Проснувшись сентябрьским утром я заметила на своей тумбочке записку от папы. В ней было написано, что он задержится на работе, и чтобы я не ждала его. Это немного расстроило меня, ведь Робби был в очередном отъезде. В этот раз он уехал аж на два месяца к своему другу, а я не очень-то любила оставаться в одиночестве. Но мне в каком-то смысле повезло: я давно хотела посмотреть один фильм, но каждый раз мне это не удавалось, потому что я старалась как можно больше времени провести с близкими.

Позавтракав, я отправилась на прогулку с Джеком. Несмотря на осень, погода была довольно теплой. Джеку нравилось, поэтому ходил очень медленно, внюхиваясь в каждую травинку, в каждый листок. Я не была против такого неспешного шага, ведь тоже могла получить удовольствие от окружающего мира.

Было около девяти утра. Все торопились куда-то. Кто на работу, кто в школу, кто в магазин. Это напомнило мне тот день, когда я одна возвращалась домой, и все оборачивались на меня, не предложив помощи. Как будто знали, что уже нельзя ничем помочь. Иногда мне казалось, что все можно было бы изменить. Что, если бы я тогда заболела, например, и мама не пошла бы на работу? Нет, у меня же была няня… Я все время пыталась смоделировать ситуацию, в которой все случилось бы иначе, но каждый раз я находила причину, по которой все должно было произойти именно так, как произошло.

К вечеру я сделала себе попкорн и включила фильм. Это была комедия. Последние несколько лет я смотрела фильмы только смешные фильмы, они как-то скрашивали мою жизнь. И к тому же, это был любимы жанр Робби. Я постоянно удивлялась: как ему удается оставаться таким жизнерадостным? Даже когда у него была ветрянка, все тело чесалось, а температура не спадала три дня, он с утра до ночи рассказывал о преимуществах своей болезни, при этом вставляя шутки, от которых даже отец мог рассмеяться. В целом, вечер выдался неплохим. Перед сном я проверила почту, понадеявшись, что мой брат все-таки выйдет на связь, но все было напрасно, и я легла спать.

Меня разбудил звук, который преследовал меня на протяжении все сознательной жизни: настойчивый и требовательный, сотрясающий все внутренности. Немного придя в себя я поняла, что о себе дает знать мой желудок. Мне совсем не хотелось есть, а он определено был настроен на трапезу. Джек еще храпел, и я решила его не будить. Спустившись вниз, я начала готовить завтрак для себя и отца. Он до сих пор спал. Видимо, вернулся слишком поздно, потому что было уже около полудня. Пока жарилась яичница и подгорали тосты, я выжала апельсиновый сок и насыпала корм для Джека. Он, услышав знакомый звук, сразу же сбежал по лестнице и проглотил все практически за несколько минут. Позавтракав, я отправилась с Джеком на прогулку, оставив еду для отца на столе.

Была суббота, и многие гуляли в парке со своими питомцами. Туда же направилась и я с Джеком. Как приятно было смотреть на детей, резвящихся в листве, играющих в догонялки, бегающих за собаками, своими и чужими. В их возрасте я, была лишена этой радости, поэтому сейчас внимательно следила за каждым движением и эмоцией ребенка, стараясь понять, что он чувствует. Мой взгляд остановился на одной семье. Папа, мама и трое детей: два мальчика и одна девочка. Говорят, что счастливые пары похожи. Возможно, это была одна из таких. На них было приятно смотреть. Отец уделял внимание детям, не глазея на других женщин и не зевая в сторонке, пока супруга пытается успокоить вопящего малыша, который не хочет уходить домой. Он так внимательно следил за каждым шагом своих малышей, будто боялся, что стоит ему отвести свой взгляд, тут же с ними что-то произойдет. Лица детей показались мне знакомыми. Это была та самая семья, которая теперь живет в нашем доме. Я не видела их уже несколько месяцев, потому что бросила все попытки вернуться в прошлое и перестала приходить туда, где моя семья начала рушиться.

Прошло много времени, пока я предавалась воспоминаниям. Это я определила по Джеку, который уже набегался и прилег возле меня отдохнуть. Когда я вернулась домой, то сразу заметила, что к завтраку так и не притронулись. Я решила узнать, все ли хорошо у отца и поднялась наверх в его комнату. Меня ждал сюрприз: кровать была пуста и заправлена, будто никто на ней и не спал. Я несколько раз окликнула папу, обыскала весь дом, но его нигде не было. Живот снова заурчал. Это был не голод, а тревога. С того самого дня, когда погибла моя мама, мой организм стал вести себя именно таким образом, когда происходило что-то нехорошее.

Я решила подождать до вечера. Я хоть и не знала, чем конкретно занимается мой отец, но была уверена, что это что-то важное, поэтому беспокоить его нельзя. К тому же, он ни раз уезжал на несколько дней не предупредив нас, а потом неожиданно возвращался, извиняясь, что ему так внезапно пришлось исчезнуть. После этого он всегда говорил, как любит меня и Робби и знает, что мы со всем справимся, поэтому его звонки, это всего лишь трата времени и нашего, и его. Но сейчас Робби рядом не было, а я не привыкла оставаться одна.

Весь день я занималась уборкой. Я вычистила второй этаж полностью, а первый решила оставить на следующий раз. Я нашла коробку с маминой одеждой, которую когда-то просила оставить, и примерила несколько платьев и блуз: наконец-то они стали мне по размеру. Эти вещи нравились мне, когда я была еще совсем маленькой, и до сих пор оставались моими любимыми. Уборка совсем вымотала меня, и после вечерней прогулки с Джеком, я уснула на диване в гостиной и проспала до самого утра.

Глава 4

Через три дня молчания я приступила к поискам отца. Наступил тот момент, когда можно было звонить ему на работу. Никто не брал трубку. Для самого экстренного случая у меня был номер его коллеги, которой я пока не решалась позвонить. Вместо этого я набрала Робби. Возможно, папа забыл, что мой брат уехал и по привычке сообщил что-то ему, а Робби в полной уверенности, что отец доложил о своих планах и мне, не стал дублировать информацию. Но и от Робби ответа не последовало, что было неудивительно, ведь телефон моего брата всегда находился где-то в параллельной вселенной от него. Да и к тому же, он находился в той жизненной стадии, как говорил он сам, когда пора «поискать себя», поэтому телефон его только отвлекал, и в приоритете для него была электронная почта.

Через несколько часов «поисков» я все-таки позвонила Холли – человеку тревожного звонка. Она не взяла трубку, но сразу же перезвонила сама. Холли не знала где папа. Никто не знал где он. Это все, что удалось мне выяснить. От обиды в горле скопился комок, и я разревелась как маленькая девочка. Мне казалось, что надо мной издеваются. Если это шутка отца или его проверка, то я никогда не прощу ему этого. Я не знала, что мне делать и к кому обращаться. Никаких родственников у меня больше не было, а мой единственный родной брат находился в тысячах километрах от меня.

Немного собравшись, я сообщила в полицию об исчезновении отца. Но и там ничего по делу мне не сказали, ведь я не знала где и кем он работает, не знала, как связаться с его начальством. Я даже не знала, когда он в последний раз был на работе. Вероятно, офицеры подумали, что я помешалась, выдумав какого-то отца, о котором ничего не знаю. Но я предугадала такую реакцию и в доказательство принесла им фотографии, где мы были вместе, где был и Робби, о котором я тоже упомянула.

Два дня я ждала от полиции хоть каких-то вестей, но ничего конкретного мне не объясняли. Казалось, что они даже не пытаются его искать. Я не знала, сколько еще мне придется находится в таких обстоятельствах, но понимала, что долго так не протяну – у меня заканчивались продукты и деньги. В комнате отца стоял сейф, где были какие-то сбережения. Но код от него я не знала. Мне надо было подыскать себе работу, чтобы как-то пережить это время. Я оставила Робби миллион сообщений, но не получила ответа ни на одно и вряд ли вообще получу.

В нашем городе не так уж много мест, где можно подзаработать, тем более без образования. За мной всегда оставалось право принимать решение по отношению к своей жизни. Отец никогда не возражал, поскольку всегда считал, что я намного умнее своего возраста, а иногда и умнее его. Но только тогда я осознала, что решение не идти в университет было не таким уж и умным. Работать начала я рано. В 16 лет я была волонтером в детском доме. Потом я подрабатывала няней и старалась дать детям все, в чем нуждалась сама, когда была в их возрасте. Они любили меня, но, конечно же, я не могла заменить им мать. Каждый вечер, когда их родители возвращались, я радовалась вместе с этими детьми, потому что знала, что значит услышать родные голоса. Но всякий раз мне было все тяжелее с ними расставаться, поэтому я бросила это дело и последние полтора года ничем не занималась.