Так нам – терпеть беду одну, Страдая, ставить смерть в вину Любви, что длится ровно столько, На сколько тянется строка «Твоя рука – моя рука»… Твоя душа – моя душа: Не тянем стон, едва дыша, Не звуки струн посеребрённых В единый соединены, Но олово сердец влюблённых Гудит под пламенем луны, И плавится, и ввысь струится, Чтоб стать оправой хрусталя, Вокруг которого Земля Заворожённая кружится — И тянет стон, едва дыша: «Твоя душа – моя душа»… 24.01.2003 25 января Круг Когда-нибудь в какой-нибудь стране, Конечно, умирать придётся мне — Надеюсь, что в кругу моих родных (не дай господь мне долго мучить их), Опять же я надеюсь и на то, Что в ад не попаду я ни за что, Но выяснится это на весах, Качающихся мерно в небесах, И при любом исходе всё равно На Божий Суд попасть мне суждено, Где зададут мне не один вопрос, Ответа ожидающий всерьёз. И вот уже сейчас, пока я жив, Болит моя душа, как злой нарыв, Поскольку я готов признать при всех, Что мне знаком и ненависти грех, И если спросят ангелы меня При мерном свете Судного огня, За что я сам себя судить бы мог, Скажу: «Я зла в себе не превозмог… Я ненавидел с самых детских лет И тех вождей, которых больше нет, И тех, что есть, и тех, кто только ждут, Когда на русский трон их возведут, Я ненавидел нравы их дворцов, Их матерей, а также их отцов, Их жён, их дочерей и сыновей — Всю их родню невесть каких кровей, Я ненавидел золото корон И варварскую пышность похорон, И сети лжи, висящие везде В гнилом насквозь властительном гнезде, И тусклый перезвон пустых речей, И липкий чад мерцающих свечей, И жадной свиты быстрый шепоток, Порхающий, как шёлковый платок, И правило – тащить свою судьбу Сквозь все препоны на чужом горбу И упиваться славою своей, Одних себя считая за людей, И страсть к наживе, и жестокий нрав, И веру в то, что только ты и прав, И мелочную мстительность, и гнев На всех, кто раскусил твой подлый блеф, И страх за то, что верный твой слуга Всё украдёт и пустится в бега, И вражеское войско соберёт, И на тебя натравит твой народ, И всю твою никчёмную семью Положит под дубовую скамью — И на скамье начнёт чечётку бить, И кровь свою тебя заставит пить, — Я ненавидел, Господи, всегда Их земли, их моря и города, Кареты их, войска и корабли И замки их, встающие вдали, И сам не знаю, Боже, почему, Нашли на них холеру и чуму, И сделай так, чтоб мой родной народ Увидел вдруг, что царь его – урод!». Так буду говорить я на Суде, Всё выскажу и не споткнусь нигде, И может быть, до самого конца Речь доведу я волею Творца, И скажет мне Господь: «Послушай, сын, Ты глуп, хотя и дожил до седин, И чтоб ты понял, как ты виноват, Ступай на землю. Возвратись назад. Я сделаю теперь тебя царём, Владыкою в отечестве твоём, Иди – и попытайся править так, Чтоб душу ты не погрузил во мрак, Но если я увижу только раз, Что отдал ты неправедный приказ, Что ты живёшь как душегуб и вор — Не обессудь. Я на расправу скор!» И в ужасе проснулся я во тьме, В своей постели и в своём уме, И зримо ощутил, что замкнут круг. И нечего сказать мне, милый друг. |
