– Прекрасно. А теперь, каким бы невероятным это ни казалось, давайте вспомним, с той ли стороны мы выбежали из Глухова, с какой вбежали. Вошли, точнее, – поправилась волшебница. Повисла пауза.

– Но наши лошади… – неуверенно сказала Амелия.

– Вот именно, – кивнула Доминга, – Это и сбило нас с толку. Но, если отвлечься от этого, то в какую сторону мы бежали?

– Направо, – сказал Эд. Почти одновременно с ним Амелия сказала:

– Налево.

Таэнн хмыкнул и уверенно уронил:

– Вниз.

– А вот по-моему, Вверх, – подвела итог Доминга.

Приключенцы грустно посмотрели друг на друга.

– Ладно, – сказал Таэнн, – Ты, Доминга, нам лучше скажи, что это? – и он кивнул в сторону водоема, оповещавшего о своем присутствии в темноте громким лягушачьим хором.

– Не знаю, честно, – смутилась волшебница, – География никогда не была моим сильным местом. Это явно не река, но что это – я не знаю. Может, это то самое мифическое Море-посреди-Суши.

– В море вода соленая, – резонно возразила Амелия, – А эту можно пить.

Доминга кивнула:

– Говорю же, не знаю.

Тем временем совсем стемнело. Эд широко и заразно зевнул – вслед за ним стали зевать и все остальные.

Первая стража по жеребьевке досталась Таэнну. Элф подбросил в костер дров, и сел несколько в стороне, вглядываясь в ночь и слушая, как за его спиной возятся, укладываясь в маленьком шалаше, остальные.

Таэнн сидел и думал. Все это было очень странно. И его мечи, и то, как они приехали к этой большой воде. Но было что-то еще, какая-то пустота внутри него, которая притягивала память, как больной зуб притягивает язык.

Нычий Хой. Да. Но… до этого? Что было до этого?

– Я – воин, – вслух сказал элф, устыдился, что разговаривает сам с собой, передернул плечами и выбросил из головы ненужные мысли.

Его стража прошла спокойно. Таэнн разбудил Эда Ноппина, а сам завернулся в одеяло и лег на нагретую землю у костра. Шалаш он вообще считал ненужной роскошью.

Костер лениво лизал сушняк. Эд Ноппин таращил глаза в темноту – он все никак не мог проснуться. Потом он развернулся и стал смотреть в костер. Пляска языков пламени завораживала. Он смотрел, смотрел… и не заметил, как уснул.

Амелия проснулась, чувствуя себя бодрой и отдохнувшей. Рядом с ней, подложив локоть под голову, спала Доминга. Амелия потянулась, провела рукой по волосам и на четвереньках выползла из шалаша. Около погасшего костра спали Таэнн и Эд. Было позднее утро. Начинал накрапывать дождь.

По понятным причинам Амелия решила посетить близрастущие кустики. Возвращаясь из них и одергивая платье, девушка вдруг услышала громкий щелчок. Мгновением позже пришло осознание, что ее что-то держит за ногу. А еще секунду спустя нагрянула боль. Амелия рухнула и закричала.

Первым вскочил и кинулся к ней Таэнн. Выхватив кинжал и яростно озираясь, элф упал возле Амелии на колено. Понял, что девушка попала в капкан, и попытался кинжалом разомкнуть створки.

Капкан был как минимум медвежий – сильная пружина, мощные зубцы – рана на ноге Амелии была глубокая. Кровь струилась по ноге и терялась в траве.

К ним подбежала Доминга и тоже принялась возиться с капканом. Эд спросонья побежал куда-то в другую сторону, и оттуда вскоре донесся щелчок и крик. Доминга, чертыхаясь, оставила Таэнна освобождать Амелию, а сама помчалась к Эду.

Хоббит, впрочем, отделался очень легко: задев капкан, он споткнулся об него и упал, так что зубцы капкана, царапнув его по ноге, защелкнулись только на штанах. Доминга зло рванула штаны на Эде и, волоча хоббита за собой, побежала обратно к Амелии.

Таэнн уже открыл капкан и теперь пытался остановить потерявшей сознание Амелии кровь, перетягивая ей голень куском ее собственной юбки.

Доминга оттолкнула элфа, и сама взялась накладывать жгут. Таэнн же, к ее удивлению, не ушел рыскать по окрестностям, выискивая врага, поставившего на них капканы, а опустился возле Амелии на колени и нежно погладил рассыпавшиеся медовые пряди ее волос. Лицо у него было при этом совершенно перекошенное. Со второго взгляда Доминга догадалась, что так, похоже, в мимическом арсенале элфа выглядело сочувствие.

– Эд! – крикнула Доминга, – Принеси мне сумку!

Хоббит проворно притащил волшебнице ее сумку с медикаментами. Доминга тщательно перевязала рану, присыпав ее кровоостанавливающим и дезинфицирующим порошком каменной смолы, после чего собралась было сунуть Амелии под нос нашатырю, но Таэнн перехватил ее руку.

– Не надо, – тихо сказал элф. Поднял девушку на руки и понес в шалаш, где аккуратно уложил ее и укрыл одеялом. После этого он вылез и осмотрелся.

– А где наши лошади?! – прогрохотал он.

Доминга и Эд заозирались. Лошадей и правда не было.

– Ты уснул на страже?! – заорал Таэнн на Эда. Хоббит аж сел. Элф подскочил к нему, сгреб за шкирку, поднял над землей и занес уже кулак, но его руку перехватила Доминга и укоризненно посмотрела в бушующие яростью серые глаза. Элф потихоньку остыл. По крайней мере, он поставил Эда – почти аккуратно – и пошел искать еще капканы по окрестностям лагеря. Вскоре послышались щелчки.

Доминга сурово посмотрела на Эда. Хоббит сжался. Волшебница вздохнула и пошла посмотреть, как там Амелия. Эд тоже вздохнул, взял котелок и поплелся за водой. Ему было очень стыдно.

Амелия уже пришла в себя, но тихо постанывала от боли. Доминга активизировала над ней болеутоляющий амулет и пощупала лоб. Никаких признаков лихорадки пока не было, и Доминга слегка успокоилась.

Она вылезла из шалаша. У кострища ее ждал Эд с котелком. Он уже сложил костер. Доминга зажгла огонь и повернулась к подошедшему Таэнну.

– Двенадцать, – сказал он. Поколебался и добавил: – Я нашел двенадцать. Они здорово их прячут, ублюдки.

– Хотела бы я знать, кто они, – вздохнула Доминга.

– Я тоже, – сверкнул глазами Таэнн.

После завтрака, когда Эд мыл котелок, Таэнн и Доминга вдвоем сидели у костра.

– Здесь опасно оставаться, – сказала волшебница.

– Согласен, – кивнул элф, – Надо двигаться. Но мы не знаем, куда. И потом, как. Она, – он кивнул на шалаш, – Идти не может. Лошадей нет.

– Боюсь, Амелию тебе придется нести, – пожала плечами Доминга, – Часть вещей бросим, а остальное понесем мы с Эдом.

– Волокуша?.. – деловито предложил Таэнн.

Доминга покачала головой:

– Чтоб она ногой обо все задевала, на каждой кочке подпрыгивала? Нам не по тракту идти все-таки. На руках понесешь.

Элф вздохнул, но вынужден был согласится. Берег водоема, по которому им предстояло идти, зарос пусть не очень высокой, но жесткой травой, скрывающей кочки и кротовьи ямы. Волочить по нему человека с такой раной было просто жестоко.

Таэнн пододвинул к себе рюкзак Эда, вытряхнул все из него и принялся раскладывать вещи на две кучки: с собой и на выброс. Вернувшийся хоббит хотел было возмутиться, но смолчал.

Как и следовало ожидать, выброшено было больше всего из Эдова рюкзака. И в него же больше всего наложено. Эд не смел возражать. Он чувствовал себя виноватым.

Оставленные вещи Таэнн закопал в роще. Шалаш разбирать и закладывать кострище не стали – о них и так уже знали. Так что вскоре после полудня приключенцы тронулись в путь. Идти решили Вправо по берегу. Зачем – никто не знал, но возражений ни у кого не было.

Скорость передвижения их была небольшой – без дополнительной ноши они за то же время прошли бы раз в три больше, но они упорно продолжали путь почти без остановок до вечера.

Вечер был тихий и красивый. Тучи рассеялись, и на небе во всей красе высветились звезды. Впрочем, смотреть на них приключенцам было некогда: они обустраивали лагерь. Даже Амелия возилась у котелка, неуклюже вытягивая раненую ногу с примотанными к ней палками. На иммобилизации настояла Доминга. Сама Амелия была против, но волшебница всерьез опасалась трещины кости, так что теперь нога Амелии превратилась в громоздкое и очень неудобное сооружение.

Доминга неожиданно оторвалась от рыбной ловли и хлопнула себя с размаху по лбу.