Достав пистолет и направив его на офицера, Пятый замер, ощущая чужой холод руки на своей. Вскинув бровь, юноша с непониманием перевел взгляд на напарницу. От прикосновения кожа пылала еще больше.

— Не смотри так, давай подумаем логически.

— А ты так умеешь?

— Боже, — прикрыв глаза свободной рукой, Пятый тихо простонала. — Своих заказывают лишь тогда, когда те сильно напрягают начальство своими косяками, так?

— Ну.

— Может узнаем, что этот, — кивнув в сторону офицера, сидящего неподвижно, Пятый напрягла руку, заставляя напарника опустить пистолет, — сделал такого, чтоб Комиссия направила лучшего киллера и его нового напарника.

— На долю забираю свои слова назад, ты можешь быть полезной.

Грубо подняв и усадив мужчину на стул, Пятый, привязав его, подтянул рядом стоящий стул, поворачивая его спинкой к офицеру и садясь. Широкая улыбка вызывала легкую панику у офицера, переводящего взгляд с Пятого на другую, стоящую неподалеку.

— Итак, поболтаем, как старые друзья? Кто ты такой.

— Твой кошмар.

— Смешно, — цокнув языком, Пятый развел руки в стороны. — Вся Комиссия спит и видит, как бы прихлопнуть меня, пока не удалось никому.

— Это просто мне было лень угрожать тебе.

— Да-да, — махнув рукой, Пятый приставил пистолет к чужой ноге. — Начнем с самого начала: кто ты такой.

— Да пошел, — не успев договорить мужчина закричал. Пуля насквозь прошла через бедро.

— Я могу это делать вновь и вновь, но лучше сказать все сразу, поверь, живее будешь.

— Ты ведь убьешь его.

— Да ты, — повернувшись к напарнице и выстрелив в ее сторону, Пятый лишь на миг потерял ее из виду. Получив легкий удар в плечо, Пятый вздохнул. — Никакой пользы.

— Может, метод слаб, Пятый? Надо нечто поинтереснее, чем тупо простреливать ему ноги с руками.

— Кто-то заделался в первоклассные палачи? Ну, прошу.

Встав со стула, Пятый в пригласительном жесте указал на него, отходя недалеко. Его взгляд устремился за небольшое окно. Пятый всем видом показывал потерю интереса к этому делу. Присев и достав бабочку, Пятый мило улыбнулась.

— Я не такая, как этот садист, — тихий смешок со стороны Пятого вырвался в ту же секунду. — Но даже у меня есть свои методы.

— Катись к черту, Кураторская стерва.

— Да брось, — дернув рукой вперед и разрезав чужую щеку, Пятый нахмурилась. — Откуда вся Комиссия понабралась этой чуши?

Мужчина тихо шипел, вертя головой и проклиная Пятого, сидящую перед ним с невинной улыбкой на лице.

— Мы ведь старые добрые друзья, так расскажи нам все и катись до следующего визита киллеров. Это ведь не трудно, рассказать двум невинным деткам о всех скелетах в шкафу.

— Когда я найду вас, а я найду, сукины вы дети, эти руки сделают с вашими личиками такое, что мать родная не узнает.

— Достал.

Встав и пинком повалив стул с офицером, Пятый наступила ногой на мужскую грудь.

— Не такой она садист, — подойдя к напарнице Пятый присел. — Имя и то, что нарушил.

— Пошел к черту.

— Имя, — выстрел раздробил мочку уха, вырывая крик. — И что нарушил.

— Хейзел, — сквозь зубы прошипел офицер.

— Уже лучше. И что же ты сделал, Хейзел?

— Выкрал то, что способно убить такого, как вы.

Напарники с непониманием переглянулись.

— Что значит это твое «такого, как мы»?

— Отребья, способного воздействовать на петли не замечая того.

— Попробуем без таких грязных слов, — Пятый выстрелил в правое плечо, кровь испачкала его лицо. Мужской крик, возможно, был слышен где-то внизу. Офицер кричал и вырывался, вынуждая Пятого, держащую его ногой за грудь, ударить.

— Когда придет время вы разрушите этот мир, но Куратору это не выгодно и она создаст то, что сможет либо убить, либо отнять способность. Все зависит от мотивов стреляющего.

Мужская рука, схватившая женскую, указала на область его сердца.

— Сюда, если намереваешься убить этого ублюдка, — рука поползла ниже, ложась где-то между ребер. — Здесь, если хочешь, чтобы говнюк никогда не мог больше открыть разлом.

Вырвав руку и покинув палатку, Пятый спряталась за ближайшим деревом. Завтрак все же выбрался наружу. Опираясь лбом о дерево, Пятый слышала легкие шаги позади себя. Сил не было даже повернуться к напарнику, а уж думать или говорить.

— Куратор слетела с катушек. Но что-то не стыкуется. Она ведь понимала, что мы будем общаться с ним и узнаем о том, что он сделал.

— Может, все это задание, знакомство и дуэт для того, чтоб мы узнали это?

— Что это, Пятый?

— Я не знаю.

***

В камере всегда было тяжело дышать. Благодаря этому сила Пятого подводила ее, мешая концентрации для прорыва разлома. Вдох давался тяжелее, чем выдох, резкий, выбивающий залежи воздуха в легких. Синяя вспышка не привлекла к себе, просто слегка удивила. Широкая улыбка, пугающая когда-то всех всегда вынуждала улыбнуться в ответ, просто чтобы позлить, в этом был их дуэт: один злит, второй злится.

— Ну, привет, маленькая лгунья.

Вскинув бровь, Пятый села напротив бывшего напарника, повторяя его позу: подогнутые ноги, локти, упертые в землю и подбородок, мирно покоящейся в подставленных ладонях.

— Угадай где я был. — Удивление на лице Пятого вызвало кивок в знак согласия, юноша продолжительно кивал. — Верно-верно, успел поработать на Комиссию, пока вы тут прохлаждались. И, знаешь, что я там нашел? Записи, как одна лживая тварь пытала меня в угоду своего прекрасного начальства. О, нет-нет, подожди, самый сок только дальше. Оказывается, это и правда была ты в квартире того ученого, ты отдала записи Куратору и вынудила работать на нее куда дольше.

Опустив голову, Пятый разорвала зрительный контакт с юношей. Она не думала, что правда окажется такой больной и неприятной.

— Знаешь, что странно? Среди отчетов о всех твоих прекрасных пытках, я нашел много фоток, — подняв изображение их двоих в Париже, Пятый прислонил их к стеклу. — Мы такие сладкие, аж до ужаса противно, а тут, — показав фото, где Пятые наслаждались друг другом после наводнения, Пятый фыркнул, замечая на чужом лице удивление. — Почему я выгляжу на всех этих вот снимках каким-то счастливым? Почему? Что в тебе, маленькая дрянь, такого особенного, что я забывался?

Улыбнувшись уголками губ, Пятый подняла взгляд, теплый, узнаваемый взгляд, которым она смотрела на него в ту ночь, когда из уст уже не случайно вырвалась фраза: я так испугался.

— Именно из-за вот этого дерьма Куратор имела влияние на тебя, ты хоть осознаешь это? — Кивнув, Пятый приложила ладонь к стеклу, перекрывая для себя фото. — И ты, как дурочка поддалась этому порыву? Зачем?

— Ты стал единственным близким для меня человеком, — голос был тихий, Пятый прерывалась, чтоб прокашляться. Дышать после этого становилось труднее, но она продолжала говорить. — А потерять семью во второй раз я не смогла бы.

— И поэтому ты дала почву для экспериментов этой сумасшедшей? Какая ты идиотка.

— Зато ты дома, — замолчав, Пятый отвернулась, прерывая зрительный контакт на длительное время.

Пятый поднялся, кулаком ударяя по железной камере и, раскидав принесенные фотографии ушел, оставляя после себя горсть приятных воспоминаний и тяжелый груз прошлого. Чья-то рука подняла снимки, рассматривая их с нескрываемым наслаждением. Куратор обвела Пятого взглядом, вынуждая девушку, забывшую о нехватке воздуха дернуться вверх. Руки разбивались о метал, оставляя кровавые разводы. Она кричала, а Куратор, подойдя вплотную к двери лишь мило улыбнулась.