В ответ на открытую неприязнь Прокопия девушка лишь многозначительно улыбнулась:

— Вот видите, патрикий, цели братства полностью совпадают с вашими. Мы вам совсем не враги. — Сказав, она поежилась и обняла себя за плечи. — Могу я что-нибудь надеть, или вы еще не все части моего тела рассмотрели?

— Конечно, конечно! — Иоанн немного смущенно обвел рукой внутренности шатра. — Выбирай, что тебе понравится.

Пока девушка пыталась найти что-нибудь подходящее в походном сундуке цезаря, мужчины, не глядя друг на друга, старались ответить для себя на вопрос, что же делать с ней дальше? Наконец Иоанн, не придя ни к какому решению, вновь обратился к пленнице:

— Ты сказала «во-первых». А что во-вторых? Какими еще сюрпризами ты полна?

Зара все-таки нашла подходящую длинную рубаху из плотного сукна и, надев ее, гордо вскинула голову:

— Во-вторых. Вы спрашивали, зачем я пыталась изобразить купеческую дочку, попавшую в беду? А разве нам всем не было бы сейчас легче, поверь вы мне? Вам не пришлось бы мучительно думать, что делать дальше, а мне, затерявшись среди вашей свиты, было бы легче вас защищать.

Прокопий немного успокоился, но сдаваться не собирался.

— Защищать от чего? О какой опасности идет речь, и почему мы вообще должны тебе верить? За то время, что мы тебя знаем, ты уже дважды солгала нам. Может, и сейчас тоже врешь.

— Потому что у вас нет другого выхода. Цезарь будет убит в ближайшее время.

Зара обвела глазами мужчин, оценивая впечатление, произведенное ее словами.

— Если это неизбежно, какая мне польза от тебя и твоего братства?

Нервозность в голосе Иоанна выдала его попытку скрыть наползающий страх, и Прокопий понял, что нужно срочно вмешиваться, пока цезаря не охватил новый приступ паники.

Он заговорил мягко и успокаивающе:

— Мой господин, не стоит принимать на веру все, что болтает эта ведьма. — И уже зло, развернувшись к пленнице, бросил: — Либо ты прекращаешь трепать языком и рассказываешь нам действительно что-то стоящее: кто, где, когда, — либо тебя ждет Трибунал!

Зара устало развела руками:

— Ваше право. Сейчас я ничем не могу подкрепить свои слова, и ответа на эти вопросы у меня нет. Вы можете просто поверить мне, и тогда цезарь, возможно, останется жив, или сдать меня страже, и тогда…

Иоанн прервал девушку:

— Если ты ничего не знаешь, то в таком случае я не понимаю, какую помощь ты предлагаешь?

— Я всего лишь посредник, помощь предлагает Великий магистр. Он предскажет точный день и место вашей смерти.

— И когда же это случится?

Зара покачала головой:

— Нет, не сейчас! Он сможет точно сказать за день или два до события.

Вот теперь Цезарь раздраженно взорвался:

— Как это знание мне поможет, если смерть уже предопределена?

Пленница по-прежнему осталась невозмутимой:

— Когда школа еще существовала, а Данациус был не Великим магистром братства, а всего лишь ее ректором, он вел курс «Возможности человека влиять на свою судьбу». На своих лекциях он утверждал, что судьба — не одна заранее проложенная дорога, а множество пересекающихся тропинок. Например, в определенном месте в определенное время убивают человека. Значит ли, что именно этот человек должен был там погибнуть? Значит ли, что судьба именно этого человека — быть убитым в это время и в этом месте? «Нет!» — говорил магистр! Судьба — это абстрактное представление и относится, скорее, ко времени и пространству, чем к конкретному человеку. Иначе говоря, в данном месте и в данное время должно произойти убийство — это судьба. А кто будет убит, — возможны варианты, и уже по результатам тропа будущего пойдет в одном из множества направлений, а все дальнейшие события будут развиваться по разным сценариям.

Бледность на лице Иоанна сменилась выражением заинтересованности.

— А если этот человек, узнав об опасности, не придет в то определенное место, и никто не умрет?

— Тогда тропинки судьбы устремятся так, чтобы максимально быстро уничтожить причину дисбаланса. В таком случае у судьбы появится конкретная цель, и гибель этого человека будет уже неизбежна.

Прокопий давно понял, что хочет донести до них Зара, но упирался из вредности:

— Значит, ни имен, ни причин — только место и время?

Девушка вперилась взглядом в патрикия:

— Время и место, в которое мы должны прийти и опередить убийцу. Братство — ваша последняя возможность спасти цезаря. Мы будем точно знать, где и когда, и, возможно, сумеем вычислить кто.

Иоанн нервно хохотнул:

— А если это мой дядя решит избавиться от меня? Мне что, надо убить императора?

Зара не поддалась, оставаясь абсолютно серьезной:

— Давайте не будем смотреть на будущее так мрачно. Шансы есть всегда. Сейчас вам надо определиться, принимаете ли вы помощь братства или нет.

Логофет уже видел, что Иоанн поверил ведьме и отговорить его невозможно. Тогда он решился обсудить условия:

— Хорошо. Если мы согласимся, какова цена? Что Великий магистр попросит взамен?

Зара впервые улыбнулась:

— Магистр рассчитывает на благодарность цезаря в будущем и сейчас никаких условий не выдвигает. Ему достаточно того, что, Иоанн будет жив.

Голос цезаря прозвучал мрачно и торжественно:

— Я согласен! — Его худое вытянутое лицо еще больше осунулось и сейчас больше подходило покойнику, чем живому. — Я понимаю, что, принимая помощь братства Астарты, становлюсь изменником, поэтому пойму вас, друзья мои, если вы захотите уйти. Прокопий и ты, Лу́ка, вы можете покинуть лагерь, пока еще есть возможность. Клянусь не чинить вам никаких препятствий.

В шатре воцарилась мертвая тишина. Иоанн, в отличие от своих советников, знал, почему он согласился. Вот так, в одночасье, поверив на слово совершенно незнакомой женщине. В этот момент перед ним стояло лицо Странника, и он впервые с той ночи осознал, что встреча была не иллюзией, не фантазией одурманенного сознания. Странник, живой труп — все это было в реальности, и он, цезарь Иоанн, заключил соглашение. Он заключил его уже тогда, а вот теперь узнал — с кем. Отдавая себе отчет, что, возможно, совершил самую большую глупость в своей жизни, Иоанн почувствовал в глубине души пугающую пустоту одиночества.

В наступившей гнетущей тишине шаркающие шаги патрикия прозвучали как его извинение за мгновение слабости и сомнения. Прокопий подошел и обнял своего дрожащего от нервного возбуждения воспитанника.

— Я поклялся вашей матери, что привезу вас обратно живым и здоровым. Я с вами, мой господин!

Зара тут же впилась взглядом в комита:

— Ну а вы, Лу́ка? Вы с нами или нет?

Губы Велия растянулись в усмешке:

— Не люблю возвращаться в прошлое. Да и потом, я присягал цезарю Северии, а не императору.

Только услышав эти слова, Иоанн по-настоящему осознал, насколько привык к этому суровому неразговорчивому солдату.

— Я рад, что ты с нами, Лу́ка!

Комит почтительно склонил голову:

— Готов служить вам, мой цезарь.

Решившись и отбросив сомнения, Прокопий уже начал просчитывал все возможные пути выхода из создавшегося положения. В его хитром уме калейдоскопом завертелись возможные варианты, вылившиеся в вопрос:

— Теперь, когда мы все решили с головой окунуться в это дерьмо, возникает вопрос, что делать с ведьмой?

Иоанн непонимающе уставился на стоящего рядом наставника:

— Ты сейчас о чем, Прокопий?

Заходив взад-вперед, логофет заговорил вслух, словно бы рассуждая с самим собой:

— Глупо думать, что Трибунал оставит в покое человека, которого хоть раз назвали ведьмой, а эту женщину считает ведьмой целая сотня вендов и как минимум половина наших людей. Ее нельзя везти в императорский лагерь. Мы не сможем ее защитить. Лучше всего было бы, если бы она умерла, но кем ее заменить?

Взгляд Зары тревожно заметался от патрикия к цезарю:

— Вы что, вновь захотели от меня избавиться? Мы же вроде договорились!

Цезарь сам не совсем понимал, о чем бормочет его учитель. Быстрее всех сориентировался комит: