Виновников ожидаемой церемонии в последний раз развели в разные места. Дункану пришлось снова совершить омовение тела после изматывающего обряда «Плетеная корзина», а Джесс должна была ожидать выкупа жениха в своем доме, в данном случае в своих покоях.

Обычно для требования выдачи невесты с лагеря жениха посылали двоих мужчин, дюжих и от природы обаятельных, с легкостью способных договориться о подходящей двум сторонам плате. С этой задачей неплохо справились лучший друг Дункана – Морай Локсли и Донован, как оказалось впоследствии следующих событий, действительно, преданный и верный слуга своему хозяину.

На северо-востоке Шотландии вплоть до XIX века в день свадьбы все жители клана организовывались в процессию, которая приводила счастливую пару к дверям местной церкви-Кирхе. Одну службу священник проводил вне церкви, перед нею, на шотландском языке, другую – внутри, но уже на латинском. В церкви играла торжественная музыка.

Эту странную пару нареченных ждала та же участь.

Джесс волновалась, она не могла понять своих чувств. С ней происходило что-то необъяснимое. Почему эта экстраординарная и абсурдная игра в Средневековье, так на нее действует? Почему с каждой минутой, проведенной в замке Данноттар, ей все больше кажется, что она, действительно, каким-то неизъяснимым образом попала в варварские времена? Что именно она является здесь и сейчас актрисой «театра абсурда»?

Но водоворот ярких и необычайных событий не давал ей разобраться во всем до конца.

Джесс и не заметила, как настал черед давать ей первой клятвенные супружеские обещания. Она смотрела на «суженого» взглядом кролика, гипнотизируемого удавом. Слова брачного обета вылетели из ее уст сами собой, словно с помощью какого-то незримого волшебства.

Когда пришел черед произнести ответную клятву Маккоулу, Дункан как-то по-особенному посмотрел Джесс в глаза. Будто искал в ее только что произнесенных словах искренность, а своим, готовым вырваться на свободу, – одобрение и милость. Паркенс взирала на Маккоула с широко раскрытыми глазами. «Может сейчас тот самый момент, когда все необъяснимое и загадочное закончиться вдруг? Все актеры и актрисы снимут свои маски. В поле зрения появиться Сэмюэль Декер – мой настоящий жених. И жизнь пойдет своим нормальным и привычным чередом. Но почему тогда мне сейчас совсем не хочется, чтобы все в один миг прекратилось?»

Этот ее последний взгляд мольбы от судьбы чуда Дункан расценил по-своему, как немое согласие на волю небес. Жених громогласно изрек ожидаемые присутствующими слова и накинул, согласно шотландским традициям, на плечи невесты клетчатый платок с цветами своего клана, закалывая его серебряной булавкой, что означало только одно: родственники молодого рады свадьбе и принимают девушку в свою семью.

Если бы в этот момент Джессика Паркенс видела лицо Ричарда Маккоула, то испытала бы невольный страх. Его рука покоилась на рукоятке меча, с которым тот не расставался ни на минуту, губы были искривлены в подобие горестной улыбки, а щелочки-глаза искрились ненавистью и злостью.

Но новобрачная (теперь уже ее можно было называть по праву именно так) не могла видеть реакцию своего деверя, так как принимала вместе с супругом вереницу громких поздравлений присутствующих.

В графстве Абердин, как символ изобилия и счастья будущих детей, над новобрачными разбрасывались горсти ячменя, и в решете несли хлеб и сыр, затем куски их раскидывали вокруг, а молодежь и дети старательно ловила эти «крупицы благости». Мало кто знает, что сыр на свадьбах, по народным верованиям, выступал в роли апотропея[8], могущего оградить от злой силы. Со временем решето с хлебом и сыром было заменено овсяной лепешкой, называемой «пирогом невесты» (bride’s cake). Ее разламывали над головой новобрачной, когда та переступала порог дома по возвращении из церкви, и кусочки разбирали гости. Особенно им была рада холостая молодежь. Кусочки этой лепешки – «благодать невесты» – гости тщательно хранили. Верили, что если положить такой кусочек под подушку, это гарантирует приятные сны и счастливую судьбу.

Что же происходило дальше, когда слова клятвы в верности произнесены, ячменем молодожены всласть засыпаны, радостной и шумной процессией до порога дома доставлены? А дальше – наступал момент, когда жених переносил невесту через этот самый порог на руках, чтобы защитить от возможных злых духов, живущих у приступок дома. Над головой невесты разламывают часть той самой упомянутой овсяной лепешки, а остальную часть раздавали. И всё это довелось «пережить» и нашим молодожёнам. А после данного ритуала начиналось самое веселое и потешное – свадебное гуляние. Волынщики шли в дом, где намечалось проведение праздничного застолья, тем самым указывая людям на улице, куда собираться на пиршество. А музыканты зазывали молодожёнов на их первый семейный танец. Поэтому Дункану пришлось церемонно взять молодую жену за руку и повести в центр зала, дабы продемонстрировать всем свою готовность к еще одной упомянутой традиции.

Джессика испытала смущение и страх, что не знает нужных движений свадебного танца. Она вдруг стала осторожно приостанавливать Дункана и тихо призналась ему, не скрывая своей растерянности:

– Я не знаю, как танцевать этот танец, сжальтесь надо мной!

Дункан сжал ее руку крепко и проникновенно, добавив в ответ:

– Доверьтесь проведению. И мне… – его рот украсила пленительная улыбка.

Мелодия, под которую пришлось танцевать новоявленным супругам, была воистину дивная и чарующая. Уже с первых ее аккордов хотелось кружиться в такт упоительных звуков, забыв обо всем на свете. Движения Дункана были размеренными, плавными: Джесс успевала подхватить смысл свадебных па. Тела молодоженов соприкасались лишь предплечьями скрещенных рук, в таком положении новобрачные делали круг, глядя друг другу в глаза. Затем меняли направление шага. Вытягивали кисти правых рук над своими головами, образуя «окошечко» из них, и то подступали друг к другу, то отходили назад. Потом встречались спинами, не размыкая уз из пальцев, снова «расставались», тут же в следующих действиях «отыскивая друг друга». Джессике неожиданно захотелось запомнить черты лица Дункана Маккоула. Вряд ли они увидятся когда-либо еще! А если и увидятся, то она не уверена, что узнают друг друга в современных одеяниях: в рваных джинсах, футболках с надписями или в чем-то подобном.

Остальные движения танца также показались Паркенс простыми и незамысловатыми, приносящими трепет и неизъяснимое волнение.

В то время, когда новоиспечённые муж и жена кружились в танце, гости подхватили манящий ритм и присоединились к молодой семье.

Приятным сюрпризом для Джесс были ряженые (guizers) – молодые приветливые люди в костюмах из соломы, украшенные цветными лентами. Исполнив задорный и театральный танец, они преподнесли подарок невесте – декорированную местным кузнецом подковку. «Как хорошо, – подумала Джессика, – что, чтобы понять смысл этого подарка, совершенно необязательно быть шотландцем или жителем средневековья».

Гости веселились и угощались праздничными яствами долго, волынщики и скрипачи играли до рассвета.

Но разделить радость их гулянья Джесс и Дункану не пришлось – их ожидала первая брачная ночь.

Перед тем, как отпустить молодоженов в свои покои, совершали последний обязательный ритуал «Омовение ног невесты». Во время свадьбы жених должен был омыть невесте ступни – как знак того, что она вступает в новую жизнь. Обычно это превращают в испытание – поймать невесту средь гостей и ополоснуть водой ее босые стопы. Девушка, обычно, сопротивлялась, но, в конце концов, уступала. Об этом Джессика узнала заранее от Нормины, которая предупредила Паркенс о том, что это будет сигналом о готовности к запланированному побегу. Сообщницами было условлено, что, если в супружеских покоях подавать ритуальную посуду для омовения ступней будет Нормина, то все в порядке, и Джесс уже ждут возле потайного выхода из замка сопроводить через лабиринт спасительных пещер. Джессика так же помнила, что в это же время священник должен был благословить ложе новобрачных.