— Обойдусь, — отмахнувшись, Пятый, присев возле берега, поджала ноги к груди. — Мне уже бояться праведного гнева, о котором чуть ли не легенды ходят?

— И сколько ж времени мне теперь эту болтовню?

— Зная Куратора и ее пристрастие к усложнению жизней другом, то.

Пятый не успела договорить. Утянув напарницу под воду, Пятый довольно вынырнул, уходя на берег и, скинув с себя одежду присел, подставляя лицо редким солнечным лучам. Повисшая тишина первое время приносила удовольствие, затем дошло произошедшее. Ни напарницы, ни ее, уже надоевшей физиономии, даже кругов над водой нет.

— Вот черт, — выругавшись, Пятый нырнул, стараясь взглядом найти Пятого, скорее всего, просто решившую пошутить.

Тело медленно опускалось ниже, воздух исчез из ее легких за считанные секунды, рукам попросту не за что было цепляться, сил на пролом пространства не хватило. Ухмыльнувшись и теряя сознание, Пятый мысленно попрощалась с потерянной семьей, обещая скоро присоединиться к классной попойке, которую устроит Клаус.

Жжение в легких от поступающего кислорода напомнил дни, проведенные в барокамере. Организм и тело вспоминали, как правильно потреблять для себя воздух, ловя его цепко, но медленно, не позволяя произойди его резкому переизбытку.

Резко осев и закашлявшись, Пятый повернулась на бок, выплевывая всю скопившуюся в легких воду. Попойка отменяется, Клаус, это место не хочет отпускать.

— Ну что за бесполезный кусок непойми чего, — тяжело выдохнув, Пятый упал на землю, ложась в позу звездочки и, косясь на напарницу, молча разглядывал ее. Мокрая одежда тяжелым комом упала на землю, стало холодно, но Пятый, не обращая не это внимание, все еще тяжело дышала, изредка затихая.

— Я убью тебя.

— Это угроза? Очень мило слышать ее от той, кто даже плавать не умеет.

— Я просто приду к тебе ночью и перережу глотку. Буду стоять и смотреть, как ты, пытаясь схватиться за жизнь будешь истекать кровью, фонтаном стекающей по твоему телу.

— Какие мы грозные, аж страшно стало, — замолчав и хмыкнув, Пятый прикрыл глаза. — А, нет, показалось.

Они молча шли сквозь разрушенные палатки военных, стараясь не наступать не на тела, ни в лужи крови. Гражданская война охватила собой Лаос за считанные дни, вовлекая все больше и больше сторон со всего света. Напарники, вот уже третий день кидали друг на друга молчаливые взгляды, когда где-то неподалеку проходили военные или приземлялся снаряд. Главный штаб располагался на вершине горы, куда дойти было тяжелее, чем до Комиссии, здание которой полностью напичкано взрывчатками и небольшими ловушками. Весь периметр просто усыпан чуть ли не животными капканами. Даже Пятый, повидавший многое, был удивлен, хоть и не подавал виду.

— Что такого особенного в этом объекте?

— Три дня тишины помахали мне ручкой и ушли в закат, — пожав плечами, Пятый слегка замедлил шаг, ровняясь с напарницей. — Чаще всего выбор Комиссии падает не то, чтобы на основной ключ к изменению времени. Они задевают винтики, иногда спусковые крючки.

— А сама бомба?

— Последний раз, когда мне пришлось устранить бомбу — отлеживался в любимой Комиссии почти неделю. Цепная реакция подействовала на способность, Куратор, конечно же, ничего «не знала».

— То есть мы идем за бомбой.

— То есть за бомбой.

Согласившись, Пятый вздохнул, доставая пистолет и, спрятавшись за толстым стволом дерева, огляделся. Показав пальцами число три, Пятый прицелился одному в голову, когда заметил знакомый отблеск разрыва пространства, чьи-то руки и труп, летящий на землю со свернутой шеей.

Ухмыльнувшись, Пятый вышел из своего укрытия, отрицательно кивая головой и, выстрелив двоим в лоб спрятал пистолет, медленно обходя ловушки.

— Не сработаемся.

— Тебе пришлось потратить четыре дня на то, чтоб это понять? Поддерживаю, не сработаемся.

— Ты можешь хоть на минуту засунуть свое желание подражать мне и осознать, что тебе и трех жизней не хватит быть таким же.

— Что? У кого-то завышенная самооценка, я посмотрю.

— Оправданно завышенная, идиотка.

— А ты, как погляжу, умнее всех, мм?

— Сейчас я начинаю переживать за то крошечное, что ты считаешь мозгом.

Пятый, отстала, замирая на месте от прохладного дула пистолета, приставленного к затылку. Тяжелый вздох напарника лишь раздражал. Скрестив руки на груди, Пятый вскинула бровь, как бы прося сделать хоть что-то.

— Кто вы?

— Вы? Простите, офицер, я ее не знаю, — подмигнув Пятый исчез, оставляя девушку наедине с целью.

— Эгоцентричный мелкий ублюдок, — выплюнув, Пятый дернулась, когда звук спущенного курка дошел до ушей.

Подтолкнув девушку, офицер вынудил ее пойти вперед, стараясь огибать все ловушки, изученные напарниками за три дня тишины. Свет от разлома еле-еле задевал пальцы, способности будто издевались над Пятым, всегда подводя в нужное время.

Шатер встретил их теплом и запахом жженой плоти. Множество трупов, лежащих на земле, были с прижженными глазами или ртом. От такого зловонья хотелось выплеснуть весь завтрак. Пистолет с грохотом приземлился на небольшой стол, а девушка, сев на стул, быстро привязана к нему веревкой.

— Знаете, я не любитель всяких там игрушек, а уж практика в связывании.

— Закрой рот, — ударив Пятого по щеке, мужчина сплюнул перед ее ногами. Подняв голову и вздохнув, Пятый пожала плечами, расслабляясь под чужим тяжелым взглядом.

— Ты ведь все равно покойник, так к чему этот фарс? Развяжи, побьем друг друга и разойдемся. Я — с твоей головой, а ты. А, — прыснув, Пятый улыбнулась, — а ты останешься здесь кормить червей. Все счастливы, все довольны.

— Комиссия сейчас весь сброд к себе берет?

— Что, прости? Откуда… — закатив глаза и сплюнув собравшуюся во рту кровь, Пятый, заметив напарника, сидящего в другом конце палатки, кивнула. — И как бывшая собака Комиссии способна вызвать проблемы?

— Попридержи язык, сучка Куратора.

— Я бы попросил, — подав голос, Пятый закинул ногу на ногу, потягивая ароматный кофе из небольшой чашки, — оскорблять эту дурочку исключительно моя прерогатива.

— С каких это пор?

— Как стала моим напарником.

— И как я могла забыть, — прикрыв глаза Пятый выдохнула. — Я долго еще связанная-то буду?

— Я бы еще рот тебе заклеил, но, хочу отдать должное, узнали мы весьма интересное.

Оказавшись возле офицера, Пятый, отпив кофе, оглядел его с ног до головы, стараясь вспомнить бывшего работника Комиссии. Мужчина, схватив автомат нацелился.

— Не помню тебя, — заключив, Пятый перерезал веревки, держащие напарницу в тисках. Благодарный кивок, девушка потирала потертые руки, все еще с непониманием смотря на Пятого.

— Накой черт давать задание убить кого-то, но не указать, что это свой?

— Куратор играет со всеми вами, глупые детишки.

— Помолчи, не с тобой сейчас общаюсь, — ударив офицера ногой в живот, Пятый, допив кофе, поставил чашку на стол, с наслаждением потягиваясь. Тепло от кофе придавало энергии и расслабляло. — Что-то еще?

— Ловушки, кстати, не на своих местах.

— Да? Умно, — слегка склонившись в теле назад, Пятый напрягся. — Она знала, что мы идем, знала каждый шаг. Хитрая стерва.

— Это ваш с ней флирт и забава, увольте от лицезрение сего дерьма, блевать хочется.

— Кто ты такой, мать твою?