Амелия злилась. Отправить ее одну, без прикрытия, в почти незнакомую местность – это уже безалаберность. Мало ли что с ней может случиться! А если звери даже! Заклятье от хищников стоило слишком дорого, и ее работодатели не хотели тратиться на столь скоропреходящий капитал, как девица. Долго на этой работе не задерживались – большая часть, конечно, увольнялась, потеряв необходимое «качество», меньшая часть гибла на работе. Амелии был известен трагический случай, когда девушка была убита единорогом – она потеряла девственность в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения и ничего об этом не помнила. А некоторые уходили из-за возраста: единороги, как известно, не клюют на девушек старше двадцати восьми лет, и пополняли ряды старых дев – незавидная участь!
Неожиданно Амелия услышала шум в кустах: ломился крупный зверь, и слишком тяжело для единорога. Выругавшись словами, которые девушке и знать-то не полагается, не то что произносить, не путая ударения, Амелия прижалась к стволу дерева, приготовившись чуть что на него вскарабкаться. Впрочем, если медведь, это не поможет. Но из кустов появился всего лишь лось, и Амелия, облегченно вздохнув, отлепилась от сосны, как вдруг заметила, что что-то насторожило зверя. Испуганно взревев, лось промчался мимо, а Амелия стала потихоньку спиной вперед отступать в кусты.
Вдруг ей под лопатку уперлось что-то твердое. И острое.
– Так-так-так, – послышался над ухом молодой и очень недобрый голос, – Что это у нас тут?
Амелия резко развернулась и оказалась с парнем лицом к лицу. Зеленые глаза блестели почти как внушительных размеров охотничий нож у него в руке. Парень улыбался, почти щерился, обнажая мелкие, очень белые зубы.
– Элф! – не удержавшись, воскликнула Амелия.
– Гуман, – презрительно скривившись, констатировал элф. Нож переместился Амелии под подбородок, и над ножом засверкали холодные, злые глаза, – И что же нужно гуманше в нашем свободном Лесу? – зашипел элф.
– Не твое дело! – огрызнулась Амелия. Нельзя сказать, что она не боялась – трудно сохранять спокойствие, когда защитой твоей жизни служит лишь непрочная броня твоей собственной кожи, но страх затмевала ненависть. Элфов Амелия ненавидела всей душой: они убили ее семью, сожгли ее дом, из-за них она вынуждена заниматься унизительным ремеслом.
Элф тем временем опутывал Амелии руки ее собственной веревкой, но вдруг замер и… опустился на колени. Поскольку девушка сопротивлялась, они вышли из кустов на поляну, и теперь через нее шел единорог. «Отличный экземпляр», – краем сознания отметила Амелия. Единорог и впрямь был великолепен: стройный, отливающий голубоватым серебром, с гладкой, блестящей шерстью и рогом в локоть длиной, золотым, как и копыта.
Элф все стоял на коленях. Глядя на него темным глазом, единорог подошел к Амелии и склонил голову ей на живот. Девушка мгновенно поцеловала единорога, ухватилась за гриву и взвилась зверю на спину. Единорог послушно и неторопливо понес ее к Городу.
«Все!» – думала Амелия, рыся на единороге по Лесу, – «Никогда больше! Я сейчас пойду в порт и отдамся первому попавшемуся матросу!». Словно услышав ее мысли, единорог повернул голову и фыркнул – как показалось Амелии, насмешливо.
Единорог донес девушку до опушки и встал как вкопанный, отказываясь сделать хоть один шаг. Амелия соскользнула с его спины и пошла к Городу. Единорог потрусил в Лес. Они не оглянулись друг другу вслед. Ни разу.
Боги.
– Нет, – в голосе Маэртене зазвенели капризные нотки, – Так не честно! Во-первых, почему же это мой персонаж – Охотница на единорога?! Низшая каста! Почему?!
– Маэртене, – строго сказал Галат, – Такова воля Демиурга. Ты что, споришь с Ней?
– Нет-нет, – быстро ответила Маэртене, – Я с Ней не спорю… А почему человеки только?
– Маэртене, – Галат был само терпение, – Ловлей единорогов занимаются ТОЛЬКО люди.
– Почему?
– Потому что гномы не покидают гор, а элфы поклоняются единорогам и НЕ МОГУТ на них охотиться, – Галат сказал это и вознес про себя краткую молитву Демиургу, прося Ее, чтобы Маэртене не спросила, почему единорогов не ловят другие расы Самвэра, ибо терпение его на исходе. Но, очевидно, Демиург бога не услышала, потому что Маэртене спросила:
– А русалки?
Галат зазвенел от ярости, но тут ему пришла помощь с неожиданной стороны:
– Маэртене, душка, ты еще спроси, почему единороги не ловят единорогов, – хмыкнул Лэкс, бог войны (следующий персонаж был его). Маэртене ахнула, сотворила себе большие глаза и растерянно похлопала ресницами. Поскольку ни на кого ее фокусы не произвели впечатления, богиня убрала глаза и с болью в голосе произнесла:
– Амелия. Но, Галат, вы не оставили мне выбора!..
– У тебя БЫЛ выбор, Маэртене!
– Ага, страшная, да еще теперь хромая, дура, и сумасшедшая убийца. Эта тоже не сахар, но лучше, чем те две.
– Отлично! – радостно сказал Галат, – Ты выбрала!
Он сконцентрировал свое внимание и волю на подходах к Городу, нашел охотницу и остановил время для нее.
Одна фигура готова.
Внизу
II
« Охота за головами».
Таэнн.
Таэнн мимоходом снес голову хоббиту, сунувшемуся под руку, и вскочил на подоконник, пинком разбил стекло (богатый с виду был дом) и, разворотив раму, прыгнул внутрь.
Горело уже больше половины деревни. Улицы были залиты кровью. Кругом трупы. Горы трупов. Элфы не щадили никого: ни хоббитов, ни людей, ни мужчин, ни женщин, ни взрослых, ни детей. Элфы были одержимы ненавистью и жаждой крови. Они рубили и резали без разбору. Над деревней летела, звенела и грохотала их яростная песня:
«Хей! Хей! Бей – убивай!
Хей! Хей! Уйти не давай!
Хей! Хей! Бей – не жалей!
Хей! Хей! Бей людей!» – пели, кричали, ревели они.
Сталь в их руках, залитая кровью, отражала огни пожаров оранжевыми бликами.
Уловив движение краем глаза, Таэнн метнул кинжал. За занавесью раздался писк. Элф поправил пояс, изрядно утяжеленный человеческими и хоббичьими скальпами, и пошел за кинжалом. Увидел, что убил всего лишь крысу, выругался, выдернул кинжал и тщательно вытер его о занавесь. Дом, похоже, был пуст. Хозяева бежали и увезли с собой все мало-мальски ценное.
Все больше и больше народу бежало в Город, пряталось от гнева элфов за крепкими стенами. На Город элфы не нападали – незачем. Скоро в деревнях никого не останется, некому будет возделывать землю, и Город умрет с голоду. Городу не прокормиться рыбой. Даже если попытается, они, элфы, договорятся с морскими братьями, – и море тоже будет их. Весь Самвэр будет их! Самвэр для элфов!
Таэнн пинком открыл дверь в очередную комнату. Дверь ударилась о стену и быстро закрылась – за это недолгое время элф не успел бы увидеть в темноте существо, скорчившееся в углу, но оно выдало себя, метнувшись в сторону. Уловив движение, элф остановился, приоткрыл дверь уже осторожнее, держа меч наготове, и быстро высмотрел горячее желтое существо (именно так выглядят хоббиты для элфского инфравидения). Еще он видел, что существо мало, слабо и беззащитно. И безоружно. Элф ощерился и подошел к существу, которое даже и не пыталось убегать – так было запугано. Это оказалась молодая хоббинка, растрепанная и оборванная. Она смотрела на элфа круглыми от ужаса глазами, почти не дыша.
