Диалоги из разряда:

– Вы, блядь, какого хуя нормально не работаете!

– Простите? Меня зовут Николай, чем могу помочь?

– Я ставлю дочке мультик, «Весёлый…» блядь, «…трактор»! А он весь кубиками, я тебя спрашиваю: какого хуя он кубиками?!

– Не могли бы Вы назвать номер договора, чтобы я мог проверить Ваше оборудование?

– Слышь, бля, у нас с тобой проблема, то есть с твоей фирмОй, хотя я так считаю, что у нас с тобой проблема!

– Мы решим нашу проблему, как только вы назовёте мне номер договора.

– Хммм… обожди……… 12986709. Доволен, сука?

– Сейчас подключаюсь к Вашему оборудованию, потребуется перезагрузка…. Проверяйте.

– О! Красота. Ты это, не злись… работа у тебя конечно… я не хотел, заебало просто, трактор ещё этот…

– Я понимаю, доброго дня!

стали моей повседневностью. Я всегда был весьма стрессоустойчивым, но всё же поражался тем потокам негатива, которая несла в багаже подобная работа.

В доме на берегу канала тоже всё было не просто, при всей моей любви к матери, довольно проблематично снова стать тихим профессорским сыном. Когда ушёл из дому в семнадцать, а после состряпал себе жизнь владельца притона, обложенного женщинами и развлечениями всех сортов незаконности. Изменения произошли буквально во всём и, естественно, это не могло не затронуть и мою постель. В попытке удержаться хоть за что-то стабильное, я схватился обоими руками за Ян и, конечно же, прогорел. Поделом, надо сказать, потому что вёл я себя, мягко сказать, некрасиво, а честно говоря, по-свински. В своей тяге к Свету я настолько наплевал на Тьму, что умудрился бросить её в её же день рождения в моей постели. В результате зиму я встречал в чужом мне доме, без возможностей жить в привычной мне манере, один, одновременно Бросивший и Брошенный.

Под всем этим соусом на стол моей жизни подали зиму.

***

Солнце, о коем мне приятней думать как о Гелиосе или другом лошаднике Сурье, тут зависит от настроения, постигшего мою левую пятку поутру, проделало свой длинный путь по грязно-серому куполу, наполовину скрытому надорванным бельём облаков, а мой желудок зычно заявил о своём существовании. Пришлось отрываться от бесконечного круга виртуального насилия, рассадника всех ортодоксальных зол от убийств до гомоэротической тяги, и тащить своё бренное тело на кухню в гуманистически-кулинарных целях. В холодильнике сыскалась зелёная фасоль и кусок пармезана, или того, что называют пармезаном после охренительной идеи правительства о том, что нам не нужен чужой сыр. Решив добавить к этому макарон, я полез в ящики, там под пакетом с присносущей гречкой лежал листок. Потянувшись, я достал его и с удивлением понял, что текст, написанный на нём, написан моей рукой, что странно – я не помнил, чтоб за последние годы писал что-либо от руки… Вроде бы только на этой неделе вернулся к этому занятию, а вот глядишь-ты. Судя по летящему прямиком в ад почерку, писал я это в момент особо крутого алкогольного пике.

Вчитываясь в мелкие, если не сказать крошечные буквы, я поставил кипятиться воду.

Последнее время я окончательно разболтан, временами лёжа на диване, я чувствую, как просачиваюсь сквозь внешнюю оболочку вещей, дело не в том, что я утопаю в обивке слегка обгоревшего лежбища, скорее в том ощущении времени, которое обтекает меня в другом темпе, образуются завихрения щекочущие волосы на груди или же у пупка.

Скока бы я не пил и не ел снотворного со сном всё не просто – тишина дома давит, в ней лишь кошка временами гоняется за своей тенью или той причинностью, которые их пушистый народ вечно стремится поймать в диких прыжках по стенам, стульям и всему тому, что оказалось по дороге. Временами она приходит и тычется мне мордой в лицо, заглядывая своими серо-зелёными глазами в мои… когда-то они тоже были серо-зелёными, сейчас серые, сплошь в красных прожилках. В основном же, она сидит на постели в другой комнате, в пустой… и ждёт хозяйку.

Естественно я нашёл выход, как любой любитель историй и коллекционер бесполезных знаний по фантастическим мирам. Я стал слушать бесконечное количество видео на ютубе, включая их на телефоне и втыкая наушники в уши. Под бормотание, освещающее столь важные вещи, как перечень всех подразделений космодесанта во вселенной Вархамера сорок тысяч или описания полного арсенала ксеносов оттуда же, я научился засыпать не обращая внимания на сквозняки, звучно хлопающие дверью в пустую комнату дальше по коридору.

Я был в своём старом доме, в котором моя самостоятельная жизнь загорелась яркой звездой, после чего закономерно оказалась бычком, летящим в унитаз, наполненном житейской глупостью и самомнением раздолбая немного за двадцать. Вокруг были друзья и знакомые, весело шумевшие и разливавшие в бокалы, чашки, да и просто в собственные ненасытные пасти вино неустановленного происхождения, этикетка плыла перед взором, на ней была намалёвана томного вида барышня, читавшая книгу. С кухни раздался взрыв женского смеха, я двинулся туда по неестественно удлиненному коридору, который был вывернут наподобие ленты Мёбиуса, минуя прихожую, я увидел, как закрывшись полами пальто от света желтоватой лампы, целуются двое: друг, коему следовало бы сейчас отбывать свой налог на глупость в местах не столь отдаленных, и одна миловидная, жаль давно умершая, девочка. Улыбнувшись ему и получив ответный блеск его глаз, имевших оттенок взгляда волка, вонзившего зубы в овцу, я вошёл на кухню, оказавшийся форменным цветником.

      Кухня тоже преобразилась, раздувшись в размерах, хоть и не потеряла главной своей отличительной особенности – ванны, стоявшей у правой стены, облицованной побитым кафелем. Десяток женщин на кухне с хохотом подтрунивали над бородачом, который пытался запихнуть в духовку противень с гусем, гусь явно не проходил по объёмам – но иступленное выражение на лице приятеля давало понять, этот самец ещё в юности усвоил главное мужское умение «впихать в невпихуемое» и настроен прийти к успеху. Щёку мне обжёг взгляд, я повернул голову и увидел глаза, которые чаще всего смотрят на меня из воспоминаний из-под розовых локонов, она молча сидела на краю ванны у самого окна, и уличный фонарь, освещая её кожу, наполнял её мягким свечением. Улыбнувшись, она приветственно подняла бокал наполненный вином, я ответил тем же и направился к ней, внезапно, бородач оторвался от своей миссии, бросив гуся на половине его пути в металлическую утробу будущего крематория, схватил меня за руку, с серьёзным видом уставился на меня и начал:

– Знаешь ли ты, что стандартная эскадра имперской флота состоит из....

дальше пошло перечисление линейных кораблей с точным описанием их объёмов и орудийного состава, я дёрнул рукой, но не смог выскользнуть из его цепких пальцев, оставалось только дослушать длительный монолог. Покуда я был прикован к месту, крутобёдрая цель моего путешествия выскользнула из кухни, походя царапнув мой загривок длинными ноготками и обдав неясным запахом романтичного пренебрежения. Договорив, спонсор моего одиночества ухмыльнулся и хлопнул меня по плечу, после чего вернулся к своей войне, а я слегка ошарашенный улыбнулся дамам и двинулся в обратный путь, но и тут меня задержали. На моём пути выросла фигура и ещё до того, как я смог понять, кто это, прижал меня к стене и стал вещать: