— Лорд Гловер пишет, что сражение вышло кровопролитным. Он потерял примерно тысячу воинов. Лорд Тарли вдвое больше. Но они опасались сира Григора Клигана, который шел со всей возможной скоростью на помощь врагам. На следующее утро лорд Гловер отступил. Следовательно, можно считать, что битву выиграл лорд Тарли, — отец с безразличным видом пожал плечами. Казалось, ему нет дела до того, как закончилось сражение.

— Что сейчас происходит с войском лордов Гловера и Толхарта? — с тревогой поинтересовался Джаред Фрей.

— Я приказал им добраться до Рубинового брода и охранять его, — ответил Русе Болтон. — Ситуация ухудшается. Будет плохо, если нас отрежут от Севера. Хватит и того, что Ров Кейлин захвачен железнорожденными.

— А лорд Тарли? Что-нибудь известно о его планах? — спросил Домерик. Про этого человека в их войсках ходило немало разговоров. Он считался одним из лучших полководцев Вестероса. Шутка ли, но в свое время тот умудрился нанести поражение королю Роберту Баратеону. Правда, тогда он еще не примерил короны, а считался обычным мятежником.

— Разведчики следят за его передвижением. Кажется, он намеревается захватить Девичий Пруд. Во всяком случае, он направился туда.

— Разумно, — кивнул сир Вилис. — Город стоит на побережье и морем легко подвозить провизию.

— Как бы нас не зажали в Харренхолле, — обеспокоился Хостин Фрей, с тревогой оглядывая собравшихся. — Ланнистеры набирают силу и обходят нас со всех сторон. Мы можем попасть как кур в ощип!

— Я не намерен подвергаться осаде, и уже отправил соответствующее письмо королю Роббу, — ответил Русе Болтон. — Следует дождаться его приказа.

Робб Старк ответил на тревогу лорда Болтона о надвигающейся опасности. В своем письме он упомянул, что умер его дед — лорд Хостер Талли. После похоронного обряда он с войском покинет Риверран и двинется на Близнецы, где пройдет свадьба Эдмара Талли. Король приказывал Русе Болтону оставить Харренхолл, пересечь Рубиновый брод и соединить две армии в замке старого лорда Фрея.

Солдаты приняли известие с радостью. Нескончаемые дожди всех доконали, а отступление никто не считал поражением. Они просто отходят на перегруппировку сил.

Красным Клинкам вновь поручалось охранять Русе Болтона. Они должны были двигаться в авангарде и выступать в числе первых. Но прежде чем это произошло, Домерик повстречал старого знакомого. Он уже успел забыть о его существовании.

— К вам просится какой-то лучник, — сказал Озрик, заглядывая в его комнату. — Пустить или гнать в шею?

— Лучник? Как его зовут? — Домерик сидел за столом напротив окна. Перед ним лежала бумага и перья. Около правой руки стояла чернильница. За то время, пока заживали рёбра, и он был ограничен в перемещениях, рыцарь почти закончил песню про Арью. Сейчас ему не давался последний куплет.

— Говорит, что Энгай!

— Энгай? — имя всколыхнуло память. — Зови его сюда. Только обыщите прежде.

Худой, рыжеволосый и веснушчатый юноша с поклоном вступил в комнату. Его одежда выглядела потертой и грязной — темно-зеленый плащ, куртка из грубой кожи, широкий ремень, штаны и заляпаные грязью сапоги. Голенище одного из них оказалось распоротым на треть. На поясе висели ножны от кинжала, но самого оружия не наблюдалось. Надо полагать, его, а также лук с колчаном, у него отобрали.

— Рад видеть вас, милорд, — лучник кашлянул и снял с головы небольшую шапочку из некогда коричневого сукна. За тульей торчало перо. Так как сам Домерик не торопился начинать разговор и продолжал внимательно осматривать гостя, тот продолжил. — Ежели помните, то я Энгай. Вы предлагали свой кров и хлеб.

— Как же, помню, — внешне Домерик остался совершенно спокоен. Но лучнику он обрадовался. Его появление могло означать лишь одно — тот, скорее всего, хочет поступить к нему на службу. И сейчас тот выглядел не так уверенно и вальяжно, как в борделе Королевской Гавани. Жизнь успела поставить всё на свои места. Да и деньги, тот невероятный выигрыш, что он заполучил на турнире десницы, надо полагать, уже благополучно пропиты и проедены. — Откуда ты пришел и где находился все это время?

— В Братстве-без-знамен! — помявшись, ответил человек.

— Серьезно? — для Домерика эти слова прозвучали откровением. — Ты служил лорду Дондарриону и убивал северян?

— Верно, сир, я служил лорду-молнии. Но мой лук и стрелы не убили ни одного северянина. Лишь Ланнистеров!

— И что же заставило тебя прийти ко мне? — Домерик говорит спокойно, с позиции силы, и давал почувствовать это собеседнику. Они были равны, почти равны, тогда, когда встретились в борделе, но ныне те времена остались в прошлом.

— Война сидит у меня в печенках, сир. Ночевки под открытым небом, вонь, голод, сырость, прелая одежда… Нас гоняют по лесам и полям, как лисиц. Не этого я ожидал после победы на турнире. Я бы многое отдал за более спокойную жизнь!

— Значит, ты предал тех, с кем сражался и делил кусок хлеба? — в голосе Болтона проскользнуло невольное презрение. Дезертиров он не жаловал.

— Вовсе нет, сир! — парень прижал руки к груди. — Лорд Дондаррион позволил мне отправиться к вам. Более того, у меня для вас послание.

— Послание? — Домерик неожиданно понял, что разговор становится всё более занятным.

— Да. От Красного жреца, Тороса из Мира. Он сказал, что вы должны его помнить.

— Как же, помню, — перед его мысленным взором прошла последняя общая схватка и Красный жрец. Его горящий клинок при каждом ударе разбрызгивал огненные искры. Схватка «трех красных», так ее назвали, ведь там еще находился и Красный Бык. Он одолел того в самом конце. Парень невольно улыбнулся, вспоминая славное прошлое.

— До нас дошли слухи о вас и о том, как Красный Клинок держит слово, — лучник помял шапку. — К тому же мы знаем, что вы нашли Арью Старк и доставили ее в Риверран к матери и брату. А потом покончили с Кровавыми Скоморохами. Вы совершили благое дело! Лорд-молния так и сказал!

— К этому мы еще вернемся, — Домерик постарался сохранить невозмутимый вид. — Так что велел передать Торос?

— Он видел вас в пламени. Жрец сказал, что вы еще скажете свое слово, и что от вас многое зависит в грядущей Битве.

— Какой битве?

— В последней Битве между живыми и мертвыми! Он надеятся, что вы и дальше будете следовать дорогой чести!

Домерик вздрогнул и со всем возможным вниманием заглянул в глаза лучника. Тот не казался фанатиком. А вот Красного жреца еще в столице многие называли настоящим безумцем. Интересно, Торос полностью поехал головой или сохранил остатки разума?

И все же, в глубине сердца он понимал, что эти слова не просто так прозвучали. Они многое значат. Что-то, важное и решающее, ждало его в будущем.

К сожалению, яркие и отчетливые видения о самом главном его не посещали. Или он просто не мог заглянуть так далеко. Но намеков-то хватало! Он всерьез рассчитывал, что рано или поздно найдет ответы, что за чертовщина с ним происходит, кто за этим стоит и к чему, собственно говоря, все идет. Хотя, и так ясно, что их ждут мрачные времена.

— Торос уверен, что я вам пригожусь. Поэтому я ушел из Братства, не таясь и открыто.

— А ты? Ты, уверен, что пригодишься мне?

— Уверен, милорд, — лучник отбросил шапку в сторону и встал на колени. — Перед ликом Старых и Новых Богов я, Энгай из Дорнийских Марок, клянусь служить вам верно и честно. И да не будет у меня другого господина, кроме вас!

Северяне покидали Харренхолл. Длинная змея пеших и всадников проходила сквозь подбашенный туннель и выходила на дорогу.

Домерик и его Клинки уже давно выбрались за стены. Сейчас парень молча и задумчиво смотрел на величественые башни Харренхолла. Ему хотелось кинуть на них последний взгляд и запечетлеть их в своем сердце. Он не знал, сможет ли когда-нибудь вновь увидеть это место. Могло выйти и так, и эдак.

Друзья и товарищи окружали его со всех сторон. Озрик Лайтфут простыл и изредка чихал. Иногда ржали кони, да позвякивало железо.