Мы не пошли по главной аллее, хотя она привлекала одетыми в вязаные чулки деревьями и красивой традиционной музыкой. Шон начертил на карте круг, обозначив наш путь. Несколько километров, и все их предстояло пройти на пионерском расстоянии. Я то опережала, то отставала, не в силах примериться к его прогулочно-развязному шагу. Мы шли вдоль заводи с утками, но я смотрела на лес — сказочно-зеленый — и все пыталась сообразить, возможно ли замешать подобные цвета самой или с ними справится лишь покупная зеленая краска? Она всегда казалась мне химической дрянью, пока я не поняла, из какого мха и папоротника она изготовлена — из ирландского.

Деревья здесь оделись в моховые чулки по самые кроны. Под валунами в такой же сочной траве прятались домики фейри — никак иначе, потому Шон и молчит — чтобы не спугнуть их, ведь не может же того быть, что ему вдруг стало нечего мне сказать. Тишина и отсутствие людей добавляли нашей прогулке грусти. Надо было ринуться в самую гущу туристов — в мистические леса сбегают только влюбленные. Для них даже поставили простую деревянную скамеечку под сенью зеленого камня, но мы прошли мимо — она не предназначалась незнакомым людям, случайно оказавшимся на одной тропе.

Где все люди? Где? Облизывают камень вместо того, чтобы целовать друг друга в сказочном лесу… Идиоты!

Лес все не кончался… Ему надо было посмеяться надо мной, наградив одиноким креслом, выдолбленным в огромном пне — его спинку завил плющ, и моя спина радостно утонула в нем. Я села без спроса, но Шон заметил мое исчезновение и обернулся.

— Устала? — осведомился он безразличным тоном.

Я отрицательно мотнула головой и хотела подняться, но зацепилась кофтой за сучок. Хорошо, что вовремя заметила и не распустила петли.

— Помочь?

Я проигнорировала вопрос, но Шон все равно нагнулся к креслу, чтобы освободить меня из плена фейри. Наши лица оказались рядом, но губы не встретились, потому что больше не знали друг друга. Получив свободу, я выпрямилась, но не отошла от пня, попав в новый плен. На лице Шона не было улыбки, словно его руки действительно желали сомкнуться на моей шее в мертвой хватке.

— Лана…

Его голос эхом отозвался в ушах. Я хотела глотнуть воздух, как в самолете, но поймала горячие губы. Петля на шее затянулась, и я поднялась на носки, чтобы не задохнуться окончательно. И вот земля исчезла и на смену пришел пень. Я смотрела в лицо Шона, не в силах даже вздохнуть. Только руки крепко держали его плечи, чтобы не свалиться с кресла.

— Меня хватило на два часа, — улыбнулся он своей дурной мальчишеской улыбкой.

— Меньше…

— Если приплюсовать время в кафе и чуть-чуть ошибиться при сложении в столбик…

— И если не гнать, как ненормальный…

Шон оторвал меня от пня, прокрутил несколько раз и опустил на землю, но не отпустил — к счастью, потому что у меня закружилась голова, и непонятно, от чего больше: поцелуя или танца.

— Ты снова недовольна, — он убрал руки и сделал шаг назад. — Учти, мужчины не любят недовольных женщин. Им надоедает быть кругом виноватыми.

На этот раз он ударил словами не очень сильно, и хватило бы улыбки, чтобы стрела не поразила цель, но я не сумела поднять щит. Я показала себя полной дурой. Вина перед «Эриком» забыта за один поцелуй, и теперь я готова к настоящей измене? Как же ловко он мной крутит. Как же ловко!

Вы хотите отказаться от нашего сервиса? Дайте мне минуту, и вы подпишитесь на двухгодичный контракт! Никогда не связывайтесь со специалистом службы по работе с клиентами. Такой любого обработает за секунду! Надо взять себя в руки. Это он вешается на тебя, а не ты! Ты не заводишь романов с водопроводчиками. И тем более не наслаждаешься их обществом. Поняла?

Я прикрыла глаза и досчитала до трех. Цифру четыре съели губы Шона. Двоечница!

— У тебя в запасе целый час, чтобы потренироваться, — я уперлась ему в грудь, но так и осталась в железном кольце его рук. — Я не хочу, чтобы твоя сестра хоть на секунду подумала, что…

— Мы спим друг с другом, — заполнил Шон образовавшуюся паузу. — Думаешь, ее это удивит или расстроит? Я больше переживаю за Кейтлин. Именно поэтому прошу тебя вести себя скромно.

Я дернула плечами и обрела долгожданную свободу.

— Ты первый начал!

— А вот и не правда. Это ты пришла ко мне и потребовала виски. А дальше я покорно исполнял все твои желания.

Я ударила его по рукам, когда почувствовала их на груди.

— Я продлеваю контракт на неделю. И ни днем больше, понял?

Шон покачал головой.

— Мелким шрифтом было написано: до возвращения мисс Брукнзлл, и я надеюсь, она найдет чем занять себя в Нью-Йорке.

Второй удар наугад оказался куда больнее первого прицельного. Я зажмурилась, высушивая ресницы от злодейских слез, и сказала:

— Обязанности у сторон обоюдные.

— Конечно, как и желания, — Шон сжал мои пальцы и заставил побежать за ним. — Я отведу тебя к фейри, скорее! А то все разбегутся.

Я запахнула кофту, чтобы она меня не тормозила. Стоило напомнить Шону про возраст — его и заодно мой. Ему сейчас придется волочить меня по земле — я не сдам этот кросс! Мы пронеслись мимо заборов, влетели в сад с огромными цветами, где чуть не снесли зазевавшихся туристов — видно, Шон не думал встретить кого-то на пути, и выскочили в новый садик — вернее вползли, как Алиса, через таинственную дверь. А в саду были деревья, камни во мху и мухоморы — огромные, как табуретки, с красными и зелеными шляпками в крапинку. Ни одной фейри, и ни одного домика. Или я их не нашла, а Шон решил не показывать, потащив меня дальше с загадочной улыбкой. Господи, ты в шестнадцать, сбегая из дома, наверное, был более серьезным!

— Теперь настало время загадать желание, — прошептал Шон мне в лицо.

— Где колодец? — вспомнила я и огляделась.

— За спиной. Но ты не оборачивайся. Там лестница, надо спуститься по ней спиной, с закрытыми глазами, и думать только про свое желание. Поняла?

— Ты издеваешься?

— Это не я. Это фейри. Ты можешь им верить, а можешь не верить. Твое право. Меня они попросили привести тебя сюда, и я исполнил их приказ.

Да, три года в клиентской службе приучили его нести чушь без смеха. Но я не полная дура, я оглянулась — господи, в каменный тоннель падала лестница с такими ступеньками, что я и с открытыми глазами туда не пойду.

— Ну же, давай. Я пойду перед тобой, так что если оступишься, то окажешься в моих объятьях. Не такая уж и плохая альтернатива.

О, боже, Шон! Я не выдержу настолько несерьезных отношений! И все же я закрыла глаза и загадала желание. А оно у меня сейчас было одно единственное: поговорить с Лиззи начистоту и расставить в наших отношениях все точки над «?», чтобы я больше никогда не попадала в подобные авантюры. Я нащупала ногой первую ступеньку, вторую, третью… Мне хотелось слышать дыхание Шона, но его не было. Оставалось верить, что он действительно спускается передо мной. Но волноваться нельзя, волнение убивает мысль, а ее надо думать. Думать только о Лиззи и ни о ком, кроме Лиззи, и наших с ней отношениях. Только я и она. Только я…

Ай, я почувствовала на талии руки Шона и открыла глаза. Лестница оказалась передо мной, а сзади, кроме лица Шона, еще и прудик фейри. По зеленоватой воде плавали кувшинки, с огромных валунов стекала тонкой струйкой прозрачная вода, расходясь в тине огромными кругами. Красотища…

— Меня так и подмывает спросить, что ты загадала, но нельзя, а то не сбудется.

О, да, лучше тебе не знать!

— Я загадала, чтобы фейри подарили нам крылышки, чтобы быстрее долететь до камня, — попыталась я отшутиться под строгим взглядом. Неужели подумал, что в моем желании нашлось место для него? Ну, да, между строк скользило дополнение о том, чтобы больше никогда не нужно было с тобой играть. Ты хороший, но абсолютно дурной!

Мы выбрались из колодца и вышли на широкую тропу. Количество туристов говорило о близости замка, и да, вот его серая махина замаячила впереди. Мы прошли сквозь сад с ядовитыми растениями, среди которых я встретила нашу родную марихуану, посаженную в клетку, чтобы никто не отравился ее дурманом. Меня уже шатало и без нее, когда мы вышли к смотровой башне. Можно было забраться на ее уступ, но я не рискнула и заглянула внутрь. Круг голубого неба обрамляли поросшие растительностью камни. Если постараться, то по ним можно, наверное, добраться до неба. Но такие подвиги не для меня. Мне вон туда, в замок, но Шон схватил меня за руку.