– Нашлась тут «королева»! Приезжает в школу, когда вздумает. Ты будешь у меня на задних лапках ходить! Цапля тощая!

От такого потока оскорблений я обезумела, ударила Жабу ногой в лодыжку. Жаба, к моему торжеству, не удержалась и упала, хватаясь о кресло.

– Ах, ты!

– Кхе-е! – Подруга Жабы поспешила помочь подняться ей.

А я вскочила и вцепилась Жабе в волосы. Это было ошибкой. Мои пальцы тут же выскользнули из короткого хвостика противницы. Та в свою очередь ухватила меня за волосы и хорошенько дернула в сторону. Голова у меня закружилась. Я потеряла равновесие, и тут же ощутила удар в затылок. Я лежала на полу. К боли в голове добавилось ноющий зуд на кончиках пальцах левой руки, это мои ногти. Кажется, я поцарапала противницу.

– Да как ты посмела, гадина? – Жаба рванулась ко мне. Пнула мой чемодан, хорошо, что не меня, и поспешила удалиться прочь из общей комнаты. Ее подруга выскочила следом.

Я медленно села и огляделась. Вот мой чемодан, вот камин, в котором догорала моя пижама. И никого рядом. Только у дальнего стола две напуганные девочки смотрят на меня. Тут я сообразила, что эта перепалка наделала достаточно шума.

В голове гудело, затылок ныл. Я оперлась о чемодан, чтобы встать, потом потянула его. Он оказался тяжелым. Мне было под силу затащить его наверх. Но в теперешнем моем состоянии, когда болел ушиб на локте, и кружилась голова, а сама я была взвинчена, это представлялось мне непосильной задачей. Я все-таки тянула ношу в сторону лестницы, не хотела оставлять свои вещи здесь, но через два метра сдалась.

– Эй, ты как? – Это бесшумно подошла одна из девочек. – Где твоя волшебная палочка?

Действительно, где? В моей сумке наверху в спальне. Именно туда я ее положила еще дома.

– Я помогу. – В голосе улавливалось неподдельное сочувствие и решительное желание. Девочка водила волшебной палочкой над чемоданом.

Мой чемодан, покачиваясь, взлетел над полом и поплыл наверх. С гулким стуком он задевал о ступеньки, но двигался вперед. Девочка поддержала меня за руку и повела наверх.

На втором этаже я прошипела:

– Как они посмели?! Я еще покажу им!

– Это Жамели Портс и Матильда Рейнхарт. Лучше держись от них подальше и все.

– Я «держись»? Да они вон, что вытворили с моей одеждой!

Девочка промолчала. А голос разума у меня внутри заметил: конечно, она права: не нарывайся на неприятности. Что ты скажешь, когда дело дойдет до мадам Арженто или директора Брутильды? А бабушка? Не хочу, чтобы она узнала, какая из меня леди.

Я поднялась в свою комнату. Исмеральда прыгала на кровати. Подушка и книга так и лежали на полу. А девочка махала волшебной палочкой над головой. Увидев мое заплаканное лицо, она удивилась и спросила:

– Что произошло?

Я не ответила. Исмеральда посмотрела мимо меня и удивленно спросила:

– Моника?

Следом за мной появилась моя помощница. Чемодан плюхнулся на пол, а я, обессиленная и подавленная, на свободную кровать. Нельзя было не заметить, что по моей перине тоже прыгали. Конечно, Исмеральда. Сейчас мне было наплевать на это.

– Меня зовут Моника. Моя спальня в соседней башне. Я со второго Гранте. – Проговорила бодрым голосом моя помощница и умолкла на минуту. Исмеральда с недоумением оглядела Монику и помахала ей рукой с волшебной палочкой:

– Привет, Моника!

Исмеральда села на край сдвинутой перины и, тяжело дыша, удивленно рассматривала мое заплаканное лицо.

Моника покосилась на палочку Исмеральды и сказала, кладя мне руку на плечо:

– Не думай о Жамели и ее прихвостнях. С ними не совладаешь. Поэтому постарайся забыть этот случай. Да и войну развязывать не стоит.

Я потерла глаза. Я чувствовала себя благодарной Монике за помощь с чемоданом. Сама я сейчас была не в состоянии что-либо наколдовать. Кивнув ей, про себя отметила, что так просто я не сдамся. За обиду будет месть. Моника повернулась, чтобы уйти, но тут в комнату ворвалась Сюзанна, и Монике пришлось посторониться.

– Роузалина! – Вскричала Сюзанна и подскочила ко мне. Она грузно плюхнулась рядом на кровать так, что я чуть не соскочила на пол. Сюзанна обняла меня и принялась гладить по волосам.

– О, боже мой! Я только что узнала, что произошло. Мне очень жаль! Меня нашла Лили и сказала, что новенькая кинулась драться на Жамели! Конечно, я знаю Жамели. И уверена, что она опять натворила что-то нехорошее!

– Они рылись в моих вещах! Бросили мою пижаму в камин!

– О, бедненькая! Тебя ударили?

Она коснулась моей щеки. Боль кольнула правую часть лица.

– Ой! – Я вздрогнула. Лицо все еще горело. На щеке, возможно, останется даже синяк.

– Извини, я не хотела. – Всполошилась Сюзанна и выскочила из комнаты. – Нужно приложить что-нибудь холодное к щеке.

Моника едва успела прижаться к двери, чтобы не быть сметенной с дороги, а затем, грустно покачала головой и удалилась.

Исмеральда тихонько сказала:

– Плохая девчонка эта Жамели. Я вечно забываю ее имя. Жа-ме-ли. Даже звучит странно.

Исмеральда направила палочку себе в глаз и, сощурившись, принялась разглядывать ее окончание. Только теперь я заметила, что волшебная палочка Исмеральды обломана. Исмеральда силилась увидеть сердцевину своего волшебного предмета.

Вернулась Сюзанна. Она протянула мне тюбик с кремом.

– Приложи к ушибу. Станет легче.

– Он холодный. Даже ледяной! – Воскликнула я.

– Да. Это я его заколдовала, леденящим заклинанием. Здорово? – Сюзанна, польщенная моим удивлением, заулыбалась.

Через минуту мне стало легче. Руки перестали дрожать.

– Эта Жамели. Что мне посоветуешь с ней делать? Кому можно сообщить, что она…

– Нет! Ты что? – Всплеснула руками Сюзанна. – Не говори никому!

– Что?– Я не поверила своим ушам. – Ее должны наказать!

– Согласна, но теперь ничего не изменишь, и получишь только наказания.

– Что?

– Послушай меня! Старшим лучше не говорить. Преподавателям, то есть. – И Сюзанна принялась скороговоркой объяснять свой довод: – Если они узнают, накажут всех нас, всех девочек, то есть! Здесь такие правила. Понимаешь? Нам придется всю субботу просидеть за письменной работой по “Благородному поведению” или чему-то в таком роде. Это если повезет, и нам достанется миссис Фоссил. А если за наше «воспитание» возьмется миссис Беннети, то и все воскресенье придется просидеть за работой. Она устроит нам такие «Правила правильного тона настоящей леди», что на стену полезешь! И извинения не помогут.

– Это несправедливо! Почему должны наказывать всех? Неужели, я не могу на них пожаловаться? – Я посмотрела на Исмеральду, ища у нее понимания или совета. По ее лицу я поняла, что она испугалась. Кажется, угроза просидеть в выходной день за дополнительными учениями была реальной.

– Да, я припоминаю, как под новый год я переписывала «Сто правил поведения леди». Жаль, я их не помню. Или это было на рождество?

– Я, как староста, в свою очередь поговорю с Жамели и Матильдой. Запрещу им подходить к тебе. Хорошо? Договорились?

Я кивнула. Что тут поделать. Я была новенькая в этой учебной среде, могла и ошибиться. А еще мне не хотелось портить отношения со своей старостой, с Сюзанной. Она меня успокаивала, приняла мою сторону, принесла ледяной тюбик с кремом. Одним словом, пыталась помочь всем, чем могла.

– Хорошо. – Сказала я так тихо, что сама едва расслышала свой голос. И тут же вся тяжесть обиды упала с моих плеч. Я протерла глаза и заметила, что обстановка комнаты стала более приветливой и милой, чем минуту назад.

– Кажется, это было в рождество. – Размышляла вслух Исмеральда. – Сьюзи, а ты не помнишь, а?

– Исмеральд, мне не нравиться, когда меня так называют. Ты же знаешь.

– Да, прости. Я забыла. Ты наполовину француженка.

– Верно, наполовину. И горжусь французскими корнями. А это твое "Сьюзи" звучит, как простолюдинка из английской глубинки. Как будто я прачка или повариха какая-то!