Вернулись эльвины Гротта, которых он отправил доставить еду и питье. Тот наполнил свой кубок и воздел руку, расплескав вино.

– Теперь вы моя семья, бездари неотесанные! Поэтому тост за вас! – выпалил он, жадно пригубив кубок. – Пируем!

– За нашего господина! – раздалось в зале.

– И организуйте музыку! Скучно тут как-то! Мы же не на похоронах!

Эльвины чуть оживились, пользуясь моментом, когда их хозяин был чуть мягче, чем обычно.

– Если мальчишка эскурид толковый, может и заберем его с собой! А теперь – не вешать носы, уши свои острые торчком и напьемся до беспамятства! Мы это заслужили!

После смерти жены, своей единственной отдушины, Гротт начал пить, и тратить все нажитое, вовсе не на благотворительность, хотя мог бы. Судьбы бедняков в их собственных руках! Или же пусть короли поднимут свои задницы с тронов и сделают то, что нужно! – так рассуждал старый конксур. Ему и его семье никто тогда не помог. Не окажись он обладателем, Гротт бы и сам был бы не жилец нынче.

Но всем своим эльвинам он платил жалование, хотя и не должен был. Он не кривил душой, говоря, что они стали его семьей – это действительно было так. В нем было много дурного, начиная от манер, заканчивая характером, но плохим он не был. По крайней мере, так он себе твердил. И иногда, довольно редко, а теперь и все реже, делал что-нибудь хорошее.

Гротт просто лишился цели. Он достиг всего, чего хотел. Обучение таких же, как и он, учеников могло стать новым смыслом жизни. Но конксуры больше не рождались, учить было некого… И он смирился с тем, кем он стал. Ворчун и пропойца, все реже выполняющий работу для Эльфината.

“А эскуриды? – Грофф смотрел на своих эльвинов, подливая себе вино из кувшина. Трех он оставил при себе, и те были ему благодарны. Что сталось с прочими ему не было известно и он отгонял от себя эти мысли. Его это не касалось. Помочь всем он не мог. – Эти паскудники появляются все чаще, потому что, опять же, Эльфинат не может запретить сношаться своим эльфам с нударами… А мне потом разгребать за ними все это дерьмо…”

Но и награда Гротта была высока. А что еще может скрасить мрачное расположение духа, как не гора золота? Золото и роскошь, были долгие годы тем, что двигало им, что заставляло его нести бремя службы… Было и еще кое-что… Надежда на то, что появятся еще такие же обладатели, как и он, которым он сможет передать свои знания и мастерство.

За свою службу Гротт подавил несколько восстаний в Эльфинате. Ведь он занимался не только поиском и отловом, скрывающихся эскуридов. Были недовольные и среди других обладателей. Многих и очень многих он лишил дара. Для того, кто был отмечен этой благостью, жизнь без силы становилась хуже смерти.

Но уже давно ничего не случалось… Того, что могло бы разворошить эльфов и их незыблемые законы. Мир оставался спокойным, тихо плывущим по течению реки времен. Без войн, конфликтов и столкновений.

Никакой опасности больше не было, они подмяли всех под себя, но, все же, продолжают бояться какой-то незримой угрозы. Какой глупец будет связываться с ними? Редрины? Дикари? Гладия и Нуд разорвут союз с эльфами? Нужно быть последним остолопом, чтобы кусать руку, которая тебя кормит и эта длань более чем способна выжечь все дотла! Или затворники джархи решат превратить этих дивных феечек в уродливых образин своей подремой? Эльфинат может развалиться только изнутри…

А чтобы этого не произошло, эскуриды не должны существовать.

Учитывая положение дел, то, что произошло в Высьдоме в эту пору, было настолько невероятным совпадением, что даже не верилось.

Когда все это закончится можно снова выдохнуть, вернуться домой, да напиться вина и пива вдоволь, ожидая дальнейших неприятностей, которые приготовят ему эти эльфы.

Варлаг отпрянул. Свет желтых глаз все еще разрезал полумрак, впившись ему в самую душу.

– Кто ты? – вполголоса спросил он. Фер, который тоже увидел эти светящиеся глаза, был не на шутку перепуган.

– Такая же, как и вы, – последовал ответ, огоньки погасли и снова вспыхнули. Узница моргнула.

– Ты обладатель? – выдохнул Фер. – Почему они заперли тебя здесь?

– Потому что я слишком ценная… И опасная… – промолвила Фидес.

– Вот так Эльфинат обходится с тем, кто им неугоден! – страх Варлага начал отступать, на смену ему пришел гнев. – Не бойся, мы не такие, как они. Меня зовут Варлаг, а это мой друг – Фер.

– Я рада знакомству, мое имя вы знаете, – ласково ответила она. – Мы уже в Высьдоме? – спросила Фидес.

– Да…

– Понятно. Значит мы прибыли…

– Зачем они привезли тебя сюда?

– Для того же, для чего сюда привозят других обладателей…

– Обучить? Или…

– Лишить обладания? – вставил Фер.

Пленница не ответила.

– Сколько ты уже провела взаперти? – поинтересовался Варлаг.

– Много…

– Тебя привезли с Гуар Данна? Или поймали по пути?

– С Гуар Данна? – переспросила она.

– Ну, Гуар Данн это эльфийское название… – уточнил Фер. – Гарда – так говорят в народе, чтобы было проще.

– Да, оттуда. Но и там я не была свободна…

– Путь оттуда неблизкий… Тебя хоть выпускали?

– Нет.

– Это ужасно!

– Но я уже привыкла… Я слишком долго провела взаперти. А клетка дает воду, если попросить, и у меня тут есть лежанка… Им ее даже не нужно открывать, чтобы… Сделать чистой… Это идеальная тюрьма, которую создали эльфы…

Подумать только! Запереть обладателя в ящике, протащить его через пол материка, не давая даже выйти. Этот Эльфинат зашел слишком далеко! Варлагу было страшно, что то же самое может статься с Фером.

– Фер, ты видел раньше такие клетки?

– Не доводилось… Но думаю, поглотители перевозят своих пленников в подобных…

Фидес затихла. В тишине до друзей донеслось только ее дыхание. Похоже она приблизила лицо к маленьким отверстиям в стенке и глубоко вдыхала воздух вне ящика.

– Ты пахнешь так же… Я сразу учуяла, сперва подумала, что он вернулся… Варлаг сначала не понял о чем речь, но после сразу же догадался. – Как Грегор Гротт, – сказала Фидес.

– Поглотитель? – Варлаг и Фер слышали, что так Катэль назвал его при встрече.

– Что ты о нем знаешь? – спросил юноша. Это могло бы очень помочь, ведь он собирался помешать этому конксуру сделать свое дело. – Он плохо обходился с тобой?

– Нет, не так уж и плохо. Но ему чаще было все равно. Только он был способен открыть эту клетку. Так я думала, потому что не знала, что есть другие… Как он. Но может удастся и тебе…

Теперь и Фер догадался:

– Ты чувствуешь запах обладания? – спросил эльвин. – Никогда не слыхал о таком…

– Это все, что я могу, пока заперта. Ящик сделан так, что не дает мне использовать силу…

Варлагу стало любопытно, чем же пахнет конксурия. И какое обладание у запертой девушки. Это какой-то новый вид? Если ее сила опасна, как она заявляет, то почему бы этому конксуру попросту не поглотить ее? А что Катэль? Он действительно собирается обучать того, чье обладание может навредить другим? Тогда бы почему не оставить Фера в покое? Возможно, что узнице было известно что-то еще, что могло бы помочь самому Варлагу и его другу.

– И чем же я пахну? – поинтересовался юноша. – А мой друг?

– Ты – ничем, будто кто-то украл все запахи, – Фидес помедлила прежде чем ответить. – А он – ночью, которую никогда не прогонит рассвет… Так пахнут атаранги – это значит тени на моем языке… Те, кто возвестит приход вечного мрака на все земли…

Друзья переглянулись. Что за странный язык? В Мэриеле все говорят на одном общем языке. Откуда же эта узница? С Зуна, Аразиха, Холлуны? Или и вовсе С Той Стороны? Фер, услышав ее слова, помрачнел.

– Фер – хороший. Мы не причиним тебе вреда, – поспешил вставить Варлаг.

– Во мне нет сомнений, что это так. И это может быть интересный союз, – промолвила узница. – Но ваш запах слабый, вы еще детеныши…

– Детеныши? – открыл рот Фер. Кто еще так может называть детей? Это было невозможно. – Неужели… Ты – редрин?!