– Ну, уж, это ты сам!
– А зачем ты мне его принес? Знаешь же…
– Ты просил. Мне нет дела до ваших запретов.
– Да? Спасибо, Певец вина. Я кругом в долгу у тебя. Где еще меня так сытно накормят?
– О, об этом я не беспокоюсь, Иуда! Заработать на хлеб ты всегда сможешь. Меня волнует другое.
– Что же?
– Как дальше? Ты возвращается в братство?
– Симон! Я же просил!
– Помню! Но не могу я спокойно смотреть на тоску в твоих глазах! Ведь что-то не так с тобой, я точно знаю.
– Да не лезь ты мне в душу, ради Бога! – Иуда отвернулся, провел руками по лицу. – Симон, не надо, пожалуйста! – удивительно мягко, почти ласково произнес он. – Если мне понадобится выговориться, я приду к тебе первому, ведь ты – мой самый верный друг. А пока никаких расспросов, прошу тебя! Я сам во всем разберусь.
– Хорошо, я понял. Прости меня!
– Ничего. Ладно, дай воды, и я пойду. Мне пора.
Сборы были недолгими. Иуда решительно отверг котомку с едой, напился воды и направился к выходу. На пороге он остановился.
– Извини, если был резок. Не хотел тебя обидеть.
– Я понимаю! Махайра ты и есть – твой учитель был прав. Знаешь же, на тебя я не обижаюсь. Когда мы увидимся?
– Наверно, скоро, если я тебе еще не надоел.
Киренеянин возмущенно хмыкнул.
– Когда?
– Бог знает! Но ты же всегда меня ждешь.
– Конечно… мальчик мой.
– Симон! – голос Иуды дрогнул, он крепко обнял толстяка. – Старый ты Силен! Ну подумай, зачем я тебе нужен – одни лишние заботы и печали на твою мудрую голову?
– Перестань! Я же говорил, ты мне как сын, Иуда. Заботы, печали… Да что бы я без них делал! Только ты один и скрашиваешь мою жизнь – так хорошо знать, что хоть кому-то на свете нужен…
Иуда быстро отвернулся.
– Конечно, нужен, – улыбнулся он. – Я приду… как смогу. До встречи. Спасибо за все.
– Не за что. До встречи, Иуда. Храни тебя Бог!
Он долго смотрел вслед молодому человеку, пока тот не смешался с толпой, потом вздохнул и с грустной улыбкой настежь распахнул дверь харчевни.
5
Убежища Иуда достиг при наступлении темноты. Его окликнули, он назвался. Из мрака раздался удивленный возглас.
– В чем дело? Меня не ждали? – подойдя ближе, молодой человек рассмотрел часового и узнал идумея Симона.
– Наоборот, очень ждали. Где же ты был целую неделю?
– Тебе какое дело? Может, я все-таки войду?
Каменотес отступил, открывая проход. В лицо Иуде ударил чад светильников, он спустился по лестнице, на последней ступеньке обернулся к Симону.
– Тебе приказано предупредить, как только я появлюсь?
– Нет. Но тебя ждут.
– Странно… Ладно, разберусь. Кстати, холодает – не мешает тебе одеться.
Пройдя несколько шагов в полумраке пещеры, Иуда остановился в сомнении. К кому идти – фанатику Иевораму, улыбчивому хитрецу Натану, прямолинейному Михаилу, или к самому Иораму, чье лицо всегда непроницаемо, как маски греческих актеров? Вокруг по-прежнему никого не было, словно все убежище спало глубоким сном. Иуда шагнул на свет.
– Долго будем играть в прятки? Меня ждали – я пришел.
Из темноты возникли две молчаливые фигуры.
– Анания! Рад, что ты цел и невредим! – коротко кивнул он старшему, маленькому белесому человеку с угольно черными глазами. – А это кто? А-а, рыжий Бар-Абба. Приветствую вас.
Второй – угрюмый рыжебородый верзила – гневно засопел, двинулся к молодому человеку, но Анания успокоительно коснулся его руки. Бар-Абба отступил.
– Здравствуй, Иуда. Хорошо, что ты вернулся. Мы беспокоились.
– Не стоило.
– Ты пропадал две недели. Мало ли что…
– Уйми свою подозрительность, Анания. Для нее нет никаких оснований.
– Надеюсь, что так. Впрочем, ты вернулся и не таишься. Это уже хорошо.
– Я не собирался таиться. Напротив. Я хочу поговорить со старейшинами.
– Со старейшинами? У тебя какое-то дело?
– Да. У меня есть вопросы, хотел бы получить ответы. Я имею право на это.
– Иуда, не тебе решать, на что у тебя есть право.
– Вот как! Значит тебе?
– И не мне. Но не забывай, я старше тебя.
– Помню. Так что же?
– Ты понимаешь, что твоя просьба – дерзость.
– Почему? Я член братства, как ты, как они. Мы все приносили одну и ту же клятву. По какой причине старший брат может отказать в разговоре младшему?
Повисло молчание. Иуда смотрел на Ананию. Тот размышлял.
– А если ты получишь отказ? – наконец спросил он.
Губы Иуды искривились в презрительной усмешке.
– Зачем же мы будем отказывать брату в такой малости? – раздался из темноты мягкий, хрипловатый голос.
Все обернулись. Перед ними стоял руководитель братства Иорам. Анания и Бар-Абба почтительно поклонились, Иуда лишь едва склонил голову. Иорам пристально смотрел на него. Лицо наставника, как всегда, казалось маской, но взгляд темных глаз был пронзителен.
– Ты слишком суров к юноше, Анания. Он молод, впечатлителен. В его душе накопилось много разного, он хочет выговориться. Кто поймет его лучше, чем наставник?
– Но равви, он в последнее время очень странно ведет себя. Я подумал…
– Тем больше у нас причин для беседы. Идем, – кивнул он Иуде.
В келье Иорама чадил единственный светильник. Дав молодому человеку время оглядеться, наставник жестом предложил ему сесть на охапку соломы, составлявшую все убранство комнаты. Иуда молча последовал приглашению. Не сводя с него внимательного взгляда, Иорам устроился напротив прямо на полу.
– Хорошо, когда желания совпадают, Иуда. Я тоже собирался поговорить с тобой. Товия рассказал мне, что случилось в Кумране37, и о вашей беседе у городской стены. Ты знаешь – он слишком поддается эмоциям. Я мало что понял, хочу услышать твою версию.
– Версию чего?
– О событиях в городе можешь не говорить. Самуил и Анания дали мне вполне ясную картину. Должен отметить, ты проявил себя превосходно. Мы гордимся тобой, брат.
– Подобную похвалу я уже слышал недавно, – с печальной усмешкой ответил Иуда. – Не скажу, что она меня радует.
– Почему?
– Тому много причин. Об этом я и хотел поговорить, равви.
– Ну что ж… я слушаю, и готов ответить на твои вопросы.
– Значит, я могу говорить с полной откровенностью и рассчитывать на то, что получу ясные ответы?
– Это странный вопрос, Иуда.
– Увы, я уже убедился, такой разговор здесь чаще всего не слышат, еще меньше понимают и хотят поддержать.
– Хм…
Иорам поднялся, подлил масла в светильник. Тот ярко вспыхнул, выхватывая из темноты все углы крошечной кельи наставника.
– Конечно, говори откровенно, я рад буду ответить тем же.
– Благодарю. – Иуда глубоко вздохнул, провел руками по лицу. – Равви, вы сами позвали меня в братство. Юношу из знатной, богатой семьи, о котором вы ничего не знали. Я высоко оценил это доверие…
– Ты вполне оправдал его. За эти годы ты оказал братству немало услуг. Мы ценим тебя как превосходного бойца, организатора, а главное – верного и надежного товарища. Но Анания прав: ты всегда выделялся среди твоих собратьев, а в последнее время ведешь себя совсем странно. Что происходит, Иуда?
– Я хотел задать тот же вопрос, равви.
– Объясни!
– Я пришел в братство, потому что моя душа болит при виде горестей Израиля, а гордость стонет от унижений, которым нас подвергают римляне. Я искренне дал клятву и готов принести себя в жертву на благо своему народу и Родине. Я верил в то, что наш путь – единственно правильный. А теперь я чувствую себя обманутым.
– Кем обманутым?
– Вами.
– Что?! – Иорам вскочил.
– Ты сказал, что выслушаешь меня спокойно, равви.
– Да… Хорошо, – глубоко вздохнув, наставник очень медленно сел обратно. – Но ты должен объяснить!..
– Равви, вы научили меня владеть оружием, чтобы защищать Израиль, сражаться против его врагов. Так?
