Хлопок, отличающийся темпом и громкостью, раздался для Пятого иначе: сначала он обнимал цепкими лапами; легкий синий свет, заметный лишь из-за темноты, окружал пространство, слегка обжигая кожу своим теплом. Их разрывы отличались. Свет Пятого был теплым, изредка опаляющим кожу и волосы; свет Пятого был холодным, а свечение вокруг девушки кутало все тело, продирая до мозга костей морозной свежестью. Раньше Пятый предпочитал разрывать пространство в одиночку, сохраняя тепло своих сил в недрах себя. Со временем мужчина привык, охлаждая пыл о способность напарницы.

Широкие улицы родного города встретили двух сильным ветром, путая отросшие волосы, мешая тем самым смотреть под ноги. Пятые шли молча, стараясь как можно дольше преодолевать расстояние до академии.

Бабочка бликанула от тусклого фонаря, пистолет в чужой руке спущен с предохранителя. Спинами ощущая движение, Пятые замедлили шаг, идя плавно, почти тормозя, когда раздался первый выстрел.

Кинувшись в разные стороны, бывшие напарники усмехнулись реакции, припадая на одно колено, стараясь разглядеть незваных гостей. Высокие мужские фигуры держали в руках массивные автоматы, их лица скрыты под масками.

— Потанцуем, — широко улыбнувшись, Пятый оказался позади одного из мужчин, стреляя тому в плечо и тут же уклоняясь от удара рукоятью в голову.

— Показушник, — прикусив губу, девушка встала на ноги, идя вперед на своего противника, играясь бабочкой, как бы дразня мужчину.

Огненный шквал разразился в паре сантиметрах от лица Пятого, задевая лишь кончики ее волос, когда синий свет унес девушку вбок. Удар в лицо оказался неожиданнее, чем тело Пятого, прилетевшего в нее через секунду. Держась за щеку и, подав руку, Пятый кивнула, сплевывая капли крови.

Встав в боевую стойку, почти касаясь друг друга плечами, Пятые исчезли, оставляя за собой лишь тяжелые следы от ботинок. Левая рука летела точно в цель, но была отбита вторым из нападавших, вовремя заметив появление юноши. Нож с огромной скоростью приближался к чужому телу, когда бабочка проделала дыру в руке, вынуждая громко вскрикнуть и отступить.

Улыбнувшись и пропустив удар ногой, Пятый отлетела в ближайшую машину, встречаясь с лобовым стеклом своей спиной. В глазах все плыло, слышались удары и блоки. Мужское пыхтение заглушилось, когда Пятый, оказавшийся на плечах нападавшего, свернул ему шею, отплевывая кровь на землю.

Множество затворов рассекли тишину. Более десяти людей Комиссии направили дула автоматов на Пятого. С его виска стекал пот, в руках появился найденный нож. Спине вдруг стало тепло и тяжко, Пятый повернул голову, видя девушку за своей спиной. Широкая улыбка и легкий оскал. Свет фонаря погас за секунды до выстрелов.

Пятые исчезали и появлялись, хватаясь за руки друг друга, помогая тем самым уклониться от пуль или ударить ногой в воздухе, ломая челюсть очередному псу Комиссии. С рук стекала кровь, простреленное плечо девушки ныло, залитые кровью глаза Пятого еле видели, когда последний нападавший рухнул на землю, ловя лбом пулю.

Тяжело дыша, Пятый присел на землю, стараясь отдышаться и привести в норму сердце, бешено стучащее где-то в груди. Кровь стекала быстро, пачкая и так грязную одежду, девушка ругалась, падая без сил на землю.

— Как ты понял, что я хочу ударить третьего сзади? — Пятый пожал плечами, поднимая голову, опираясь ладонями о землю.

— Твой взгляд цеплялся за него, вот и понял. Сама-то с первыми, как поняла?

— Твоя левая. Она медленнее правой. Легко выбить тебя из колеи, когда удар наносится левой рукой.

— Шаг слишком широкий, шаркаешь, когда выходишь. Даже я слышал тебя, находясь далеко с двумя психами.

— Я не ты, не умею шагать тихо, контролируя даже дыхание.

— Звучат слова фанатки.

— Напарницы, Пятый.

Замолчав, Пятый перевела взгляд на юношу, рассматривающего звездное небо.

— Улыбаешься, как маньяк. Последний раз такое было в июле сорок четвертого, когда подорвался автомобиль возле посольства Израиля в центре Лондона.

— Я не получаю наслаждения от убийств, если ты об этом.

— Да? — Тяжело присев, Пятый держалась за плечо. — Тогда почему в твоем взгляде демоны пляшут, отбивая чечетку на трупах этих идиотов?

26 июля 1944 год. Лондон, недалеко от израильского посольства.

Опираясь ногой о бампер машины, Пятый смотрел на высокое здание, с удовольствием подставляя лицо под солнечные лучи, приятно согревающие все тело. Горячий кофе утолял боль в голове, легкий, но строгий костюм, был расстегнут на одну пуговицу. Галстук душил, Пятый с наслаждаем ослабил его хватку, двигаясь вперед к посольству.

Поравнявшись с мужчиной, Пятый подставила ему подножку, выхватывая кофе из рук и довольно идя вперед, ловя на себе взгляды прохожих. Такие действия стали привычными: кто первый начал — тот победитель, а проигравший вынужден подчиняться весь день, выполняя любые прихоти победившего.

Чувство первенство улетучилось, когда Пятый, запнувшись о свои ноги упала на землю, разливая кофе на темные волосы. Широко улыбаясь, Пятый прошел рядом, даже не думая помогать напарнице. Тихо ругаясь, девушка приподнялась, отряхивая брюки, волосы неприятно липли к шее и лбу. Протянутая салфетка оказалась как нельзя кстати.

— Благодарю, — улыбнувшись уголками губ, Пятый вытерла лицо, облизывая губы с остатками кофе. Широкая теплая улыбка и синий взгляд зацепился за действие девушки. Мужчина, протянувший салфетку, нервно сглотнул.

— Вы в порядке? Этот человек даже не остановился помочь.

— Ничего страшного, позвольте отблагодарить вас.

Хитро ухмыльнувшись, девушка приблизилась к высокому мужчине, заглядывая в синие глаза. Теплая рука крепко сжала запястье, отдергивая Пятого от цели, так удачно оказавшейся прямо сейчас возле них.

— Совесть проснулась, мужик?

— Тормоз, почему я должен ждать тебя?

— Сам виноват, отстань вообще, не видишь? У меня тут весь приятный собеседник.

Крепче сжав женскую руку, Пятый хмыкнул, утягивая девушку за собой. Его движение прервал чужой захват плеча. Пятый перевел тяжелый взгляд на мужчину.

— У тебя проблемы?

— Не хочешь убрать культяпку с моего пиджака?

— Девушка не хочет идти с тобой, отпусти и иди своей дорогой.

Отпустив девушку и замахнувшись, Пятый замер, когда перед ним встала напарница, отрицательно кивающая головой.

— Пятый, умерь свой пыл и пойдем. — Ощущая тяжелый взгляд, Пятый подняла руки вверх. — Прости, — прикусив язык, Пятый кинула злобный взгляд на напарника, чье лицо расплылось в довольной улыбке. — Прости, папочка, оставь этого милого юношу и пойдем уже вперед, старый ты говнюк.

Было видно в каком шоке находился мужчина, услышавший такое обращение. Поблагодарив цель еще раз, девушка двинулась вперед, идя вровень с Пятым.

— Радуйся пока можешь, Пятый.

— Сама проиграла, идиотка, запутавшаяся в собственных ногах.

— Только ты мог загадать такое тупое желание.

— Я не слышу, что ты промямлила?

— Папочка, ты не мог бы шевелить своими булками, пока цель не пришла быстрее нас, мм? — Говоря сквозь зубы, Пятый хмуро смотрела на напарника. Было заметно, как дергается ее глаз от такого обращения к Пятому. Глупый эгоистичный ублюдок.