Одна из дверей выбивалась из общей стилистики идеально подобранных комнат. Дверь была приглушенного цвета растушеванной лазурной синевы. Это комната должна была стать особой. Такой она и стала, это была единственная комната в нашем доме, дверь которой не открывалась на протяжении уже двух лет. Она была не заперта на ключ, но держало ее нераскрытой что-то посильнее замка. Ручка была выполнена в виде фигуры красивого пухлощекого мальчугана, его волосы развевались по ветру, а маленькая ножка пинала мяч, он смеялся и радовался жизни, он был живее наших реальных детей.

Я прикоснулась ладонью к холодному металлу и прислушалась, тщетно надеясь услышать хоть что-то, кроме тишины. Соблазн опустить ручку был так силен, но в моей голове загорался сигнал «нельзя», и, несмотря на то, что меня невыносимо тянуло зайти туда, моя рука просто не могла пошевельнуться. Тяжело сглотнув, я стерла сбежавшую по щеке слезу и направилась дальше.

На мансарде располагалась библиотека. Красивые панорамные окна, аккуратные книжные стеллажи под потолок треугольной крыши, я словно оказывалась внутри самой книги и, заходя туда, с наслаждением вдыхала книжный запах, которым был пропитан каждый уголок этой комнаты. Дима подарил мне ее на день рождения, воплотив мою мечту о библиотеке до мельчайших деталей. Но сейчас я ощущала какую-то чуждость и этого пространства, и чувствовала, что мои губы расплываются в вежливо-вымученной улыбке. Стремясь выбросить это ощущение, я вспомнила о том, как он мне ее подарил.

«– А теперь сюрприз! – произнес он, снимая с моих глаз повязку из ярко-желтой ленты.

Открыв глаза, я не могла промолвить ни звука, в изумлении оглядываясь по сторонам.

– Что это, Дима? – задыхаясь от восторга, наконец произнесла я, не веря своим глазам.

– Немного книг и мягких подушек, – его глаза блестели озорным огнем, он знал, как произвести на меня впечатление.

– Невероятно! – я схватилась за голову, все еще сомневаясь в реальности увиденного.

Он достал с полки книгу и протянул мне.

– Это чтобы убедиться, что все настоящее.

Я взяла книгу в руки. Это был «Маленький принц»3

– Я не знаю, не знаю, как тебя благодарить. Это просто волшебно. Спасибо, спасибо, спасибо,– я страстно целовала его в губы, запуская руки в пышные волосы. – Я так тебя люблю…»

Кутаясь в эти воспоминания, словно в мягкий вязаный плед, я чувствовала, как меня наполняет тепло и счастье.

Наша жизнь была похожа на мозаику с кусочками битого стекла. Все хорошие дни собирались в красивую картинку, плохие же больно ранили своими осколками, оставляя шрамы. Но если отбросить осколки в сторону и заменить их приятными ложными воспоминаниями, то наш сложенный из счастья пазл получался невероятным.

***

– Я сегодня сама приготовлю ужин, Наташа, – сказала я, спустившись в кухню.

– Вы уверены? – недоверчиво на меня покосившись, спросила она.

– По-твоему, я не в состоянии приготовить ужин собственному мужу?

– Отпускаете меня домой? – не удостоив мой вопрос ответа, сухо произнесла она.

– Да, конечно, отдыхай.

Я не помню, когда готовила в последний раз. Но сегодня была преисполнена вдохновения. Этот день будет принадлежать только нам двоим и он будет совершенен.

***

– М-м-м, божественно, – закрыв глаза, протянул он, медленно прожевывая.

– Рада, что тебе понравилось, – в довольной улыбке ответила я.

– Может, подучишь Наташу готовить? Чтобы ее еда была хоть чуточку съедобнее.

– О, нет. У нас и так холодная война, так мы вообще убьем друг друга. Лучше я буду готовить для тебя сама.

– Я не хочу, чтобы это было твоей обязанностью. Для этого мы и нанимаем прислугу.

– Мне будет только приятно что-то сделать для тебя, – ласково поглаживая его предплечье, произнесла я.

– Иди сюда, – он притянул меня к себе и принялся жадно целовать в губы, – я тебя обожаю, – горячо прошептал он, обжигая дыханием мое лицо.

– Я тебя больше, – массируя его голову, ответила я.

– У нас были еще какие-то планы на сегодня? Или мы можем сразу перейти в спальню?

– Ну, у меня была еще одна идея, – улыбаясь, протянула я.

– Какая?

– Я вспомнила, что мы давно не были в игровой.

– М, и что ты предлагаешь? Приставка? – озорно щурясь, спросил он.

– Ага.

– Хм, Мортал Комбат4

– Отлично.

– Саб Зиро? – изображая интонацию игры, произнес он.

– Скорпион? – в тон ему ответила я.

– Е-е-е, – мы заговорщически стукнулись кулачками и рассмеялись.

– Да будет битва.

Раздался звонок его мобильного.

– Я сейчас отвечу. А ты пока приготовься проигрывать, – чмокнул меня в макушку он.

– И не надейся, – с азартом ответила я.

Ожидая Диму, я включила музыку погромче, медленно покачиваясь в такт мелодии, я ощутила прикосновение его рук на своей талии.

– Так быстро поговорил?

– Секретарь звонила, – нежно касаясь своей щекой моего лба, произнес он. – Бронь билетов подтвердили, улетаю завтра на три дня.

– Так не хочется тебя отпускать, – прижимаясь к нему, ответила я.

– Я быстро вернусь, и, если все пройдет удачно, съездим куда-нибудь отдохнуть на пару дней.

Нежась в объятиях друг друга, мы танцевали.

Дима плохо умел расслабляться, и в танце это было особенно ощутимо, он двигался слишком резко и в то же время скованно, его лицо становилось серьезным, губы слегка вытягивались, а щеки надувались от напряжения.

Репетиции танца на пятую годовщину свадьбы были для него пыткой. Нашим преподавателем была красивая бодрая женщина с плотными формами, Дима никак не мог расслабиться и погрузиться в танец, не выдержав смотреть на наш восьмой безуспешный прогон, она подошла к Диме и, похлопав ладонью по его щекам, бойко произнесла:

– Эй, да хватит вам уже дуться и хохлиться, как одинокий пингвин.

Вспомнив ошеломленное такой непозволительной наглостью лицо Димы, я тихо хихикнула.

– Ты чего? – заметив мой смешок, вопросительно посмотрел он.

– Да так, вспомнила нахохлившегося пингвина.

– По-твоему, это было забавно? – резко отстранившись от меня, произнес он.

– Дима, ты чего? – улыбнулась я, – это было мило, я люблю пингвинов, ты мой Лоло5, – я прикоснулась ладонями к его щекам, но он отдернул мои руки.

– Признайся, тебе просто доставляет удовольствие унижать меня? Вспоминать мои неудачи, да? – с нарастающей злостью проговорил он.

– О чем ты? Конечно нет. Ты заводишься из-за ерунды, – снисходительно улыбаясь, произнесла я.

– Ерунды? Ты наглая лживая тварь, которая насмехается надо мной! – громко прокричал он.

Я закрыла уши руками, стараясь не слышать произнесенных слов, и, закусив от обиды губу, тихо сказала:

– Я прошу тебя, давай просто продолжим ужин.

– Ты думаешь, я так просто тебе это прощу? – его глаза вновь наполнились дикой яростью.

Он подошел вплотную ко мне и резким движением сжал свои пальцы на моей шее.

– Дима, отпусти, – я пыталась убрать его руки, но это было тщетно, его хватка всегда была крепкой и нерушимой. Подушечки пальцев все больнее сдавливали мою кожу. – Почему ты всегда делаешь мне больно? – плача от осознания собственного бессилия, прошептала я.

– Потому что ты это заслужила, – со злостью произнес он, цедя каждое слово сквозь плотно сомкнутые зубы.

Он еще несколько минут сжимал мое горло, наблюдая за моими беспомощными попытками вырваться с каким-то нелепым сладострастием. Я уже начала чувствовать острую нехватку воздуха в легких, когда он наконец разжал пальцы.

Я рухнула на пол, откашливаясь и тихо плача.

Он нервно засобирался. Взял ключи, накинул свою куртку, уже почти было уйдя, вдруг вернулся, я вжалась в стену, испугавшись, что мое наказание продолжится, но он, ухмыльнувшись, прошел мимо. Подойдя к сервированному мной кухонному столу, Дима с силой дернул скатерть, послышался противный громкий лязг бьющейся посуды, удовлетворенный собственной выходкой, он ушел. Я лишь видела через стекло, как блеснули огни его уезжающей Астон Мартин и раздался пронзительный рев мотора.