Егор, тем не менее, умерил скорость, с которой нагребал кашу и уже несколько медленнее продолжил трапезу.

В это самое время в избу вошел еще один парень, ростом и комплекцией схожий с Санькой и настолько на него похожий лицом, что явно было видно – это братья.

– Ты, Ванька, где был? – строго спросил его мужичок, прекратив на время трапезничать.

Не обращая внимания на Егора, Ванька сел за стол рядом с мужичком и, нагребая полную ложку каши, не торопясь ответил:

– На реке был. Рыбу удил.

– Спал, небось, в кустах? – проворчал мужичок и продолжил есть.

Ванька вопрос проигнорировал и принялся неторопливо жевать.

Егор, наевшись, отложил свою ложку. От вкусного и сытного завтрака он осоловел. Ему захотелось выйти на улицу и отдышаться.

– Благодарствуйте, хозяева, – проговорил он, поднимаясь со скамьи.

– Ты куда? – быстро спросил его мужик.

– Выйду я. Воздухом подышу. Жарко тут очень.

– Санька, проводи гостя. Пусть отдохнет в тенечке, – распорядился мужик и, обращаясь к Егору, добавил: – Ты, Егор, отдохни немного. Сейчас перекушу, с делами разберусь и выйду.

Санька тут же прекратил есть. Он облизнул ложку, положил её на стол и степенно встал со скамьи. Так же неспешно Санька обошел Егора и вышел из избы. Егор вышел за Санькой и следом за ним направился к небольшому навесу на берегу реки. Под навесом стоял топчан, на который был насыпан ворох свежего душистого сена.

Санька молча показал Егору на топчан, а сам уселся прямо на землю рядом с топчаном, прислонившись спиной к столбу навеса.

Егор улегся на топчан, положив под голову котомку. Под головой в котомке оказалась фляжка. Поправляя фляжку в котомке так, что бы она не мешала, Егор вспомнил про подарившего её Сеньку.

«Странно, – подумал Егор. – И люди, кажется, приветливые, и слова плохого не сказали, а что-то здесь все-таки не то».

Егора мучали сомнения относительно всего происходящего. Ему действительно казалось, что происходящее с ним здесь гораздо непонятнее, чем то, что происходило на болоте. Там, среди тумана болота все было яснее, чем здесь – на освещенном солнцем просторе. Сенька, хоть и неведомое существо, а ему, Егору, с Сенькой было намного легче и проще. Здесь же и люди вокруг, а все как-то не по-людски. Да и ночное происшествие не выходило у него из головы. Не верилось ему в то, что все произошедшее ночью было лишь сном.

Егор повернулся на бок. Санька все так же сидел у столба, пожевывал травинку и смотрел на реку сквозь неплотно прикрытые веки.

«Вот ведь, – продолжал размышлять Егор, – и кашей накормили и спать уложили, а все не то. Допустим, что ночное происшествие – просто сон. Но уж очень этот сон был как наяву. Голоса, нечисть, гость с грубым, как у зверя голосом. А утром этого всего нет, как будто и не бывало. Никакой нечисти. Обращаются ласково, по имени…Стоп!!!»

Егор чуть не подпрыгнул на топчане от внезапно пронзившей его мысли. Мужичок назвал его по имени, когда Егор выходил из избы, но Егор-то ему своего имени не называл!!! Да, у него спросили имя, но он не успел ответить!

Эта простая, казалось бы, мысль настолько пронзительно зазвенела в мозгу Егора, что он сразу начал складывать все осколочные мысли в одну картинку. И картинка эта была очень и очень интересной. Ночной гость со звериным голосом говорил с Хвостатым о ком-то, кто в момент разговора должен был спать. Утром Егора разбудил мужичок, который был совершенно уверен, что Егор крепко спал и очень удивился, услышав от Егора про какую-то «нечисть». Мало того, оказалось, что мужичок знал, как зовут Егора, хотя и постарался это скрыть, спросив имя Егор, но, по неосмотрительности, не дождавшийся ответа. Это его – Егора, «загонял в лапы» этот непонятный ночной гость. Это он – Егор, должен был спать, но по счастливой для него случайности слышал ночной разговор. Егор не знал, для чего он понадобился этим людям, но, следуя внутреннему чувству, не ожидал от знакомства с ними ничего хорошего.

А может это и не люди вовсе, а оборотни? По спине Егора пробежали холодные мурашки. Он медленно повернул голову в сторону сидевшего и, вероятно, сторожившего его Саньки, как вдруг тот вскочил на ноги и зычно крикнул в сторону избы:

– Афанасий едет!!!

Глава 12. Афанасий

На крик выбежали мужичок с Ванькой.

– Чего кричишь, дура! – шикнул на Саньку мужичок и, приложив ладонь козырьком ко лбу, всмотрелся на дорогу, подходившую к мельнице со стороны, противоположной от моста.

Оттуда действительно неспешно приближалась большая кибитка, запряженная крепким гнедым коньком. Висевшие под дугой бубенцы весело позвякивали. Они, судя по всему, и привлекли внимание Сеньки, обернувшегося на их веселый перезвон. Сидевший на козлах время от времени прикрикивал на лошадь, но что он кричал, еще нельзя было достаточно разобрать.

Не доехав до мельницы с полверсты, возница соскочил с козел и взял коня под узду. Неторопливым шагом он пошел рядом, лениво понукая конька. Воз медленно приближался к мельнице и вскоре Егор смог отчетливо рассмотреть возницу.

Афанасий, а именно так его назвал Санька, был человеком среднего роста, но постоянно сутулился и потому казался невысоким. Темные волосы выбивались из-под картуза, сидевшего набекрень на большой голове. Чисто выбритое лицо было довольно приятно на вид. В целом он был некрасив, но не производил отталкивающего впечатления. Общий вид портил узкий белёсый шрам, пересекавший лицо от левого глаза через нос к правому краю губ, и отчетливо выделявшийся на загорелом лице.

– Здравствуйте были, хозяева! – зычно прокричал Афанасий, подходя вместе со своей повозкой к стоявшим.

– Здравствуй, здравствуй, – проговорил мужичок, не выказывавший особой радости от встречи.

– Я вам гвоздей привез, да скоб. Еще пеньку, да цепь, как просили.

Говорил Афанасий не спеша. Присутствующих он явно хорошо знал, а на Егора не обращал вообще ни какого внимания, словно его совсем здесь и не было. Или же старательно делал вид, что не обращал. По крайней мере, взглянув на Егора лишь один раз, он более не останавливал на нем свой взгляд, разговаривая только с мужичком.

– Ну так что, Евдоким, скажи своим молодцам – пусть выгружают, что ли, – продолжил Афанасий свой разговор, обратившись к мужичку.

Евдоким, именно так, судя по обращению Афанасия, и звали мужичка, кивком головы отдал приказание стоявшим тут же Ваньке и Саньки и те, повинуясь распоряжению, сразу начали выгружать привезенное и сносить все к мельнице. Афанасий показывал, что нужно выгружать, а Евдоким указывал, что и куда положить.

– А мука-то готова ли, Евдоким? – спросил Афанасий и, зевнув, добавил: – А то порожним возвращаться совсем не хочется.

– Готова мука, готова, – пробурчал Евдоким.

– Ну так иди, распорядись, что бы грузили, – продолжая зевать, сказал Афанасий.

Евдоким ушел распорядиться на счет погрузки муки. За ним ушли Ванька с Санькой. Афанасий с Егором остались одни сидеть под навесом.

Все время продолжения разговора между Афанасием и Евдокимом, Егор лихорадочно пытался понять – из этой же шайки-лейки этот невесть откуда взявшийся гость или не имеет он к ним ни какого отношения. С одной стороны, в гости к такой компании добром не пойдешь, но, с другой стороны, если Афанасий просто торговец, то ему все одно – с добрым человеком торговать или с самой нечистой силой. На то он и купец. Деньга в кошельке одинаково звенит. Но Егору сейчас нужна была помощь. Он совершенно отчетливо понимал, что попав в лапы к этой непонятной компании, он находится в большой опасности. Чем ему грозило пребывание среди этих, внешне гостеприимных, обитателей мельницы – этого он еще не понял. Но то, что добра от пребывания здесь ждать не приходилось – это для Егора было ясно, как день.

Пока Егор размышлял над этим вопросом, Афанасий, до того момента непрестанно зевавший и не проявлявший ни какого любопытства в отношении Егора, вдруг резко к нему обратился: