Девчушки было замаялись, но это было бесполезно, так как злая Ирмалинда была худшей из всех. Хуже всего было Милке. Дабы не вылилось всё в это, что среди девиц найдётся крыса и расскажет о травле Милкой других студенток.

А Ирмалинда очень была падка на справедливость.

- Ступайте к магистру Беате, скажите, что приняли наказание от меня, за длинную и бесполезную дискуссию, - Ирмалинда сладко улыбнулась, - и не дай вам взбредёт ослушаться или как-то ускользнуть от наказания – я придумаю что-то изощренное, и тут вам дейве уже не помогут. Даю вам своё слово.

Ведьмочки покорно покинули оранжерею, затылками чувствуя на себе испытующий взор травницы.

- Ну, радости и прелести мои, - остальные девочки оторвались от своего занятия и посмотрели на травницу, - так как у нас занятие несколько прервалось, ибо я по срочному поручению достопочтенной Феланесс должна была отлучиться и оставить вас, то на сегодня всё. Можете идти и отдохнуть в саду, либо пойти на кухню и поискать чего съестного. По секрету скажу, что у нас сегодня уже с пылу с жару стоят и остывают ежевичные пирожки. – Ирмалинда подмигнула им.

Вскоре из студенток Вильгельмина осталась одна. Она тоже любила ежевичные пирожки, но даже они бы не отвлекли её от работы. Растолкованная кора дурман-древа считалась полезным ингредиентом в мазях от ожогов виверн вулканических и пустынных и других огнедышащих существ. Также оно использовалось в ковке оружия, дабы укреплять металл и обеспечивать стойкость к нагреванию от огня. Магического и не только. Всё это с лёгкостью уместилось у неё в голове. И Вереск была довольна своими результатами. Кора не пропала даром и блестела под этими дивными лучами солнца, словно бронза. Удивительно было наблюдать за этим мерцанием. Вильгельмина отмерила нужное количество молотой коры для каждого мешочка в соответствии с всеобщими заставками. Аккуратно деревянной ложечкой пересыпала с весов нужное количество, отмерила, снова взвесила и удовлетворенно хмыкнула.

- Хорошая работа.

Вильгельмину передернуло. Она подпрыгнула на месте и удивленно перевела взгляд на наставницу.

- С-спасибо?

- Правда слишком скрупулёзно. Можно было оставлять их по размеру в два-три миллиметра на кусочек, но… - заметив, что Вильгельмина слегка поникла, Ирмалинда примирительно погладила её по плечам, - это не плохо. Напротив, высшие мастера меча и многие известные алхимики пользуются только высшим сортом – то есть мельчайшей крошкой.

- Спасибо.

Вильгельмина слегка засмущалась. Ирмалинда слегка напоминала ей маменьку. Не внешне, боги упасите, нет! Но своими добротой и вниманием к мелочам. Травница любила всех своих учениц и всегда отзывалась о них по-доброму, даже при самых скудных обстоятельствах. Ну и пускай, что было среди них куча несносных и высокомерных девиц – среди них всегда находились внимательные и заинтересованные - такие как Вильгельмина!

- Ты постаралась на славу, Вильгельмина. В твоём возрасте внимательность и усердие – очень почтительные и полезные черты.

Ирмалинда отошла к своему столу.

- Ступай, можешь идти, а то мне ещё предъявят, что я учениц держу в плену и злоупотребляю их доверием, скармливая всякие кашицы, - она хихикнула, - и знаешь, - Вильгельмина обернулась уже на выходе, - сегодня вас познакомят с новой ученицей. Надеюсь, вы поладите.

Вильгельмина тогда не понимала к чему последние слова травницы относились. Но глядеть в воду и видеть будущего – таланта у маленькой чаровницы не было. И тут этого не понадобилось никому. Спустя годы любая из закончивших Агастус и учившихся вместе с Вильгельминой сказала бы, что их встреча была предрешена волей богов…

…

Вереск была в этом месте в последний раз девять лет потому.

По уши в бумажках, магических конференциях и разборах полёта с другими советниками молодого, но слегка наивного, Ольгерда, она ни разу не высунула носа, чтобы отдохнуть. Война же с Остмундским воеводством была расточительной, хоть и не сильно покорёжила княжескую казну. Обсуждая иногда политическую ситуацию с другими магичками-советницами, Вереск только и могла приходить к неутешительному выводу: война-то никому не нужна была, но провокации с обеих сторон у дельты Миявы, уходящей в море, выбили из равновесия и терпения Ольгерда и Златослава Одноглазого – вот они оба и психанули.

Вереск, отличаясь своим незаурядным талантом заговаривать зубы всякому, кто напросился, уверила молодого князя в вине Златославовой. И на деле, всего лишь слегка приукрасив, она охоче преподнесла ему нужны отчёты, рассказала о свидетелях разбоя у приречных деревушек как Трисенная или Зеленоводная. К стычкам патрулей особо не приглядывалась – Ольгерду не стоило знать, что в основном, в неположенных местах его солдаты вели варту. А вот уже практические набеги и запугивание селюков – это уже люди Златослава постарались. И так они могли дойти до крупного портового города – Зувисе. А это уже попахивало вторжением. И непонятно куда этот воевода глядел. Хотя, ничего удивительного не было. Единожды Златослава она видала на пиру у рифляйского короля – да там этот боров весом с десять пудов. Жирнющий такой, что и глаз не видно было, да и в доспехи он не влезал. Зато на башке его златокудрой символично красовалась корона. И голос у него паскудный – из-за рта пованивало. Вереск была очень рада обзавестись компанией ведьмака и одного полковника. Златослав очень плотоядно поглядывал на неё весь вечер. Вереск же с легкостью пера весь вечер разведывала военные тайны Остмундии, попивала вино и вела переговоры с некоторыми дворянами, уж больно вёрткими, прокручивающими свои махинации под носом у ничего не подозревающего Златослава.

Из залы вправо уходили небольшие двери – далее уже шли кабинеты ректората. Последний же принадлежал всё той же Феланесс Рифлийской. Вереск, годы спустя, могла лишь едва припомнить эту важную женщину. К своему восемнадцатилетию у неё сложились весьма холодные отношения с Феланесс. Вереск всегда отмалчивалась, если кто-либо спрашивал её по сему делу. Было за что ей невзлюбить эту женщину.

Но отказать в приглашении на пиршество она не могла. Вереск в последние года набрала веса в мирах политическом и магическом. К ней обращались за советом, она принимала заказы на реликты и зелья. Ольгерд был только рад, что она не чахла за делами княжескими. Сказать было можно, что друг он, однозначно, хороший и надёжный. Хотя он иногда смотрел не по-дружески, ну и ладно, всё равно ему долго в холостяках не бывать было.

И тут вот ей знакомый ястреб принес письмо с магической печатью! Раскрыть должно мог лишь получатель письма. Прочитав его, она усмехнулась первым делом. Как того не бывало ранее, ей было приятно внимание от магического сообщества. Сколько знакомых и нет лиц можно было встретить на пиршестве? К тому же была вероятность того, что и Варнас получила приглашение – отказываться от которого был верх неуважения ко всем приглашающим и самим гостям. Вот только могла ли она сильно упрямиться и вообще изволила бы покинуть фронт ради трёх-двух дней пира и магической гулянки? Это уже ставило всё под сомнение. Сама Вереск иногда приезжала на фронт – по необходимости, чтобы снабдить знахарок нужными зельями, травами и эликсирами из своей частной лаборатории. Ну и повидаться с Варнас, если та не на задании. Конечно, мечница не шибко была рада её присутствию, но отказать Вереск не могла. У магички рыжеволосой сердце щемила тоска, да любовь мерцала в глазах, когда перед ней представала живая и здоровая Варнас.