– Она… – Райан не знает, как толком подобрать слова. Тяжело вздохнув, детектив Бейкер пытается собрать мысли в кучку. – Даже не знаю, как это рассказать.

Лицо Коннора бледнеет с такой скоростью, что позавидовал бы даже новобранец. Поначалу Райан не понимает, чем вызвано такое состояние собеседника, а когда до него наконец доходит, резко выдыхает:

– Да не умерла она. Я, конечно, не слишком люблю людей, но я бы вряд ли стоял тут сейчас так спокойно, если бы она погибла. Просто некоторый инцидент…

– Где она? – выпаливает Коннор, невольно перебивая детектива.

– В больнице. Почти соседка Оливера, поэтому компания у неё весёлая. – Райан слегка приподнимает бровь. – А чего ты так нервничаешь, везунчик?

Но Коннор уже его не слышит, быстрым шагом направившись вперёд по коридору.

***

Эшли с трудом открывает глаза. Сознание то возвращается на несколько минут, то снова заставляет провалиться в пустоту. Тихий писк приборов, повторяющих её сердцебиение, эхом звучит в голове, а резкий запах медикаментов режет обоняние.

Обрывками девушка слышит тихий плач. Эшли заставляет себя удержаться в сознании и с трудом различает рядом с собой силуэт матери. Голова миссис Уокер опущена к коленям дочери, но из-за плотного одеяла она едва ли это чувствует. Эшли пытается окликнуть маму, но от единственной этой попытки горло обжигает болью. Девушка лишь сипло вдыхает, зажмурившись, и хотя бы этим даёт понять, что пришла в себя.

Миссис Уокер резко поднимает голову и устремляет на Эшли полный надежды взгляд. Женщина тут же поднимается с колен и слегка приближается к дочери, не в силах сдержать слёзы.

– Брось эту работу, – почти умоляет миссис Уокер, крепко сжимая ладонь дочери дрожащей рукой. – Брось, милая, пожалуйста… господи…

Похоже, эти слова зрели в ней всё то время, которое женщина провела здесь рядом с Эшли. Девушка понимает её. Больше, чем просто понимает. Так же, как и она знает – Эшли никогда не откажется от работы. Именно поэтому миссис Уокер замолкает и просто закрывает рот ладонью, тихо рыдая.

Волна нежности и вины переполняет Эшли. Она невероятно сильно благодарна матери за то, что она просто находится рядом прямо сейчас. Девушка бережно касается её руки – прикосновение настолько слабое, что невольно вызывает у миссис Уокер лишь больше эмоций. Она находит в себе силы оставить дочь лишь несколько часов спустя, когда медсестра уже в который раз вежливо напоминает ей о покое пациентки.

***

Надолго в одиночестве Эшли не остаётся. Уже около часа спустя она слышит доносящуюся из коридора краткую перепалку, после которой в палату быстро заходит Коннор. Оуэн, как его телохранитель, следует за ним неотступно, прикрыв за собой дверь и оставшись возле неё.

Коннор в оцепенении впивается в Эшли напряжённым взглядом, то и дело возвращая его к перевязанной шее девушки. Лишь спустя несколько секунд он собирается с мыслями и аккуратно садится на край кресла около кровати пациентки.

– Ты как? – тихо спрашивает он, словно не желая даже голосом тревожить Эшли больше необходимого.

Всё, что она может сделать – это лишь слабо улыбнуться в ответ. Говорить пока слишком сложно, и Коннор это понимает. Эшли замечает в его глазах столько искренней тревоги… он действительно переживает за неё. Хороший человек, таких сейчас мало. Таких, кто способен с такой душой относиться к едва знакомым людям.

– Говорят, это всего лишь подражатель, – нарушает молчание Коннор. – Я понял это сразу, как только увидел. Чмырёнок трусливый… Поверить не могу, что сидел прямо напротив этого ублюдка, даже не зная, что он с тобой сделал.

Он легко ведёт разговор сам, не вынуждая Эшли напрягаться. Это выходит так естественно, что девушка не испытывает ни капли дискомфорта за своё молчание. На губах Коннора появляется тень грустной улыбки, когда он продолжает:

– Не всегда хорошие копы получают такие ранения из-за каких-нибудь героических поступков? Иногда бывает и вот так погано.

Эшли едва заметно кивает, зажмурившись.

– Ты быстро поправишься. – Рука Коннора осторожно касается её пальцев, отчего девушка невольно отводит взгляд. – Я в этом уверен. Ты не раз доказала даже мне, что ты хороший коп. Значит, справишься и здесь.

Молчание затягивается надолго, пока Коннор то и дело смотрит Эшли в глаза. Лишь долгие минуты спустя он всё же решается и тихо выдыхает:

– Может… сходим куда-нибудь? – Опомнившись, он тут же быстро добавляет. – Когда тебе станет лучше, конечно… Извини.

Теперь Эшли окончательно понимает причину его поведения. Источник этих искренних переживаний кроется в чувствах Коннора, которые он уже испытывает к инспектору. И почему-то осознание такого положения дел не вызывает в Эшли должных эмоций. Вместо смущения, радости и трепетного волнения, девушка испытывает лишь стойкое чувство дискомфорта. Эшли пытается примириться сама с собой, ведь впервые за многие годы к ней проявляют интерес, но даже при этих мыслях девушка не может отыскать в себе никакого отклика. Похоже, она патологическая одиночка.

Эшли едва слышно вздыхает и шёпотом признаётся:

– Я не думаю, что это хорошая идея. Прости, Коннор…

– Не извиняйся. – На его губах мелькает грустная, но искренняя улыбка. – Я был готов к отказу больше, чем к согласию.

Несколько минут они проводят в тишине – кажется, Коннор окончательно теряется в потоке собственных мыслей. В какой-то момент он всё же вздыхает и тихо произносит:

– Сейчас вернусь.

Поднявшись, он скрывается в соседней ванной комнате. Эшли приоткрывает глаза и замечает Оуэна, который за всё это время вежливо не напоминал о своем присутствии. Инспектор наблюдает за телохранителем Коннора и невольно погружается в размышления. Мысли текут медленно и туманно – последствия лекарств и обезболивающих.

Оуэн довольно храбрый человек, раз решился связать свою жизнь с подобной работой и взять такой опасный контракт. Да, это его обязанность, но… что он чувствует сам, на самом деле?

– А тебе… самому не страшно? – шёпотом спрашивает Эшли, надеясь, что Оуэн услышит её. – Телохранитель для неудавшейся жертвы маньяка… это жутко.

Поначалу мужчина даже не понимает, что инспектор обращается именно к нему. Оуэн внимательно прислушивается, различая слова, а после подходит ближе к кровати пациентки. Отвечает он далеко не сразу, обдумывая её слова.

– Да, – признаётся Оуэн и чуть улыбается. – Это и вправду жутковато, какой бы опыт не был за плечами. Но это моя работа. И в нужный момент я обязан буду сделать всё, что смогу.

***

Вечером в больницу приезжают оба напарника Эшли – сразу, как только получают весть о том, что она пришла в себя. В палату они заходят тихо, осторожно, причём оба – с видом мелких нашкодивших щенков. Особенно Джон – этот вообще выглядит так, словно виновен перед инспектором как минимум во всех смертных грехах.

Райан явно старается выглядеть как обычно, но его напряжение и общая подавленность заметны едва ли не сразу. Невольно Эшли улыбается, наблюдая за ними. Даже несмотря на всё, что случилось по вине этих идиотов… она всё равно рада видеть их.

Повисает неловкая тишина – мужчины явно не смогли договориться, кто первый начнёт разговор. Райан раздражённо вздыхает и аккуратно опускается в кресло около кровати пациентки. Джон кидает на него острый взгляд, и, поняв, что вся ответственность за начало разговора ложится на его плечи, опускает голову и присаживается на край кровати около ног Эшли.

Джон не спешит нарушать тишину. На душе у него тяжело – видеть последствия их с детективом ошибки оказывается ещё труднее, чем он предполагал. Осознание, что всё это случилось с Эшли по их вине, вызывает в Джоне противоестественные эмоции, главной из которых становится злость на себя самого. Да, детектив Бейкер – невыносимый наглец, потерявший последние рамки норм и совести, однако… ни одна попытка поставить его на место не стоит таких жертв. Беспочвенный конфликт с Райаном мог закончиться смертью инспектора – им всем повезло, что самого страшного не случилось. Лишь на мгновение допустив мысль о худшем исходе, Джон с трудом справляется с неясными эмоциями. Волна отрицания захлёстывает сознание, заставляя новобранца заговорить: